бросился из темноты к двери, задев по дороге чье-то плечо. Дверь
захлопнулась. Послышался топот бегущих ног. Зазвенели кольца, на которых
держались шторы, кто-то - это была Барбара - раздвигал шторы на одном из
окон.
дневной свет, к которому прибавилось мерцание витрины с челюстью.
Суперинтендент Хедли бросился к окну, рывком открыл его и засвистел в
полицейский свисток.
ногах, она ухватилась за покрывало, но все же упала на колени и стащила его
за собой на пол.
взглядывая на комод.
перепрыгнула через большую жестяную коробку и побежала к двери. Она мчалась
к лестнице с такой безумной скоростью, что была уже в середине коридора,
когда Майлс бросился следом.
закрывающейся челюстью, увидел на полу в коридоре этот брошенный портфель.
Должно быть, Фей пробежала прямо по нему, она могла даже его не заметить.
Майлс закричал, пытаясь остановить ее, когда она уже была у крутой лестницы,
ведущей на первый этаж. Он схватил портфель и перевернул его, словно хотел
подобной пантомимой привлечь ее внимание. Из неплотно закрытого портфеля
выпали три пачки банкнотов, подобные той, что была у него в кармане. Они
лежали на полу, присыпанные чем-то белым, вроде известковой пыли. Больше в
портфеле не было ничего.
остановилась и посмотрела вверх.
изодранным линолеумом. Входная дверь была распахнута настежь, и свет из
витрины напротив придавал лестничной клетке причудливый облик.
высоко подняв портфель, посмотрел вниз, на обращенное к нему лицо Фей.
Портфель здесь! Он...
слегка касалась перил. Поскольку она смотрела вверх, ее шея была изогнута,
рыжие волосы падали на плечи. Лицо ее выражало легкое удивление. Яркий
румянец исчез, даже глаза потускнели, щеки покрыла мертвенная синеватая
бледность; губы сложились в слабую улыбку, которая затем тоже пропала.
столь невесомое, что, наверное, при падении раздался бы лишь легкий шорох,
она завалилась на бок и покатилась к основанию лестницы. Однако по контрасту
с этой ужаснувшей его вялостью удар оказался сильным...
внезапное подозрение - в мозг. Казалось, он очень давно дышит этим воздухом,
стоя здесь с пачкой банкнотов, забрызганных кровью, в кармане и портфелем из
потрескавшейся кожи в руке.
перегнулась через перила и посмотрела вниз. Мимо них, что-то бормоча себе
под нос, пронесся суперинтендент Хедли, с грохотом сотрясая каждую
ступеньку. Он перепрыгнул через лежавшую у основания лестницы Фей, щека
которой была прижата к грязному полу. Хедли опустился на колени, чтобы
осмотреть ее. Вскоре он поднял голову и взглянул наверх. Его голос звучал
глухо:
впадать в такое неистовство и мчаться сломя голову. По-моему, это ее
доконало.
На ходу он выронил портфель. Через распахнутую дверь можно было видеть, как
на противоположной стороне улицы безобразная, оторванная от хозяина-великана
челюсть очень медленно открывается и закрывается, открывается и закрывается,
и это длилось уже целую вечность, когда он склонился над телом Фей.
Глава 18
относительное, и могло показаться, что прошло уже несколько дней), Майлс и
Барбара сидели в спальне Фей на втором этаже.
кресле с протершейся обивкой. Майлс сидел на краю кровати рядом с черным
беретом. Он смотрел на покореженную жестяную коробку, когда Барбара сказала:
купить сандвич?
сказал Майлс, пытаясь улыбнуться, но чувствуя, что улыбка превращается в
злобную гримасу, - является дар не говорить о еде в неподходящее время.
может поправиться.
Фей самым жестоким образом. Все это необходимо как-то исправить!
Справедливость должна быть восстановлена! Это...
очередной безуспешной попытки посидеть молча, - стала ли для вас Фей таким
же реальным человеком, как Агнес Сорель или Памела Гойт?
сказали, что историк оживляет своим воображением давно умерших мужчин и
женщин, думая о них как о реальных людях. Когда вы впервые услышали о Фей
Ситон, она была для вас - как вы выразились - не более реальна, чем Агнес
Сорель или Памела Гойт. - В своей несколько непоследовательной манере вести
разговор, по-прежнему теребя обивку кресла, Барбара добавила:
Памеле Гойт. Я.., я хотела прочитать о ней в энциклопедии, но там ее имя не
упомянуто.
разные злодеяния. Она к тому же кружила головы мужчинам. Я много читал о ней
в свое время. Кстати, как переводится с латыни слово "panes" <Папы (лат.
).>, если это не множественное число существительного "хлеб"? Из контекста
ясно, что речь идет не о хлебе.
вопрос. Почему вы спросили?
находящегося в смятении и стремящегося занять свой ум какими-нибудь
пустяками. - Это был отрывок из средневековой латыни, знаете, со
специфическими окончаниями глаголов и "и" вместо "v". - Он покачал головой.
- Там шла речь о чем-то и о "panes", но я помню только приписку в конце о
том, что было бы безумием что-то отрицать.
приснилось, что я пришел в библиотеку за латинским словарем. Там на пыльных
грудах книг сидели Памела Гойт и Фей Ситон, которые начали уверять меня, что
у моего дяди нет латинского словаря. - Майлс засмеялся. - Забавно, что я
сейчас вспомнил об этом. Не знаю, какой вывод сделал бы доктор Фрейд из
моего сна.
Фрейду, это всегда предвещает что-то ужасное.
Майлса, и в ее глазах с блестящими белками светилась симпатия. Потом Барбара
вскочила со своего места. Оба окна были открыты, моросил дождь, и комнату
наполнял свежий, влажный воздух. Майлс отметил, что в витрине напротив уже
не горит свет и ужасные зубы наконец прекратили свои жуткие движения.
Барбара повернулась к окну.
покойную Памелу Гойт. - Бедная, глупая, романтичная!..
делом рук Гарри Брука. Но ничего никому не сказала. По-моему, - Барбара