для новых многоэтажных контор, чьи полированные вешалки были слишком
роскошны для поношенной шляпы доктора Фелла. Он отнюдь не возражал против
такой перемены; неизвестно даже, заметил ли он ее вообще. Дом в Хампстеде
был комфортабельным и спокойным, что, собственно, он и любил. Там хватило
места для всех его книг, каковых, как говорили, было великое множество.
вес доктора Фелла, и место для игры в крокет, на случай, если какой-нибудь
особе, пребывающей в здравом уме, взбредет в голову предаться столь
редкостной забаве. Но старая квартира была полна воспоминаний о выкуренных
трубках, о выпитом пиве, о хорошей работе, запечатленной на бумаге, и о
плохой работе, разорванной на клочки, о беседах, затягивавшихся далеко за
полночь, и даже о криминальных делах, доведенных до не совсем обычной
развязки.
провели в новом жилище уже целый месяц, но по крайней мере кабинет доктора
Фелла все еще пребывал в состоянии хаоса.
из ящиков на полки, ему на глаза непременно попадалась какая-нибудь старая и
(в данный момент) чрезвычайно интересующая его книга, которую он не видел
год или два. Он тут же усаживался в кресло и просматривал ее, пыхтя от
изумления. Поэтому на распаковку книг у него ушло целых три недели, и
поскольку он всегда клал книгу там, где ему случалось стоять или сидеть, то
в кабинете выросли целые горы. Книги загораживали банку с табаком, покрывали
рояль, шаткими кипами высились на всех стульях, в результате чего полки на
одной из стен были по-прежнему почти пусты. Но доктор Фелл бродил среди этой
неразберихи, разглядывал то одно, то другое и был вполне доволен.
письменным столом под лампой молочного цвета с сигарой во рту, пинтой пива у
локтя и старался построить карточный домик. Но недоконченный домик то и дело
разваливался, а его строитель рассеянно чертыхался. Затем он делал
карандашом пометку в блокноте, словно то была строительная спецификация.
Один раз он на несколько минут прервал строительство, чтобы заглянуть в свои
заметки. Казалось, он был чем-то недоволен.
менее довольный результатом своих трудов суперинтендент Хедли.
внимательно рассматривал комнату.
расстановка закончена. Вы повесили над камином маску колумбийского демона и
между окнами водрузили щит. Если мне не изменяет зрение, с прошлой недели на
полках прибавилась по меньшей мере еще одна дюжина книг. Мои поздравления.
раздувал щеки над своей работой и оставил ее лишь тогда, когда сигарный дым
попал ему в глаза. - Итак, Хедли?
признать, что вы были правы, даже не зная, что именно вы хотите сказать. Я
не знаю вашу версию. Не имею о ней ни малейшего представления. Сегодня вы
весь день только и делали, что возмущались по поводу отсутствующего...
чудесное убийство.
недоверчивость.
бывает". Попробуйте его раскрутить.
опять достаточно просты. В Чендлера три раза выстрелили из оружия малого
калибра, вероятно из револьвера. Выстрелы были произведены из конца
зрительного зала, где было очень темно.
проникнуть в мюзик-холл. Просто войти с улицы. Все двери были открыты. В
фойе было темно. За партером идет парапет, обтянутый тканью, высотой в
восемь или девять футов. Убийца мог через ткань выстрелить в Чендлера,
который находился на освещенной сцене, и тут же уйти. Его никто не услышал,
потому что какой-то артист, маньяк с Дикого Запада, в течение всего
представления щелкал хлыстом.
мюзик-холле не мог совершить это убийство, правда, если исключить Мэдж
Стерджес и Бренду Уайт. Почему? Потому что все остальные собрались около
сцены. У них общее алиби. Все они могут поклясться, что ни один из них не
был в состоянии вытащить револьвер и трижды выстрелить в Чендлера с
интервалом в несколько секунд так, чтобы другие ничего не заметили. Эту
мысль можно сразу отмести.
в зале не нашли никакого оружия; да и спрятать его там некуда. Обе женщины
находились ближе остальных к концу зала, но ненамного: в высшей степени
маловероятно, чтобы та или другая могла сделать три выстрела - это
непременно увидели бы как собравшиеся в зале, так и стоящие в кулисах.
Сперва о девице Стерджес. Перед самым началом воздушного номера Летающих
Мефистофелей она поднялась со своего места в первых рядах и пересела гораздо
дальше. По ее словам, она все еще плохо себя чувствовала и яркий свет резал
ей глаза. Но когда Чендлер упал, она первой оказалась рядом с его телом, и у
нее не было времени спрятать оружие. Кроме того, она последняя, у кого мог
быть мотив убивать Чендлера. - Хедли немного задумался. - Что же касается
мисс Бренды Уайт...
высоко поднял ее. - Вы по-прежнему гоните именно этого зайца?
ли ногой по довольно редкому экземпляру "Хокус Покус Младший, или Антологиля
ловкости рук" (издание 4-е, 1654 г.), который соблазнительно лежал у его
стула, и не послать ли его, словно открывая футбольный матч, через всю
комнату.
вчера она разыгрывала передо мной святую невинность, я не могу отделаться от
мысли, что эта девушка способна на все.
наверху, Бренда Уайт испугалась, что Чендлер упадет и сломает шею. Она
сказала, что хочет отобрать хлыст у сумасшедшего с Дикого Запада. Она
встала, и направилась к техасцу. Он тогда стоял с другой стороны зала, в
самом конце. Бренда Уайт потребовала, чтобы он отдал ей хлыст. Техасец без
единою слова повиновался и направился к сцене, тем самым присоединившись к
общему алиби. Она пошла между рядами к центральному проходу, оставив позади
Мэдж Стерджес, которую якобы не заметила. Тогда-то, должно быть, и поднялась
стрельба. Но когда прозвучал последний выстрел, она уже добралась до
центрального прохода и стояла в нескольких футах у нас за спиной, я имею в
виду себя и Роуленда. Она не могла стрелять. Об этом не может быть и речи.
Вот так.
Скажем более изящно: ну и что из того? Вы устанавливаете, что никто из
находившихся в мюзик-холле Чендлера не убивал. Что это дело рук
постороннего. Так где же чудо?
это убийство.
раскрыт, лицо заливалось все более густой краской и блестело под лампой,
глаза медленно расширялись. Затем он сказал громоподобным шепотом, похожим
на вой ветра в тоннеле метро:
сказал Хедли. - Это единственный вход или выход, который не охраняется. Не
буду вдаваться в подробности - на это ушло бы полвечера, - но можете принять
мои слова как неопровержимый факт. Так что убийца должен был войти только
через главный вход. Но.., не вошел.
Кембридж-Серкус. В три часа дня по воскресеньям там совершенно безлюдно.
Через дорогу на углу Кембридж-Серкус стоит киоск торговца воскресными
газетами. А прямо напротив театра - табачный киоск. Оба продавца проявляют к
"Орфеуму" известный интерес, особенно когда торговля идет вяло.
открытию, начались репетиции новых номеров. Большинство театральных служащих
и тем паче актеров знаю г в лицо. Они выходят подышать свежим воздухом,
забегают в паб, купишь сигарет. Во всяком случае, оба торговца готовы
поклясться, что никто из посторонних после двух часов дня не входил в
мюзик-холл и не выходил из него, кроме Роуленда, мисс Уайт и меня.
Моррис. Бесполезно. А убийство произошло без четверти три.
невозможного?
убивал Чендлера; никто с улицы тоже не убивал.
Но в чем, черт возьми, хотел бы я знать.
Лукьяненко Сергей
Флинт Эрик
Суворов Виктор
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Лукин Евгений