значение. Иногда они вообще ничего не значат. Интуитивно он угадывал в
Забродове что-то, что заставляло его настораживаться. Да стоит ли лукавить
перед самим собой - он его откровенно побаивался, так что наган будет в
самый раз. Остается только выследить дичь. Климова подождет, тем более, что
визит к ней он решил отложить до конца будущей недели. А до конца недели
многое может измениться.
доме не оказалось никакой, даже в хлебнице было пусто. Он закурил, чтобы
отбить аппетит, и пересчитал деньги в бумажнике. Денег было не густо. Тем не
менее, умирать голодной смертью Быков не собирался. В конце концов, до
пенсии можно будет перехватить у кого-нибудь из тех старушек, что вечно
торчат у подъезда. Не впервой.
общем, все равно.
Климова собственной персоной. Слушая ее охрипший, срывающийся голос, Виктор
испытал такое возбуждение, что вынужден был сильно прикусить кончик языка,
чтобы прийти в себя и говорить с ней спокойно. Планы менялись: она сама шла
в руки и упускать такой случай было нельзя. Когда он намекнул, что знает,
где Климов с дочерью, эта глупая курица обо всем забыла и готова была бежать
на край света.
бежать придется гораздо дальше, чем на край света. Гораздо дальше.
там было особенно негде, поэтому со стороны это выглядело так, словно он
раскачивается на месте, подобно маятнику. Взгляд его упал на стол. Орден,
револьвер и тетрадь с хоккеистами все еще лежали там. Орден и тетрадь
значения не имели, а вот револьвер следовало убрать от греха подальше: он
мог забыться и дать Климовой шанс проделать в его шкуре лишнюю дырку. Быков
небрежно схватил наган трясущейся от дикого возбуждения рукой и не глядя
швырнул его в пустое нутро холодильника - пусть полежит пока. Это место
ничуть не хуже любого другого. В этом даже усматривалась некая аллегория, но
он не успел понять, какая именно - позвонили в дверь.
раздувались от предвкушения жестокой потехи.
чтобы сообразить, кто это и что ей, черт побери, от него нужно. Был момент,
когда он уже почти решил, что между этой растолстевшей сорокалетней коровой
с пятого этажа Валентиной Климовой нет никакой существенной разницы, а если
и есть, то ее можно смело проигнорировать. В конце концов, подумал он, дело
это новое и небольшая репетиция не помешает.
лука Виктор не переносил с детства - его от этого мутило. Его мать, умирая,
пахла луком: какая-то идиотка из числа ее подружек рекомендовала ей лук в
качестве чудодейственного средства. Он отворачивался, не в силах преодолеть
отвращение.
жить, хотя уже тогда молодой Быков не мог понять, зачем ей это нужно.
отвратительный запах, Быков несколько увял и сумел уяснить, что эта дура,
оказывается, месяц назад брала у него пятилитровую кастрюлю и вот теперь
решила вернуть. С великим трудом заставив себя быть вежливым, он принял
дурацкую кастрюлю, о которой давно забыл, и запер дверь.
пытался сообразить, что ему с ней делать, потом отнес на кухню и с грохотом
свалил в посудный шкафчик.
клетке? Она придет сама, придет скоро, и он ее убьет. Но не сразу. Надо
сделать так, чтобы она не кричала, иначе кто-нибудь непременно вызовет
милицию - да вот хотя бы эта корова, которая только что заходила. Зазвонил
телефон, Конечно, это она. Что-то заподозрила и сейчас скажет, что не может
прийти.
пошел открывать с твердым намерением свернуть шею всякому, кто окажется за
порогом.
пришла, и волноваться больше не о чем.
и так сдерживал себя слишком долго. Ноги были спрятаны в джинсы - жаль,
много лишней возни. Надо было сказать, чтобы приходила в платье. Она бы
послушалась.
мягкие, красивые даже без помады. Нижнюю он прокусил - а почему бы и нет?
Какая разница, будет у трупа со свернутой шеей прокушена губа или не будет?
Тут как со сроками заключения: меньшее поглощается большим.
были густые и тяжелые, ни один волосок не вырвался, когда он запустил
пятерню в эту гриву и сильно дернул, отрывая ее от двери.
только вместо халата на ней оказались джинсы, а вместо помады по подбородку
текла кровь из прокушенной губы. Не стоит расстраиваться из-за губы, хотел
сказать он. Прежде, чем мы закончим, кровь потечет не только оттуда.
позвонят и успокоятся. В конце концов, мой дом - моя крепость, не так ли? Но
звонивший не унимался. Он начал бить в дверь ногами - не беспорядочно
барабанить, а целенаправленно и очень сильно лупить по двери около замка.
После второго удара косяк захрустел и дал трещину.
чересчур.
курок и, когда после очередного удара дверь распахнулась настежь, выстрелил
в возникшую на пороге фигуру в пятнистом костюме.
пока тот мучительно медленно тащился откуда-то сверху - скорее всего, с
седьмого этажа, - вдруг вспомнил фамилию девицы, а точнее, ее мужа.
Мещеряков сказал, что один из убитых - его сосед по фамилии Климов. Значит,
и она Климова.
зовут? И что ей здесь понадобилось? Уж не сообщники ли они? Впрочем, убрать
мужа ценой жизни трехлетней дочери... Если бы в семье были нелады такого
масштаба, то уж кто-кто а Вера Гавриловна была бы полностью в курсе и не
преминула бы изложить историю во всех подробностях. Тогда как это все
понять? Неужели эта девчонка что-то разнюхала самостоятельно и теперь хочет
снять с Быкова скальп?
сорок третьей квартиры. Препятствовать не буду.
замку. Дверь содрогнулась, но устояла.
двери что-то хрустнуло, и она немного подалась.
десницы сила. Это, государи мои, Пушкин Александр Сергеевич. Жил когда-то на
Руси такой талантливый мулат.
ударившись о стену прихожей. В долю секунды Илларион успел заметить
характерное движение фигуры, черным силуэтом вырисовывавшейся на фоне
кухонного окна, - и головой вперед нырнул под выстрел.
ошибку и целясь на этот раз в корпус. Чудесным образом миновав Забродова,
пуля ударила в телефонный аппарат, и тот взорвался брызгами черной
пластмассы.
Виктор Быков не успел. Отлетевший в сторону наган с грохотом и звоном
приземлился в мойке, где со вчерашнего дня стояла грязная посуда, а сам
Быков вдруг обнаружил себя лежащим на полу и глядящим в дуло револьвера
приличного калибра.
лишь теперь признал старого знакомого. - Причем сделаю я это с большим
удовольствием, так что лежи тихо.
полу было унизительно и очень неудобно. Кроме того, было больно. Ощущение
было такое, будто болит все тело.
прихвостень жидовский, - сказал Быков, с трудом поднимаясь с пола.
о чем. В "Памяти", небось, состоял, а когда этих подонков разогнали, решил в
одиночку бороться за чистоту расы. Да ты садись, садись, в ногах правды нет.
Иллариона полных ненависти глаз.
когда-нибудь? Вижу, что слыхал. Так что в тетрадочку свою ты меня зря
записал.
Суворов Виктор
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Корнев Павел
Громыко Ольга