вечера в кабинете взаперти просидел: Дергунов справедливости требовал, а у
меня, как вспомню, ну прямо истерика начинается. Какая уж тут
справедливость!
Жалко Дергунова.
через три после скандала звонит мне редактор одного литературного альманаха
и, натурально, с претензией: что это за Дергунов у тебя такой? Он, говорит,
весь отдел писем с ума свел своими поэтическими экзерсисами и ссылается при
этом на тебя - дескать, ты посоветовал дерзать. Потом еще один позвонил, и
еще... В общем, та еще получилась эпопея. Это сейчас смешно вспоминать, а
тогда, помнится, я уже начал подумывать, как бы мне их обоих половчее
удавить, рифмоплетов этих недоделанных.
частенько возникает такое желание.
времени, а мне ими приходится руководить. Впрочем, ты ведь был офицером, так
что наверняка знаешь, о чем я толкую.
солдата куда ни целуй, все равно попадешь в задницу. Но это у глупых
офицеров. У бездарных, прямо скажем.
утешил. Но вернемся к нашим баранам.
Раненая лопатка ни с того ни с сего вдруг снова принялась ныть, как гнилой
зуб. - Давай вернемся. Помнится, мы говорили о том, что приставлять
Дергунова нянькой к Светлову было бы, по меньшей мере, неразумно. По-твоему,
разумнее будет поручить эту почетную миссию мне? А ты не боишься, что мне
захочется с ним рассчитаться?
которые ребенка не обидят. У тебя это на лбу написано. Большими буквами. Ты
его можешь сколько угодно не любить, но это не помешает тебе делать свое
дело с максимальной отдачей. Тем более что тебя никто не заставляет с ним
целоваться. А я тебе за это деньжат подкину... Ну как, по рукам?
заметил Юрий.
Если бы на твоем месте был кто-то другой, я начал бы именно с денег, и этого
бы хватило за глаза.
трудно руководить. Даже труднее, чем нашими бумагомараками. Ведешь ты себя,
прости ради бога, как старая дева в секс-шопе. Все тебе надо объяснять, и от
всего ты приходишь в негодование... Я ведь, знаешь ли, мог бы и приказать.
мог, давно бы приказал. А раз затеял всю эту болтовню, значит, приказать не
можешь, и на то есть какие-то особые причины.
что же, ты хочешь, чтобы я тебе их вот так и выложил? Знаешь, чего мне
сейчас больше всего хочется? Послать тебя на хер, заняться всем этим самому,
а там будь что будет.
между ?хочется? и ?можется?, - резко ответил Юрий. - К тому же хочется тебе
совсем не того, о чем ты только что сказал. Тебе хочется, чтобы все проблемы
решились сами собой, чтобы все враги подохли, а все их деньги достались
тебе.
исключительно те, которые мне понравятся. А то придешь этак домой, а там
полная квартира старых грымз в бриллиантах, и всем мужика подавай.
мрачно сказал Мирон. - И вообще... Все, что ты говоришь, в целом верно, но я
не понимаю, к чему ты клонишь. Оскорбить меня у тебя не получится: кишка
тонка. Не такие, как ты, пробовали, а я, как видишь, процветаю. И потом,
зачем это тебе надо - оскорблять меня? Мы ведь с тобой жили душа в душу...
черта не хочу и не понимаю. И дело даже не в статье, хотя она, повторяю, мне
активно не понравилась. Дело в том, что ты все время ходишь кругами, а я
этого не люблю. Вот такой я странный человек - не люблю, когда меня
подставляют, особенно вслепую.
припухшими, с нездоровыми красными прожилками глазами. Вид у него при этом
был такой, словно он и не видел своего собеседника, неожиданно впав в
гипнотический транс.
резонно. Значит, разговора у нас не вышло. Ладно, попробую по-другому.
Маэстро, урежьте марш, как сказал один толстый черный кот... Сейчас один
страдающий избыточным весом главный редактор будет исполнять смертельный
номер. Внимание... Итак! Что ты скажешь, если я попрошу тебя просто поверить
мне на слово и оказать мне - лично мне! - услугу, о которой так долго
говорили большевики.., в смысле, мы с тобой? Да, вся эта история сильно
смахивает на слоеный пирог, вместо крема промазанный дерьмом, но такова наша
жизнь. Так надо, понимаешь? И, кроме тебя, идти мне не к кому. Ну так как?
дисквалифицировали.
Достаточно просто сделать вид, что ты такой же, как они.
Мирон. Он вынул из кармана блокнот, снял колпачок с подаренного коллегами на
день рождения ?паркера? и принялся уверенными штрихами набрасывать на чистом
листке план, давая по ходу необходимые пояснения. Юрий слушал его, следя за
резкими движениями золотого пера, кивал в нужных местах головой и пытался
побороть дурное предчувствие, которое начало прорастать в душе, как
невиданная сорная трава.
***
подперты, чтобы не захлопнулись от случайного порыва ветра. Он загнал машину
во двор и затормозил в метре от заднего бампера стоявшего на мощенной
кирпичом подъездной дорожке ?мерседеса?.
Школьникову так приспичило поговорить, мог бы сделать это по телефону или
назначить встречу в Москве. Так нет же! Обязательно нужно было заставить
человека сломя голову мчаться в эту глухомань, терять драгоценное время и
жечь бензин, и все только потому, что уважаемому Владиславу Андреевичу
больше по вкусу подмосковный кислород, чем столичные выхлопные газы. Вот уж,
действительно, старый козел...
сиденье газету. У него было сильнейшее подозрение, что старик позвал его
сюда только затем, чтобы похвастаться, как ловко он отвел подозрения от
своего тупоголового племянника. Хороша выдумка, нечего сказать! Да от этой
истории с МКАД за версту тянет дохлятиной. Впрочем, есть надежда, что таким
образом Школьников заранее дискредитирует все расследования. Что ж, если бы
речь шла только об общественном мнении, это, может быть, и сработало бы.
Технология проста: сначала пичкаешь народ байками про хищения на
строительстве МКАД - до тошноты, до кровавой рвоты, - а потом, когда кто-то
другой заикнется, что с торговым центром, который строит Севрук, что-то не
так, его хором пошлют подальше - дескать, хватит, слышали мы уже эту песню,
надоело...
хозяина. Вот только следственные органы не так легко запутать, как
общественное мнение. Они, эти самые органы, при желании очень легко выяснят,
кому на самом деле принадлежит ?Московский полдень?, и сразу же поймут, чьи
уши торчат из-за кулис этой истории. Так что это еще вопрос, отвлекла эта
статейка внимание от Севрука или, наоборот, привлекла. Старый козел,
мысленно повторил Караваев, похлопывая себя свернутой газетой по раскрытой
ладони. Этой бы газетой да по его толстой морде! Справа-слева, слева-справа,
а потом сверху, и снова - наотмашь, с треском... Ну и где он, спрашивается?
Так хотел поговорить, что не мог дождаться вечера, а теперь куда-то пропал!
неожиданного места, а именно из ворот двухместного кирпичного гаража,
который скромно прятался в глубине двора. Караваев был уверен, что гараж
пуст или, в крайнем случае, завален каким-нибудь хламом. При нем Школьников
ни разу не открывал железные ворота этого приземистого строения, а свой
?шестисотый? всегда оставлял на подъездной дорожке. Караваев, чья ?десятка?
зимой и летом ночевала под открытым небом на платной охраняемой стоянке, не
раз злился по этому поводу, особенно когда мучился с запуском двигателя
морозными зимними утрами.
что приехал.
тряпкой. Выглядел он сегодня весьма необычно. На нем были выгоревшие почти
добела голубые джинсы с большим масляным пятном повыше правого колена,
какие-то старые коричневые башмаки и камуфляжная куртка армейского образца.
Покрытую благородной сединой голову Владислава Андреевича сегодня венчала
ветхая полотняная шапочка с прозрачным целлулоидным козырьком красного цвета
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Конан-Дойль Артур
Херберт Фрэнк
Махров Алексей
Шилова Юлия