"полицейских и воров", умеет либо догонять, либо убегать..."
Ивановым, ныне главным редактором газеты "Петербург-Экспресс".
действует. Тюрьмы переполнены, колонии не пустуют. При этом многие
милиционеры попросту не понимают, из-за чего они горбатятся. Зарплата -
традиционно низкая, льготы на поверку - минимальные, работы - больше, чем
предусмотрено любыми разумными нормативами. Один прославленный сыщик, имя
которого хорошо известно в преступных кругах, летом 1992 г. с горечью
подводил итоги своей службы:
государству. Мы обращаемся со своими проблемами во все мыслимые и
немыслимые инстанции, выступаем в прессе - никакого толку. Иногда приходит
мысль: а не напрасно ли я угробил жизнь на это?
многие опера вскоре заканчивают свое земное существование. Организм привык
работать в предельном режиме, сердце не выдерживает безделья... Можно,
конечно, как и прежде, положиться на энтузиастов, но это то же самое, что
вообще закрыть глаза на проблемы.
Он знает, как угодить привередливому следователю и прокуратуре; как
ублажить своего начальника и обвести вокруг пальца чужого. На оперативника
жалуются все кому не лень. Терпилы, преступники, прокуроры... Он всегда
между двух огней и привык к самым невозможным и фантастическим
требованиям. В недалеком прошлом, например, от него требовали, чтобы
уровень преступности на его микроучастке строго соответствовал научным,
политически грамотным показателям. Чтобы раскрываемость была не ниже, чем
в прошлом году. Существовал также закон "Об укрывательстве преступлений" -
этот закон предусматривал суровое наказание всякому оперу, осмелившемуся
сокрыть преступление (не зарегистрировать уголовное дело). Одним словом -
клещи! С одной стороны, дай статистику хорошую, с другой - не смей
преступления укрывать! Слабые не выдерживали, но сильные закалялись.
Проработавшие благополучно не один год превращались в таких бойцов,
которых не удивишь никаким приказом. Надо поймать снежного человека? Будет
- со всеми официальными показаниями, опознаниями, признаниями, очными
ставками и прочим. Чтобы опер не терял спортивно-боевую форму, начальство
выдумывало ему все новые и новые поручения и задания. Например, опер
должен был раскрыть определенное количество преступлений при помощи
обратившихся в честную веру преступников, то есть попросту говоря -
агентов. Поскольку честных преступников хронически не хватало, оперативник
находил норой простой выход: он сочинял их. Так в делах появлялись,
скажем, некие Федя или Кеша, которые благополучно кочевали из одной
отчетности в другую, выполняя благородную задачу в деле улучшения
показателей. Кто-то слишком лихо закрывал дела, не успев вникнуть в их
суть. А кто-то слишком рьяно за них брался, выколачивая сведения из
упрямых урок недозволенными методами. Сажая на скамью подсудимых других,
опер знал, что "никто не вечен под луной" и что все, грешные, под Богом
ходят.
атрибут розыскного искусства и по сей день. Кого винить в этом? Наивно
заблуждаются те, кто считает, будто между сыщиками и преступниками -
стена. Нет, всего лишь черта, условленная законом. Она может стать стеной
для одних, ее может не заметить в пылу работы другой; третий переступает
ее намеренно, хотя и не без сомнений. Интересный факт: в застойные годы в
тюрьму чаще садились офицеры. Теперь львиную долю осужденных составляют
сержанты и рядовые. Факт безотрадный, ибо свидетельствует он скорее о
падших нравах сержантского состава, чем о высоком моральном духе
офицерства. Переступить роковую черту можно действительно незаметно. Во
времена застоя, например, районное начальство почти обязывало сотрудников
ОБХСС заботиться о том, чтобы дефициты из подведомственных им магазинов
уходили не только "налево", но и "направо", то есть к заслуженным
работникам милиции.
власти, купля-продажа производится по закону: по номиналу и с чеками.
Отовариваются достойные люди, которые в знак благодарности просто
исключают данный магазин из сферы своих профессиональных интересов. Но тот
же злополучный опер мог незаметно переступить черту: склонить своего
агента к активной деятельности, не понимая, что агент сам уже давно
использует своего патрона в корыстных целях.
или иной мере сглаживала и облагораживала Большая Идея. Когда Хрущев
клялся на съезде, что через двадцать лет он пожмет руку последнему
преступнику, - это впечатляло. Это заставляло позабыть на время и о
нищенской зарплате, и о глупости инструкций. Правоохранительная машина
работала исправно. Нравственные приоритеты были достаточно ясно
обозначены. Преступник, попавшийся, скажем, на валютных операциях, мог
нахамить сыщику, предложить ему взятку, но он никогда бы не позволил себе
заявить вслух, на допросе, что сыщик выполняет глупую, никому не нужную,
да к тому же и малооплачиваемую работу...
мешайте делать деньги. Из перепродажи, из фальсифицированного спиртового
продукта, из меди, оружия, наркотиков... Закон? Ему не подчиняются даже
президенты. Власть? Это еще нужно посмотреть, какая из них победит.
Собственность? Была ваша, - завтра станет нашей, а послезавтра хоть потоп.
Бывшие деревенские парни, прошедшие армию и сменившие армейские погоны на
милицейские, теряются в этом мутном водовороте в считанные месяцы: сегодня
ты гоняешься за мафией, а завтра она вполне официально нанимает тебя в
качестве охранника - тут у кого угодно "крыша поедет". Да что там говорить
про рядовых, если и среди офицеров бродят настроения, которые можно
выразить фразой: "За что воюем?"
будущности Российского государства, выразился так:
мы, строго говоря, не нужны ни мафии, ни властям. Идет грабеж и дележ
ничейного. Лишь тогда понадобится закон, когда, насосавшись, собственники
скажут: хватит! А теперь мы будем играть по правилам!
тихим и задумчивым, чем обычно бывают тинэйджеры. По вечерам любил сидеть
в своей комнатке у окна и смотреть на улицу, слушая плейер. Однажды
мальчик обратил внимание на то, что к магазину, который был как раз
напротив окон его комнатки, часто подъезжают одни и те же машины - по
вечерам, после закрытая... Из машин что-то выгружали и быстро заносили в
магазин. Мальчик пригляделся повнимательнев и понял, что это "что-то" было
не чем иным, как оружием. Он записал номер машины, понаблюдал за магазином
еще пару дней, фиксируя номера подъезжавших автомобилей.
оружие могут, скорее всего, бандиты... А потом мальчик пошел в свое
отделение милиции и рассказал все, что видел, офицеру - одному из
руководителей отделения.
уже был на долях с теми самыми бандитами, которые выгружали оружие...
пригородном лесочке через некоторое время изуродованный труп ребенка был
все-таки найден... (Любопытный нюанс - в ходе расследования убийства
мальчика около шести человек брали на себя совершение преступления и даже
показывали в ходе следственных экспериментов, как именно убивали. Во всех
этих случаях розыскники сумели доказать самооговор.)
был чрезвычайно трудным. Однако медицинская экспертиза признала убийцу
больным человеком, в силу этого он не подлежал уголовной ответственности,
а показания, данные им, не имели юридической силы... Поэтому и офицер,
сгубивший мальчика, продолжал работать в милиции. Он уволился из органов
совсем недавно. Те офицеры-розыскники, кто знал, на чьей совести маленький
труп, ничего сделать не смогли. Знать - это еще совсем не значит
доказать...
кабинетов известного всем дома на Литейном, где мы попытались поговорить о
таком явлении, как внутренняя милицейская коррупция и преступность. Увы,
страшная история убийства ребенка не слишком удивила нас. В ответ мы
предложили собеседникам историю, которую узнали, расследуя дело одного
крупного питерского бизнесмена, обратившегося к нам за помощью...
органов одновременно. Попросил провести объективное расследование. Мы
согласились. Мы смогли провести расследование до конца и, как нам кажется,
теперь знаем правду. Но результаты этого расследования реализации не
подлежали - установив фактуру, мы не смогли собрать доказательства.
Многочисленные свидетели согласились говорить только в приватном порядке -
для удовлетворения нашего любопытства, сразу же предупредив нас, что в
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Доценко Виктор
Суворов Виктор
Контровский Владимир
Шилова Юлия