сумму. Он вдруг затосковал по легкой, иронической, опустошающей душу
беседе Аша, Клема, Софи.
скоро будет в городе. Но вы приходите как-нибудь к нам пообедать, может
быть, я сумею залучить Софи? Хотите сегодня?
чувствовал, что уже никогда не сможет делить ее восторгов по поводу дивной
газовой плиты. Бедная Вестл - высокомерная, как знатная дама, доверчивая,
как малый ребенок.
и обратил угол пустой и строгой комнаты в столовую, он растерянно молчал.
Они жили в мире, куда Нашему Мистеру Кингсбладу из Второго Национального
не было хода; и чем больше он твердил себе, что Софи для него - табу, тем
соблазнительнее казались ее нежные коричневые руки, то спокойно сложенные,
то двигающиеся уверенно, как у мастера-краснодеревца.
отличный грибной суп) и наконец спросил:
мерзавец?
городе возможный Квислинг из цветных. Но вам это едва ли интересно.
"Только для цветных", а к вам это не относится, капитан.
ничего! Ты уже сказал Ашу и Вулкейпам - хватит. Подожди, подожди!"
отчасти цветной.
воздухе, она часто задышала, потом удивление сменилось скорбным
сочувствием. Медицинская сестра, в прошлом - девушка из провинциального
городка, потянулась к нему с ласковым участием, но заговорила певичка с
Бродвея:
хоть бы что, а я и не догадалась!
чувствовать в себе негритянского ритма? Ведь у кого кожа черна, у того
душа ясна, в нем кровь кипит и страсть бурлит, и весь он полон этого
самого мумбо-джумбо, которое из Африки!
захотелось вспомнить, - но, клянусь богом, я просто не понимаю, как можно,
нося в себе африканские гены, воображать, что принадлежишь к грубым,
бесчувственным уродам, которые именуют себя белой расой! Во всяком случае,
поздравляю, дорогой!
чистейшее притворство, как и ее ненависть к белым - этой разнородной
группе населения земного шара, наделенной многими достоинствами. Софи -
обыкновенная добросовестная общественная деятельница. Но...
говорила Марта, никаких "но" не было, потому что Марта ничего не
говорила). Чем ближе Нийл узнавал их, тем сложнее казалось их двойственное
отношение к нему - как к другу, которого нужно защитить, и как к неофиту,
которого следует использовать в качестве козыря в интересах всей расы. Не
считаясь с его чувствами, они высказывали соображения вроде того, что:
"Даже если это будет тяжко - немного тяжко, только сначала, - может быть,
вам все же стоит откровенно заявить, что вы негр?"
позором или славой, может зависеть от кого-нибудь, кроме него самого.
Теперь он понял, что разоблачил себя опрометчиво и непоправимо и что от
прихоти этих трех человек и Вулкейпов - любого из Вулкейпов - зависит,
выдать его или нет. Но вместе с легким страхом пришло облегчение: теперь
Софи, Аш и Марта ему свои, родные. Когда Софи поднялась, он сказал:
необыкновенно теплую руку, излучавшую то особое тепло, которого не
отмечает термометр, которое кажется то прохладным и ровным, то горячим и
трепетным.
в себя. Когда он стал допытываться: "Если все узнают, что я негр, обещаете
вы заменить мне тех, кого я потеряю?" - она сердито накричала на него:
Вы уж не ждете ли от нас, чернокожих, жалости к человеку, который имел
счастье стать чернокожим? - И тут же, сменив гнев на милость: - Ну,
ничего, ничего, не надо плакать! - В точности таким же тоном его
уговаривала Вестл. - Мальчика обидели - спеси посбили? Ну, мама утешит.
нежно, так красноречиво. Но она быстро отодвинулась:
и черное, мозги еще белые, как у младенца. Спокойной ночи!
плитой. Надо выбираться из этого африканского мира. Слишком он сложен для
простых людей, вроде нас с Вестл. Пратт, я возвращаюсь домой!"
28
Браулер, щеголь Элиот Хансен. Все они вернулись и шумно уверяли, что даже
в этом свихнувшемся мире старина Нийл не мог измениться и не изменился.
гости, то Джад с женой, то Элиот с женой, и незаметно Нийл вновь
становился по всем статьям Чистопородным Молодым Банкиром. Его расовый
казус просто привиделся ему во сне или в бредовом кошмаре. Перед
здравомыслием друзей недавние фантазии показались сентиментальной чепухой,
и он даже готов был поверить, что Родней Олдвик, бывший для него
неизменным образцом в танцах, в хоккее, в искусстве завязывать галстук,
никогда не говорил тех злых и несправедливых слов о солдатах-неграх,
которые запали ему в память.
другим демобилизованным офицером, полковником Леви Тарром. Род был только
майор, но в гораздо большей степени майор, чем Тарр - полковник; так по
крайней мере казалось Нийлу.
универсальном магазине своего отца. Он был худой, долговязый, носил очки,
и хотя, по слухам, отличился, руководя большой контратакой в Арденнах,
было как-то трудно себе представить этого типичного приказчика из
галантерейной лавки размахивающим саблей или вообще с оружием в руках,
тогда как Род Олдвик, казалось, должен был есть кашу кортиком,
почесываться штыком и писать любовные письма шпагой.
солдат, Род захохотал, и Нийл вторил ему, хотя и не очень уверенно. Но
потом на него опять нашли сомнения, когда он встретил пылкую защитницу
негров в лице собственной двоюродной сестры Патриции, дочери его дяди,
Эмери Саксинара, энергичного торговца насосами и клапанами. Плат всегда
была хорошенькая девушка, но немножко дикарка и недотрога. После военной
службы (она была младшим лейтенантом в женских добровольных частях
Военно-Морского Флота) она вернулась другим человеком и теперь живо
интересовалась всем, что происходит вокруг. Она горячо расхваливала черных
моряков, а однажды озадачила Нийла таким замечанием:
это женское отделение Ку-клукс-клана, - ведь в Клане нет ни одного негра,
а в ДАР их должно быть сколько угодно, раз первый человек, убитый во время
Американской Революции, был негр.
Дженет. Бидди разрешили попозже лечь в этот вечер, и когда "дядя Род"
пришел, она так и повисла на нем. Она даже выдвинула предложение, что,
если ей дадут посидеть еще полчасика, поговорить с ним о своих делах, она
обещает два с половиной дня хорошо себя вести.
сказала Вестл Роду.
девятилетнего сына Грэма, чей жизненный путь был уже полностью
предначертан. Грэму предстояло, следуя по стопам отца, ехать в Лоренсвилл,
Афанасьев Роман
Свержин Владимир
Пехов Алексей
Свержин Владимир
Суворов Виктор
Самойлова Елена