вечер принесли Тане на кормление. Девочка взяла грудь, начала отлично
сосать... и вдруг стала задыхаться, вся посинела. Малышку немедленно отнесли
в реанимацию. Думали, захлебнулась, подавилась... Оказалось, сильнейший
спазм горла и бронхов. Ее откачивали часа два, подключили искусственное
легкое... - Ада всхлипнула. - На другой день все повторилось. Тут же сделали
всякие анализы. Но ничего необычного не нашли - ни в Танином молоке, ни в
Нюточкиной крови, нигде! Аллергические пробы тоже ничего не показали. Врачи
ничего не могли понять, собрали консилиум... Молоко других мам, специальные
смеси девочка пила превосходно, но когда ее внесли к Тане в третий раз, она
не только не взяла грудь, но стала сразу кричать и задыхаться. Пришлось ее
срочно унести... Танино молоко давали другим новорожденным - и ничего,
прекрасно сосали... Так нас и выписали - с диагнозом "аллергическая реакция
невыявленного происхождения". Дали направление на молочную кухню,
порекомендовали Нину Артемьевну. Она - патронажная сестра на пенсии,
великолепный специалист-практик. Да... Но это еще полбеды, - добавила она
шепотом.
Таню. Как на руки, так криком заходится, синеет... А дома началось совсем
непонятное. Нюточка - прекрасный ребенок, спокойный, здоровенький. Но только
когда рядом нет Тани. Даже если Таня в другой комнате, она начинает
беспокоиться, плакать. Стоит Тане войти в детскую - поднимается страшный
рев, судороги. О том, чтобы подойти, взять на руки, и речи быть не может -
это может просто погубить девочку. Таня очень тяжело это переживает, она
похудела, спала с лица, не спит ночами. Первая ночь дома была ужасна -
девочка кричит, плачет, Таня тоже плачет, мечется. На вторую ночь пришлось
отправить ее к нам. Она хоть поспала. И малышка спала прекрасно. Но когда
Таня вернулась, опять начался ужас. Два дня Таня жила у меня, а позавчера
Николай Николаевич принес путевку в Старую Руссу, и вчера мы ее отправили
туда... А как быть дальше - не знаю... Просто не знаю...
образуется.
кажется, я совершила что-то ужасное тогда.
Ада побледнела.
как только родилась Таня, она уехала и даже не сказала, куда. Я так и не
знаю, что с, ней, где она, жива ли.
объяснений.
сразу туман поднимается и как будто обручи давят, сжимают...
сне постоянно проклинала бабку, звала отца... Почему она звала отца?
стала сползать со стула на пол. Павел едва успел подхватить ее.
Артемьевна. По лицу ее было видно, что она хотела отчитать Павла за крик, но
когда она увидела Аду, настроение ее резко переменилось. Она присела рядом,
стала щупать пульс.
кажется, есть.
рот. Та задышала, порозовела, пришла в себя.
в детскую.
сосисками. Они смотрели друг на друга и молчали.
Старую Руссу. Он дышал на замерзшее стекло автобусного окошка, протирал
рукавицей и в образовавшуюся дырочку смотрел на заснеженную природу. Он не
мог принять создавшуюся ситуацию, примириться с ней, и лихорадочно искал
выход. В голове мельтешили сумбурные мысли, перекрывая друг друга, не давая
сосредоточиться на чем-то одном.
дожидаясь местного рейса до санатория. Он отрешился от всего, что в этот
момент окружало его, и думал, думал. Но чем больше он думал, тем больше
сумятицы возникало в его мыслях. В результате он чуть не пропустил автобус.
санатория. - А вы ей, собственно, кто будете?
паспорт.
Павлу, с сочувствием:
направо... Только ее сейчас там нет! - крикнула она вслед устремившемуся в
указанном направлении Павлу.
прогуляться. Вы лучше ее здесь подождите. Ужин у нас через полтора часа.
Вернется.
нас всюду дивные... Эй, куда вы?
словно загадал, что если Таня действительно на горках и он успеет добежать
туда и встретиться с ней, то все будет хорошо. Конечно, он сознавал, что это
полная глупость, но ноги не слушались рассудка и все несли, несли его
вперед. Ему вспомнился давний сон, несколько раз повторявшийся перед
свадьбой, - как он летит с горы на лыжах, догоняя Таню, и не может ее
догнать, и молит: "Обернись!" - и она. оборачивается и ослепляет его золотым
сиянием глаз...
лыжне, стояла Таня, небрежно опершись на одну палку, а другой помахивая,
будто тросточкой. Желанная, как никогда.
из-под голубой шапочки рыжий хохолок, как толстый просторный свитер не
только не скрывает высокую грудь и вновь обретенную тонкую талию, а,
напротив, словно намеком обозначает их и тем самым подчеркивает.
правильное. Нет, не искусственность, не попытка взбодрить себя и его, но...
В общем, не правильное.
то.
дала себя поцеловать - и только.
здесь холодно. Побежали-ка до дому, там и поговорим.
вниз.
от этой нелепой мысли и побежал следом за ней.
прикуривая четвертую подряд сигарету от третьей. - Я так стараюсь привести
себя в порядок, отойти от этого ужаса, что-то стало уже получаться - а тут
ты... Только разбередил рану.
сигаретой.
нужно собраться с силами, прийти в себя, тогда, возможно, и решение
появится. А пока... я запретила себе думать об этом, иначе просто сойду с
ума...
пепельнице - - Не можешь понимать! Ты не пережил этого кошмара, этого ада...
Все только и твердят: "Ах, Нюточка, ах, малышка, бедная!", носятся с ней,
как с писаной торбой, а на меня смотрят как на выродка, будто я это все
нарочно... Ах, она не может дышать одним воздухом с родной матерью, ах, она
умирает, когда мать хочет взять ее на руки!.. А я? Разве я в эти мгновения
не умираю, разве мне хватает воздуха рядом с ней?!
нужно отдохнуть...
Прозоров Александр
Корнев Павел
Шилова Юлия
Белов Вольф
Посняков Андрей