Талантливо, но вывод однозначен: "бей жидов, спасай Россию", потому что
"империю ужаса" создали именно евреи. А Ежов, Меркулов, Абакумов, братья
Кобуловы, Цанава, Голиков, Рюмин? А кто приводил приговоры в исполнение?
Севрюков, Серафимов, Царев? А кто расстреливал зэков в лагерях? Я не знаю,
доживу ли до того времени, когда будет целесообразно написать правду... Ты
- доживешь... Вот я и хочу тебе кое-что порассказать, туфли у тебя, гляжу,
на каучуке, не промокнут... Кстати, носишь "Саламандру"?
спросил его, отчего он отказался печатать в "Новом мире" горькую книгу
одной несчастной женщины, просидевшей в лагерях добрые двенадцать лет.
Твардовский ответил не сразу, полез за искрошенными "Ароматными" - других
сигарет не признавал, - тяжело затянулся и, по-детски удивленно глядя на
кроны наших пахринских осин, вздохнул: "Видите ли, когда она была женою
городского головы, и на Казанском вокзале ее "линкольн" встречал, и в
гостинице "Москва" был номер "люкс"
хотя в тюрьмах уже страдали сотни тысяч, да и ужасы коллективизации были
на памяти, "головокружение", так сказать. А как самой трагедия коснулась,
так и переменилось в корне ее воззрение... А литература - во всяком
случае, русская - прежде всего живет страданиями, "окрест меня
открывающимися"..."
позволяют порою дать ответ на самый, казалось бы, простой вопрос,
поставленный собеседником; происходит таинственная реакция несовместимости
звучаний; Шура был человеком тонким, чувствительным, притом, что умел,
когда требовали обстоятельства, идти словно бронетранспортер, хрустело:
давил гусеницами.
он, подняв воротник тонкого пальто ангорской шерсти, - скажем пока что так
- после смерти Феликса Эдмундовича? Он сразу же убрал Беленького, бывшего
помощника Дзержинского, с поста начальника охраны Кремля, а на его место
назначил Паукера, венгра, который брил его опасной бритвой, - балабос
[хозяин (евр. жаргон)] другому не доверял, а "жиллет", который ему
еженедельно привозили из Берлина, царапал... С тех пор - а Бухарин, Рыков
еще жили в Кремле, только Троцкий съехал на улицу Грановского, когда
перестал быть Председателем Реввоенсовета, - вся информация о них и об их
семьях стала поступать прямиком к Сталину. На стол.
не считал его гением... Он терпел восемь лет, можешь себе представить?!
Целых восемь лет ждал своего часа - до тридцать четвертого... Вот воля, а?
Вот выдержка! Он начал массовый террор, когда узнал, сколько делегатов
Семнадцатого съезда проголосовало против него... А ведь ни один из них не
выступил против, с трибуны все славословили... Тогда он и решил
окончательно рвать с прошлым... Киров был убит Николаевым, русским,
заметь; операцию вел Запорожец, русский. Прикрывал - Генрих Ягода, еврей.
Ему Сталин и поручил готовить процесс против Каменева и Зиновьева - евреев
же. С одной стороны, Ягода боялся Сталина, с другой - мечтал стать
вторым... Поэтому он пошел на то, чтобы сделать страшный спектакль... Но,
видимо еще больше он страшился чего-то такого, что никому из живущих ныне
неизвестно, потому что накануне процесса над Каменевым издал
подстраховочный приказ, запрещавший какие-либо формы физического или
морального воздействия на подследственных... Но тогда появился секретарь
ЦК Ежов и взял на себя функции наблюдения за подготовкой процессов... А
поручены они были сначала Молчанову и Миронову, а уж потом - Слуцкому,
Агранову, Берману с Фриновским... И допрашивал еврея Каменева, глумясь над
ним, человек по фамилии Черток, ему тридцати еще не было, носил кличку
"зверь"... Словом, евреев Каменева и Зиновьева сделали статистами в жутком
спектакле в основном евреи... Они же сделали шпионами участников второго
спектакля: и снова это был страшный фарс, нашпигованный еврейскими
фигурантами - с обеих сторон скамьи подсудимых... Но Сталин уже знал от
Паукера: то, что он дал честное слово Каменеву и Зиновьеву сохранить им
жизнь и не сдержал его, известно тем следователям, которые писали
признания об идиотских "инструкциях гестапо" советским наркомам - "как
сыпать в масло стекло"... И Сталин приказал посадить Ягоду, расстрелять
тех, кто готовил первый и второй процессы; в камере Ягода учил свою роль,
топил Бухарина и Рыкова...
третьего процесса, бухаринского, Ягоду тоже расстреляли. Потом - Ежова.
Пришел Берия. Но память о них, костоломах-извергах, отныне будет вечной, о
них, а не о том, кто расставлял эти пешки на шахматном поле дворцового
ужаса...
еще совсем недавно истязал детей так называемых "врагов народа", добиваясь
от них чудовищных признаний в том, что их отцы и матери были шпионами...
Так был проведен четвертый спектакль: "Сталина обманывали!" В тех ужасах,
что произошли в тридцать седьмом, были повинны, оказывается, скрывавшиеся
враги... Ты понимаешь, что мы пережили, с-с-с-старик?! А в сороковых
Сталин чуть оттер Берия, арестовал мегрелов в Грузии и привел в кресло
Ежова - Берия молодого Виктора Абакумова... А когда Берия и Маленков
начали работать против Вознесенского и Кузнецова, против "русской
оппозиции", с одной стороны, и по "еврейским космополитам",
"врачам-отравителям" - с другой, Абакумова тоже посадили, и пришел никому
не известный Игнатьев... И стал спешно раскручивать дело еврейских
"врачей-убийц"... Не успел... Кормчий умер, и поэтому меня не выселили из
Москвы - по моей же "просьбе"... А знаешь, как пытали при Игнатьеве?
мороз трещал, и сказали: "Сейчас вас повезут на дознание. По кольцевой
дороге. Вы будете в костюме. Когда почувствуете, что замерзаете, попросите
сопровождающих дать те ваши показания, которые надо подписать. Подпишите
их. Вас оденут в тулуп, напоят водкой, дадут горячего чаю из термоса и
отвезут на дачу. И станем писать сценарий. Вам ясно?" Заключенным стало
все ясно. Их сажали на дрезину и везли. А они молчали. А потом стали
каменными, замерзая. Но они не подписывали фальшивку, старичок, не
подписывали... Ты не промок еще? Ничего, у композиторов отогреемся, их
крематорий уютный, очень т-т-тепло... А знаешь, отчего Хозяин поручил
обвинять членов ленинского Политбюро Вышинскому? Думаешь, только потому,
что тот был меньшевик? Нет, не поэтому... Вернее - не только поэтому...
души с Вождем...
закон о том, что все граждане - начиная с двенадцатилетнего возраста -
подлежат судебной ответственности вплоть до расстрела,- я не покончил с
собой! Я ведь позволил себе не понять, что это такое! Когда в тридцать
восьмом я требовал на митингах смерти Бухарину, я ж помнил, как девять лет
назад проносил по Красной площади его портрет - портрет вождя! Ты думаешь,
я не понимал, что грядет и моя очередь - рано или поздно?! Понимал! А в
пятьдесят третьем, когда я подписывал вместе с писателями-евреями просьбу
о нашем выселении из столичных городов?! Думаешь, я не помнил статью
Сталина, опубликованную им еще в начале века: "Не пора ли у нас в партии
провести маленький еврейский погром?" Он умел ждать, ждал полвека...
бараках, куда нас должны были выселить - "по нашей же просьбе"?! Знал!
Даже если бы ты был последним мерзавцем, все равно оправдаешь себя,
обвинив других... Так ответь же мне: это что - жидовская черта характера?
Или все люди подобны друг другу?!
русского Рыкова... Почему я сказал "самопожирание"?
качестве - неузнаваемые, новые, готовые к тому, чтобы сожрать ближнего и
оправдать содеянное... Знаешь, что сказал Ежов в разгар террора? Я помню:
"Все, что я делаю, продиктовано преклонением перед достоинством советского
человека, которого ждет счастье". А я, зная все, аплодировал ему так, что
у меня ладони были пунцовыми.
заново, а?
и подружились четверо юношей: Мирджафар Багиров, Всеволод Меркулов,
Евгений Думбадзе и Лаврентий Берия.
Азербайджана Багирова конвоиры ввели в битком набитый зал суда, где
заседала выездная сессия, председательствующий, заняв свое место за
зеленосуконным столом, коротко бросил:
понимающие - были обращены на того, кого посмели назвать "обвиняемым".
обращенную против него, приехавшего судить легендарного Мирджафара,
гордость Республики, верного ученика товарища Сталина, оклеветанного
безграмотным мужиком, Никитой Хрущевым.