Чтение 36–й страницы книги ~Киллер из шкафа~

- У меня тоже.

- В порядке...

Потом агенты вытащили из внутренних карманов необходимые им для работы
даже больше, чем оружие, казенные, с многочисленными печатями, штампами и
росписями бумажки. Проверили, пересчитали их. И засунули обратно в карманы.

- Готов.

- Готов...

- Ну, тогда можете приступать к работе, - благословил своих работников
курирующий их менеджер. И проставил в журнале регистрации число и время
выхода на работу очередной группы агентов-охранников.

Агенты поодиночке вышли на улицу. И рассредоточились, изображая случайных
прохожих. Старший подошел к объекту охраны.

- Где ваша машина?

- Какая машина?

- Ваша машина?

- У меня нет машины.

- Как так нет?

- Ну так нет. Я на городском транспорте езжу.

- На каком городском?

- На трамваях и автобусах.

Старший телохранитель растерянно оглянулся на своих бойцов. Такого с ними
еще не случалось. Чтобы клиент, отстегивающий фирме почти по триста долларов
в час, не имел машины.

- А как же вы... Сейчас?..

- Я же говорю. На двадцать шестом автобусе. Тут остановка за углом
недалеко...

- А мы как же?

- И вы на автобусе.

Старший группы почесал в затылке... И пошел к углу, за которым была
остановка 26-го автобуса. За ним рассредоточенной гурьбой двинулись
подчиненные ему агенты. Тоже к остановке.

Телохранители перекрывали своими фигурами все потенциально опасные
направления, отчего клиент шел как бы в живом круге, состоящем из рослых,
одинаково одетых, лениво осматривающихся по сторонам мужчин. Правда, круг
был не вполне правильной формы, но все равно очень хорошо просматривался,
отчего встречные прохожие испуганно оглядывались на странного вида
процессию.

"Торчим, как мухи на бильярдном шаре. Народ смешим. Какая же это работа -
насмешка одна! И совершенная демаскировка", - расстраивался про себя
бригадир охранников.

На остановке телохранители окружили своего клиента плотным кольцом. Так,
что за их плечами его макушки видно не было.

В автобус Иван Иванович вошел с плотной группой, через задние двери. Все
прочие недоумевающие пассажиры, оттесненные могучими плечами сопровождающих
его лиц, вошли через другие двери. Вошел и встал на задней площадке в гордом
"групповом" окружении.

Устроившие на следующей остановке облаву контролеры к группе, вполне
может быть, едущих без билета пассажиров подходить не стали,
удовлетворившись внешним осмотром их, безусловно, честных лиц. И еще спустя
одну остановку вышли. Через средние двери.

Оказывается, это очень неплохо иметь телохранителей. Оказывается, это
сильно упрощает городской быт. Не надо толкаться в очередях к дверям в
транспорт, не надо препираться с контролерами.

Очень Ивану Ивановичу понравилось такое положение дел. Всю жизнь он был
угнетаемым и попираемым "никем", а тут вдруг стал не подлежащим критике
"всем". Как в той, про восставших гегемонов, песне.

Ну и, значит, не зря все это. Значит, все так и должно быть. И даже лучше
быть.

Вот только будет ли?

Глава тридцать пятая

Генерал Трофимов стоял по стойке "смирно". В собственном кабинете стоял.
Возле ведомственной "вертушки". По которой абоненты ниже, чем в звании
генерал-лейтенантов, не звонили. А выше хоть и редко, но случалось. Как и
сейчас случилось.

- Ты чем это там занимаешься? А? Степаныч, - порыкивал в трубку
недовольный начальственный басок. - У тебя что, своих дел мало, что ты чужие
собираешь? Если мало - так ты скажи. Я тебе по старой памяти подсоблю,
подброшу. Чтобы ты от безделья не маялся...

- Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду, товарищ генерал.

- Я много что имею. И много что введу! Чтобы ты наконец понял! Чтобы
запомнил. И впредь анархию во вверенных тебе подразделениях не разводил...

- Но, товарищ генерал...

- Молчи и слушай! Начальство слушать положено! С благоговейным вниманием.
Понял?

- Понял.

- Ну вот и слушай. И вникай. Мне на тебя уже второй сигнал пришел. Насчет
того, что занимаешься не имеющими непосредственного отношения к твоим
обязанностям делами. Что берешь на себя больше, чем положено. Какие-то
сугубо милицейские дела перепроверяешь. Ориентировки. Народ по командировкам
рассылаешь на казенные деньги. Дорогу официальному следствию перебегаешь. На
хрена тебе чужая головная боль сдалась? За каким ты в дела милиции лезешь?
Причем так лезешь, что от дна до самых верхов муть поднимаешь. Ну что тебе
спокойно не живется? Пусть они сами в своем дерьме копаются.

- Разрешите доложить, товарищ генерал?

- Что доложить?

- Что я не считаю расследуемое мною дело чисто милицейским. Что там, по
моему мнению, присутствует вполне конкретный интерес органов государственной
безопасности.

- Какой интерес?

- Я не готов ответить на этот вопрос. Работа по делу еще ведется.

- Значит, они правы. Значит, все-таки ведется?

- Так точно, ведется. Но без ущерба для плановой работы отдела. Плановая
работа в данном случае не страдает.

- А финансы?

- Расходная часть не превышает пределы утвержденных финансовым отделом
смет.

- А если они ревизию на тебя нашлют?

- Пусть присылают. Все мои финансовые документы в полном порядке. Дебет
равен кредиту.

- А самодеятельность тем не менее разводишь? На какие, интересно знать,
шиши? Мертвые души сексотов по левым договорам оплачиваешь? Или взятки
берешь?

- Никак нет. Работы ведутся исключительно на личные сбережения личного
состава и выручку от сданных пустых бутылок из-под выпитой казенной
минералки, накопившихся в отделе за последние десять лет. Могу представить
справку из пункта приема стеклотары.

- Значит, говоришь, изыскиваешь внутренние резервы?

- Изыскиваю. По мере сил.

- Стаханов невидимого фронта?

- Так точно! А вы, вместо того чтобы поощрить отдел за инициативность и
умение за одни и те же деньги сделать два дела, устраиваете разнос.

- Если бы я устраивал разнос, тебя бы разнесло. Я всего лишь провожу
разъяснительную работу среди старшего офицерского состава. А что касается
проявленной на местах инициативы, так ты ею сильно не козыряй. Не те
времена. Инициатива нынче наказуема больше, чем нерадивость. Нынче следует
копать в ту сторону, куда приказали копать. Не отклоняясь ни на сантиметр.
Чтобы случаем чьих-нибудь интересов не зацепить. Усек?

- Так точно, товарищ генерал.

- А раз усек, кончай свою самодеятельность и, как говорится,
сосредоточься на текущих делах и повышении боевой и политической подготовки
личного состава...

- Я не согласен, товарищ генерал. По моему мнению, это дело
перспективное...

- Кого интересует твое мнение. Равно как и мое мнение. Сказано тебе -
отставить, значит, отставить! Пусть его те, кому положено, распутывают. Нам
своей мигрени довольно. Понял меня?

- Так точно.

- Напиши рапорт на мое имя с объяснениями по поводу несанкционированного
расследования. Ну, мол, в ходе утвержденных работ была отработана не имеющая
отношения к делу тупиковая версия... Ну, ты сам знаешь. И приготовь для
передачи в МВД все материалы по делу. Все, что ты там накопал. Коллегам
помогать надо.

- Но, товарищ генерал...

- Все. Разговор окончен. Рапорт и дело ко мне на стол завтра, не позднее
тринадцати ноль-ноль! Не слышу?

- Есть рапорт и дело к тринадцати ноль-ноль.

- Вот так-то лучше. И прекращай свою анархию на местах. Мы и так все тут
на волоске новой реорганизации висим. Того и гляди оборвемся. Так что ты не
раскачивайся. Не нагружай веревку. За которую все мы держимся. Расслабься. И
лучше об очередном звании думай, выслуге, пенсии и выходном пособии. А не о
мифических, за которые с тебя никто не спросит, делах. О будущем думай. И о
близких, которым кушать надо. Каждый день. Думай!..

"Вертушка" замолкла. Генерал Трофимов выругался. Вслух.

Какая же это, интересно знать, сволочь пытается ухватить его за кадык?
Своя или посторонняя? Кто генералу информацию в клюве принес? Кто сигнал
дал?

Кто-нибудь из обиженных своих, которым больше прочих надо, рапорт
накропал? А генерал, болеющий за теплое кресло под своей задницей,
перестраховался и прижал его к ногтю.