Чтение 36–й страницы книги ~Обретение Энкиду~

вращаться в руке у Циры, сперва медленно, потом, разгоняясь, все быстрее и
быстрее. Я ощутил знакомое потряхивание, как от слабого электрического
заряда.

- Здорово! - восхитился Мурзик. - А как ты, Цира, это делаешь?

- Это не я делаю, - сказала Цира. - Это рамка. Сама.

- Сама?

Мурзик откровенно не верил.

Я решил вмешаться.

- Это научный прибор, Мурзик. Цира просто держит его в руке. За
изолированную ручку.

- А, - сказал Мурзик.

Цира отняла рамку от моего лица и поднесла к Мурзику. Рамка
дернулась, помедлила немного и вдруг завертелась чуть ли не с удвоенной
скоростью.

- Эге, - сказала Цира, - а в Мурзике-то куда больше от Энкиду, чем в
тебе, Даян.

Я обиделся, а Мурзик струхнул.

- Ты так, Цирка, не говори. Получается, что хозяин мой, значит, менее
велик, чем я...

- Я говорила уже, что в бесконечной череде наших жизней все мы
множество раз перебывали и хозяевами, и рабами, - сказала Цира. - Чему тут
удивляться?

- Я не удивляюсь, - пробормотал Мурзик, - просто... нехорошо это
как-то... неудобно.

Он отстранил рамку рукой.

Цира бережно убрала прибор в футлярчик. Закрыла крышку. Волшебный
свет алмазов погас.

Цира сложила руки на крышке футляра.

- Что делать будем, братья Энкиду? - спросила она. - Спросите себя:
тверда ли ваша решимость найти себе подобных и объединиться... слиться в
едином герое?

Я знал, что мне страшно. Мне было очень страшно. У меня в животе все
стиснулось - так мне было страшно. И в то же время в груди что-то
расширялось и пело: еще бы, я стану, наконец, велик! Я вернусь в себя
великого! Я вернусь... да, я вернусь домой. В изначальный Вавилон.

А что придется прекратить бытие ведущего специалиста фирмы "Энкиду
прорицейшн" - ну так и что с того... Все равно это бытие было пресным, что
тут говорить. По сравнению с ослепительной жизнью Энкиду любое бытие
покажется пресным, как маца.

Стоп. Как называется наша фирма? "Энкиду прорицейшн"? Не Ицхак ли дал
ей такое название? А не проверить ли Ицхака на энкидусодержащие элементы?

- Цира, - начал я, - мне тут пришло в голову, что я знаю еще одного
Энкиду...

Приглашение провести вечерок у меня в гостях Ицхак принял с
удовольствием. Мы даже не ожидали. Думали, начнет отговариваться, кричать,
что занят, ссылаться на мамочку - мол, мамочка недовольна, что его,
Изеньки, вечно нет вечерами дома.

Но Ицхак даже как будто обрадовался.

Впрочем, удивлялись мы недолго. Ицхак явился не один. Он притащил с
собой Луринду.

Мурзик провел их в комнату и немного растерянно поглядел на меня
из-за ицхакова плеча. В ответ я чуть пожал плечами: что поделаешь...

Луринду была очень некстати. Не говоря уж о том, что она - чужой
человек, которого нам вовсе не хотелось посвящать в наши тайны...
Неизвестно еще, как поведет себя Ицхак в ее присутствии. Может быть,
проявит храбрость. Или напротив, сделается очень и очень осторожным.

В принципе, насколько я знаю Ицхака, он человек спокойный.
Непробиваемо спокойный - несмотря на все его нервические выходки. Выходки
- это так, на публику. А там, в необозримых глубинах души, пройдошливый
семит всегда ясно понимает, чего хочет. Соотносит цели и средства.

Изредка пускается на авантюры. То есть, со стороны это выглядит
авантюрой, а на деле оказывается хорошо продуманной акцией. Что дано, то
дано - Ицхак умеет видеть на год-полтора вперед.

Именно по этой причине я рассчитывал на успех. Ицхак может нам
поверить. А поверив, пойдет на эксперимент... Последствия могут быть
самыми неожиданными, однако, скорее всего - опять же, насколько я знаю
своего шефа, - положительными.

Но Луринду... Она могла спутать все наши замыслы.

Плоскогрудая девица, естественно, сделала вид, будто не замечает, что
ей здесь вовсе не рады. Я попытался представить себе места, где ее ждали
хотя бы без раздражения - и не смог. Трудно будет Ицхаку выводить ее в
свет, если он все-таки на ней женится.

Луринду плюхнулась на диван и уставилась в пустоту отсутствующим
взглядом. Костлявые коленки Луринду обтягивали облегающие брючки, черные с
золотыми пятнами, на плечах болтался просторный свитер из тонкой, очень
дорогой пряжи. Вишь ты, старательно вырядилась, собираясь к нам в гости!..

Это мне понравилось. Даже жалко очкастую стало. Самую малость, но все
же...

Нашей Цире тоже что-то в Луринду понравилось. Никогда не знаешь, что
понравится Цире, а что ее прогневает. Она объясняет это тем, что
взаимодействие с людьми идет у нее преимущественно на тонких планах.

Цира была ужасно холодна и строга. Ицхака заранее пугала. Чтобы не
вздумал рыпаться, а шел на эксперимент.

А Ицхак сразу заметил это и только тихонько усмехался себе под нос.
Не так-то просто запугать Ицхака. И уж конечно проницательный семит сразу
увидел, что мы здесь что-то затеваем. Заговор какой-то сплели. По этой
части Изя и сам великий мастак.

Мурзик подал ужин. Мы кушали и степенно беседовали о производственных
проблемах.

Мы, граждане Вавилона, рядком обсели диван, сдвинувшись локоть к
локтю, а Мурзик мостился на полу, скрестив ноги и держа тарелку на
коленях.

Все было весьма благолепно.

Ицхак сказал Мурзику, что решил рискнуть и взять его к себе на
работу.

- Я сознаю, что иду на определенный риск. Но как друг и одноклассник
твоего господина, как его шеф и работодатель, я предпочитаю идти на такой
риск. Тем более, что Баян, - тут Ицхак несолидно подтолкнул меня локтем, -
за тебя ручается. Говорит, что ты хороший и мне не придется тебя
увольнять.

Мурзик уронил ложку в тарелку и испуганно заморгал.

Я воспитал в Мурзике твердое убеждение в том, что в фирме "Энкиду
прорицейшн" могут трудиться только полубоги. Простому смертному там и дня
не продержаться. В силу высоких запросов руководства фирмы и ее ведущих
сотрудников. В силу требований высочайшего качества работы. В силу ряда
иных причин, делающих фирму самым желанным и вместе с тем наименее
доступным местом в Вавилоне.

Я внушил это моему рабу для того, чтобы он меня почитал.

Поэтому сообщение Ицхака повергло Мурзика в понятное оцепенение.

Ицхак отставил на столик пустую тарелку и тайком от Луринду обтер
руки о штаны.

- Работа хоть и не самая ответственная, - проговорил Ицхак, глядя на
моего раба удавьим взглядом, - но необходимая. Сам понимаешь, ни одной
частицы пыли не должно осесть на компьютеры. Технологию освоишь на
месте... И смотри, Мурзик, твой господин за тебя поручился. Теперь ты
просто не имеешь права не оправдать доверия... Иначе это подорвет
репутацию твоего господина. А репутация ведущего специалиста фирмы "Энкиду
прорицейшн" должна быть безупречной...

В таком роде он разорялся еще некоторое время. Мурзик, приоткрыв рот,
кивал следом за каждым его словом.

- За документами зайдешь ко мне в день Нергала, - заключил Ицхак. -
Выдам тебе анкету, список табельных требований к уборщику, чертеж-схему
убираемых помещений, бланк для медицинской формы... Как тебя по бумагам-то
звать?

Мурзик перевел на меня вопрошающие глаза.

- Хашта, - напомнил я раздраженно. - Хашта тебя по бумагам звать. Мог
бы и запомнить...

- Так это... - сказал мой раб.

- Что - "так это"? - освирепел я. - Ты можешь выражаться внятно?

- Ну... непривычно как-то. Хашта.

- Привыкай. Сам же говорил, что тебе нравится...

- А мне вообще все нравится, - брякнул Мурзик. - Вот и сотник
говорит: пока выбираешь да перебираешь, оно утекает... Ну, жизнь-то...

- Достал со своим сотником, - сказал я. Незлобиво сказал, больше для
порядку.

- А сходили бы со мной вместе да познакомились, чем так-то говорить,
- предложил Мурзик. - Я бы вас и познакомил.

- Вот еще не хватало, с тобой по кабакам да казармам таскаться, -
сказал я. - Да еще с сотником твоим горькую пить.

- Какой еще сотник? - спросил Ицхак. Ему было любопытно.

- Такой, - буркнул Мурзик и пошел ставить чайник.

Ицхак перевел взгляд на меня.

- Разболтался он у тебя, Баян. Грубить начинает. А ведь еще даже и не
освобожден толком. Не знаю, как он на работе будет...

- Нормально он на работе будет, - досадливо отозвался я. Ицхак просто
не понимал, что Энкиду не может грубить самому себе. А объяснить это
Ицхаку я пока что не мог.

Тут девица Луринду вклинилась в разговор. Как всегда, неожиданно.