звезда, совсем недавно появившаяся на газетном небосводе.
версию о ритуальной казни, свершенной "Любовниками Смерти" над отважным
журналистом, однако всем, кто читал блестящие репортажи и глубокие
аналитические статьи Л.Жемайло в "Московском курьере", картина произошедшего
ясна. Члены тайного клуба умерщвляют себя, не других. Нет, произошло не
убийство, а трагедия по-своему еще более прискорбная. Наш собрат взвалил на
свои плечи слишком тяжкую ношу, быть может, вовсе непосильную для смертного,
и эта ноша его подломила. Теперь он за роковой чертой, присоединился к тому
самому "большинству", о котором писал в своей нашумевшей, провидческой
статье "Есть много на земле и в небесах такого..."
которое многие уже называют "чумой двадцатого века" -- эпидемией
беспричинных самоубийств, выкашивающей ряды образованной молодежи. Покойный
был истинным крестоносцем, бросившим вызов этому ненасытному, кровожадному
дракону. Давно ли появился в Первопрестольной скромный ковенский репортер,
добившийся известности на провинциальном поприще и, как многие перед ним,
приехавший покорять Москву? Здесь ему вновь пришлось начать с самого низа
корреспондентской иерархии -- с репортерской поденщины, мелкого
хроникерства, описания пожаров и незначительных происшествий. Но талант
всегда пробьет себе дорогу, и уже очень скоро вся Москва, затаив дыхание,
наблюдала, как неутомимый журналист идет по следу зловещих "Любовников
Смерти". В последние недели Лавр Генрихович почти не появлялся в редакции.
Наши коллеги говорили, что, увлеченный расследованием, он чуть ли не перешел
на конспиративное положение и переправлял свои репортажи городской почтой --
вероятно, опасался разоблачения со стороны "Любовников Смерти" или
чрезмерного внимания гг. полицейских. Вот истинная преданность своему делу!
заразу. Но здесь, пожалуй, уместнее иное сравнение -- с теми подвижниками
здравоохранения, кто намеренно и сознательно прививает себе бациллу
смертельно опасного недуга, дабы лучше изучить его механизм и тем самым
спасти других.
жизни. Известно только одно -- до самой последней минуты он оставался
истинным журналистом. Позавчера, в одиннадцатом часу, он позвонил метранпажу
"Московского курьера" г. Божовскому и потребовал задержать номер, потому что
есть "бомба" для первой полосы.
самоубийство. Что ж, финал карьеры Л.Жемайло и в самом деле вышел эффектным.
Жаль только, в утренний выпуск "Московского курьера" эта кошмарная новость
так и не попала. Судьба напоследок сыграла с журналистом злую шутку --
мертвое тело было обнаружено лишь на рассвете, когда номер газеты уже вышел
из типографии.
приметное место -- Рождественский бульвар, откуда рукой подать до Трубной
площади. По всему, кто-то из поздних прохожих, или городовой, или ночной
извозчик должны были заметить висящее на осине тело, к тому же освещенное
стоящим неподалеку газовым фонарем, но нет- труп увидел лишь подметальщик,
вышедший на бульвар сгребать листья уже в шестом часу утра.
Наша газета дает обет поднять павший стяг и нести его дальше. Демон
самоубийства будет изгнан с улиц нашего христолюбивого города. "Московские
ведомости" продолжат журналистское расследование, начатое коллегами из
"Курьера". Следите за нашими публикациями.
одним-единственным словом Bald(1), написанным уже знакомыми буквами,
сомнений не осталось: я избрана, избрана!
перепуганной курицы. Я не просто перечеркнула эти две странички, я вырвала
их. Позднее вставлю что-нибудь более уместное.
сама не своя, натыкаюсь на прохожих, и мне попеременно делается то жутко, то
радостно. Главное же из переполняющих меня чувств -- гордость.
Коломбина, а желанная и недостижимая для простого смертного Принцесса Греза.
значение. Теперь у меня новый ритуал, заставляющий трепетать мое сердце:
вечером, вернувшись от Просперо, я достаю два белых квадратика, смотрю на
них, благоговейно целую и убираю в выдвижной ящик. Я любима!
скрывать. Все в клубе знают, что Смерть шлет мне записки, но на просьбы
показать эти послания я отвечаю отказом. Особенную настойчивость проявляет
Гэндзи. Как человек умный, он понимает, что я не фантазирую, и очень
обеспокоен -- уж не знаю, из-за меня ли или же из-за того, что его
материалистические воззрения оказались под угрозой. --------------------
адресованы мне и предназначены лишь для моих глаз.
королевой, то фавориткой или невестой короля. Я обручена с Венценосным
Женихом. Ифигения и Горгона лопаются от зависти, Калибан шипит от злобы, а
Дож взирает на меня тоскливыми глазами побитой собаки. Никакой он не
Просперо, повелитель духов земли и эфира. Он даже не Арлекин. Он такой же
Пьеро, как маменькин сынок Петя, некогда вскруживший голову иркутской
дурочке своими завитыми локонами и трескучими стишками.
подступает слабость. И тогда начинают одолевать сомнения.
готова ли я? Не жаль ли мне будет уходить из света во тьму?
колебаний. Упасть в бездну, в темные объятья неведомого, желанного
Возлюбленного.
смерти нет -- во всяком случае такой смерти, которую я представляла себе
прежде: небытие, беспросветность, ничто. Нет никакой смерти, а есть Смерть.
Ее королевство -- волшебная страна, великая, могучая и прекрасная, где меня
ждут такое блаженство и такие прозрения, что от одного только предвкушения
сладко ноет сердце. Обычные люди вползают в эту сказочную страну воющими от
ужаса, хнычущими, напуганными, сломленными смертельной болезнью или
дряхлостью, с угасшими телесными и духовными силами. Я же войду в чертог
Смерти не жалкой приживальщицей, а драгоценной избранницей, долгожданной
гостьей!
жалкая, предательская плоть цепляется за жизнь, чтобы вымолить у судьбы
отсрочку -- на год, на неделю, хоть на минуту.
больше -- картин, которые рисует трусливый мозг: разрытая яма в земле, стук
сырых комьев о крышку гроба, могильные черви в глазницах. И еще что-то такое
из детства, из "Страшной мести": "В бездонном провале грызут мертвецы
мертвеца, и лежащий под землею мертвец растет, гложет в страшных муках свои
кости и страшно трясет всю землю".
прозектор Гораций. -- Сирано наверняка выдал адрес редакционному начальству!
Не удивлюсь, если из соседних окон за домом следят газетные писаки. А
однажды мы выйдем после заседания, и навстречу нам вспыхнут магниевые блицы!
Нужно временно прекратить наши собрания.
человек! Нужно доверять Schicksal!
-- Зачем бы он стал резать курочку, которая несла ему золотые яйца?
прочие:
правилам. Кого хочет, того и забирает. Страшно сидеть одной дома, там даже
не поговоришь ни с кем, а здесь все свои...
соучастников преступления, не то на осужденных в ожидании казни, подумала
Сертаков Виталий
Махров Алексей
Прозоров Александр
Березин Федор
Сертаков Виталий
Маккэфри Энн