Чтение 36–й страницы книги ~Запертая комната~

воду. Надела пальто, застегнула сумку, повесила ее на плечо и напоследок еще
раз прошла по всем комнатам, проверяя, все ли так, как было. Пощупала в
кармане, на месте ли ключ, захлопнула дверь и побежала вниз по лестнице.

Придет домой - все как следует продумает.

XXV

В пятницу седьмого июля Гюнвальд Ларссон поднялся очень рано. Правда, не
вместе с солнцем, это было бы чересчур - согласно календарю, в этот день
солнце взошло в Стокгольме без одиннадцати минут три.

К половине седьмого он принял душ, управился с завтраком и оделся, а еще
через полчаса уже стоял на крыльце того самого типового домика на
Сонгарвеген в Соллентуне, в который четырьмя днями раньше наведывался Эйнар
Р"нн.

Пятница эта обещала быть напряженной, предстояло новое свидание
Мауритсона с Бульдозером Ульссоном - надо полагать, не столь теплое, как
предыдущее. И возможно, удастся наконец изловить Мальмстр"ма и Мурена и
сорвать их грандиозную операцию.

Но прежде чем спецгруппа засучит рукава и примется за работу, Гюнвальду
Ларссону хотелось решить один маленький ребус, который всю неделю не давал
ему покоя. Вообще-то пустяк, соринка в глазу, но лучше от нее избавиться, а
заодно доказать самому себе, что он верно рассуждал и сделал правильный
вывод.

Стен Ш"грен явно не поднимался вместе с солнцем. Не одна минута прошла,
прежде чем он отворил, позевывая и путаясь в завязках махрового халата.

Гюнвальд Ларссон сразу взял быка за рога.

- Вы солгали полиции,- мягко произнес он.

- Я солгал?

- На прошлой неделе вы дважды описали приметы налетчика, будто бы
похожего на женщину. Кроме того, вы подробно описали машину марки
"рено-шестнадцать", которой налетчик якобы воспользовался для бегства, и
двоих мужчин, которые были в той же машине.

- Верно.

- В понедельник вы слово в слово повторили свою версию следователю,
который приезжал сюда, чтобы побеседовать с вами.

- Тоже верно.

- Верно и то, что почти все рассказанное вами - чистейшая ложь.

- Я точно описал налетчика, что видел, то и сказал.

- Конечно, потому что другие тоже его видели. И к тому же вы сообразили,
что в нашем распоряжении, вероятно, будет пленка из кинокамеры в банке.

- Но я по-прежнему уверен, что это была женщина.

- Почему?

- Не знаю. По-моему, девчонку можно чутьем угадать.

- На этот раз чутье вас обмануло. Но меня привела сюда другая причина.
Мне нужно получить от вас подтверждение, что история про машину и двоих
мужчин - ваша выдумка.

- А зачем это вам?

- Мои мотивы вас не касаются. Тем более что они чисто личные.

Сонное выражение покинуло лицо Ш"грена. Он испытующе поглядел на
Гюнвальда Ларссона и медленно произнес:

- Насколько мне известно, неполные или неверные показания не считаются
преступлением, если они не даны под присягой.

- Совершенно верно.

- В таком случае я не вижу смысла в нашем разговоре.

- Зато я вижу. Мне важно разобраться в этом деле. Предположим, я пришел к
какому-то выводу и хочу его проверить.

- И что же это за вывод?

- Что вы морочили голову полиции не из корыстных побуждений.

- В нашем обществе хватает таких, у которых только своя корысть на уме.

- Но ты не такой?

- Стараюсь... Правда, не все меня понимают. Например, жена не могла
понять. Оттого у меня теперь нет жены.

- По-твоему, грабить банки - хорошо и полиция - прирожденный враг народа?

- Что-то в этом роде. Только не так упрощенно.

- Ограбить банк и убить преподавателя гимнастики - отнюдь не политическая
акция.

- В данном случае - нет. Но вообще надо учитывать идейные мотивы. А также
историческую перспективу. Иногда ограбление банков вызвано чисто
политическими причинами. Взять, например, революцию в Ирландии. Кроме того,
бывает еще и неосознанный протест.

- Ты предлагаешь рассматривать уголовных преступников как своего рода
бунтарей?

- Что ж, это идея,- сказал Ш"грен.- Да только видные сторонники
социализма отвергают ее. Ты читаешь Артура Лундквиста?

- Нет.

Гюнвальд Ларссон предпочитал довоенные приключенческие романы Жюля Региса
и подобных авторов. Сейчас настала очередь С. А. Дюсе. Но это к делу не
относилось. Его выбор определялся потребностью в развлечении, а не в
самообразовании.

- Лундквист получил международную Ленинскую премию,- сообщил Стен
Ш"грен.- В сборнике, который называется "Человек социализма", он говорит
примерно следующее, цитирую по памяти: "Порой доходит до того, что явных
преступников изображают как носителей сознательного протеста против язв
общества, чуть ли не как революционеров... в социалистической стране такое
невозможно".

- Продолжай,- сказал Гюнвальд Ларссон.

- Конец цитаты,- ответил Ш"грен.- Я считаю, что Лундквист рассуждает
примитивно. Во-первых, необязательно быть идейным, чтобы восставать против
общественных пороков, если тебя доведут. А что до социалистических стран, то
они тут вообще ни при чем - с какой стати людям грабить самих себя?

После долгого молчания Гюнвальд Ларссон спросил:

- Значит, никакого бежевого "рено" не было?

- Не было.

- И никакого бледного шофера в белой футболке, никакого парня в черном,
похожего на Харпо Маркса?

- Нет.

Гюнвальд Ларссон кивнул, думая о своем. Потом продолжал:

- Дело в том, что грабитель, похоже, попался. И никакой он не стихийный
революционер, а паршивая крыса, которая паразитировала на капитализме,
кормилась перепродажей наркотиков и порнографии и ни о чем, кроме барыша, не
думала. Одна корысть на уме. И он сразу начал закладывать своих приятелей,
торопился спасти собственную шкуру.

Ш"грен пожал плечами.

- Таких тоже немало... Но все равно - человек, который ограбил этот банк,
он, как бы тебе объяснить, горемыка. Ты меня понимаешь?

- Понимаю, понимаю.

- Слушай, а откуда у тебя вообще такие мысли?

- Угадай,- ответил Гюнвальд Ларссон.- Попробуй поставить себя на мое
место.

- Тогда кой черт тебя понес в полицию?

- Случайность. Вообще-то я моряк. К тому же это было давно, когда мне
многое представлялось не так. Но это к делу не относится. Я выяснил то, что
хотел.

- Значит, все?

- Вот именно. Привет.

- Привет,- отозвался Ш"грен.- Всего доброго.

Лицо его выражало полное недоумение. Но Гюнвальд Ларссон этого не видел,
потому что уже ушел. Не слышал он и последних слов Ш"грена:

- Все равно я уверен, что это была дева.

В этот же ранний утренний час, в городе Й"нч"пинге, в одном из домов на
Пильгатан, фру Свеа Мауритсон хлопотала у себя на кухне - пекла к завтраку
булочки с корицей, чтобы порадовать возвратившегося домой блудного сына. Она
пребывала в счастливом неведении о том, как в эти минуты отзываются о ее
сыне в типовом домике в трехстах километрах от Й"нч"пинга. Но если бы она
услышала, что ее ненаглядное дитятко называют крысой, святотатцу досталось
бы скалкой по голове.

Пронзительный звонок в дверь разорвал утреннюю тишину. Фру Мауритсон
отставила в сторону противень с булочками, вытерла руки о фартук и
засеменила в прихожую, шаркая стоптанными туфлями. Старинные часы показывали
всего полвосьмого, и она бросила беспокойный взгляд на закрытую дверь
спальни.

Там спит ее мальчик. Она постелила на кушетке в гостиной, но часы мешали
ему спать своим боем, он разбудил ее среди ночи, и они поменялись местами.
Совсем выбился из сил, бедняжка, ему нужно как следует отдохнуть. А ей,
старой глухой тетере, часы не помеха.

На лестнице стояли двое рослых мужчин.

Фру Мауритсон расслышала не все, что они говорили, но поняла: им во что
бы то ни стало надо увидеть ее сына.

Тщетно она пыталась объяснить им, что сейчас слишком рано, пусть приходят
попозже, когда он выспится.

Гости твердили свое: дескать, у них чрезвычайно важное дело: в конце
концов она неохотно побрела в спальню и осторожно разбудила сына. Он
приподнялся на локте, поглядел на будильник на тумбочке и возмутился:

- Ты что, спятила? Будить меня среди ночи! Сказано было, что мне надо
выспаться.

- Тебя там спрашивают два господина,- виновато объяснила она.

- Что? - Мауритсон вскочил на ноги.- Надеюсь, ты их не впустила?

Он решил, что это Мальмстр"м и Мурен разнюхали, где он прячется, и
явились покарать его за предательство.

Удивленно качая головой, фру Мауритсон смотрела, как ее сын поспешно
надел костюм прямо на пижаму, после чего забегал по комнате, собирая
разбросанные вещи и швыряя их в чемодан.