товарищу Кашляеву, паршивому мафиози, в аккуратном галстуке и
накрахмаленной рубашечке... Хотя для мафиози он слишком малоинтеллигентен,
такие разминают почву для настоящих боссов, а те держат дома видеокассеты
с роками и порнографией, закусывают импортным миндалем в соли, носят
шелковые слипы, носки от "Кардена" и рубашечки японского шелка... Этим они
вроде как мстят за то, что костюмы приходится носить отечественные, на
людях надо быть скромными. Невидимое могущество, дерьмо собачье, наплодили
мерзотину... А если б им дали работать легально, спросил я себя. Обложили
б налогами и позволили делать деньги так, как они умеют? Что тогда?
Штык? - спросил Костенко.
обращаться к вам как к "гражданину"?
"полтинник"... Знаете, что такое "полтинник"?
Его снесли, к счастью... Мы ж все символами больше норовим изъясниться, а
не словами: чтоб написать, мол, отделение, которое терроризировало людей,
особенно глумилось над студенчеством и интеллигенцией, ныне закрыто, - в
назидание всем другим, позволяющим унижать человеческое достоинство...
Нет, не напишем... А снести - снесем, но без объясняющих слов... Сидели?
Или, как у меня, привод?
достоинство славных орлов Лаврентия Павловича, - милиция тогда под ним
ходила.
расколетесь. Все интеллигенты текут после первой ночи в камере. До конца
держится только тот, кому терять нечего... Я не разминаю вас, просто можно
вернуть все, кроме времени; ум хорошо, два - лучше.
полковника изменилось, сделалось странно застенчивым, вневозрастным, и он
ответил:
оперативника, что нового, и я услышал ответ:
недоумением:
надо что-то сделать...
они провожали всех подозрительных до подъезда.
меня в десяти шагах.
может лежать письмо. Штык не знал, что в нем, бросил как ни попадя...
Пусть ваш профессионал бесшумно вытянет ящик...
подпись, я легко ее узнал: "Русанов".
письмо, его помощник открыл чемоданчик, полный таинственных предметов,
необходимых для сыщицкой работы, положил его туда и защелкнул замочек.
моем расследовании это одна из ключевых фигур.
назидательно заметил Костенко. - После больницы заедем в отдел, сделаем
экспертизу, и я ознакомлю вас с письмом.
а сделаете для меня ксерокопию... Потому что, несмотря на ваше вторжение в
это дело, я буду писать мой репортаж, чего бы то мне это ни стоило.
убедился, что там никого нет, и шепнул:
вас там подберу.
попытки пробиться за "Явой" оказались тщетными, пьянь отталкивала
стремительно-острыми локтями, гноился тошнотворный запах пота и перегара.
причем одна искрошившаяся; похлопал себя по карманам - спичечный коробок
оставил в ателье Штыка; по-моему, положил на край его койки, застеленной
серым солдатским одеялом; мне даже почудился явственный запах карболки;
странно, отчего-то мне казалось неестественным, что на этом одеяле нет
черной поперечной полосы, у нас были именно такие во время лагерных
сборов.
троллейбусы, пока не увидите такси. Садитесь и называйте любой адрес, я
вас догоню. Только такси берите не сразу, минут пять надо постоять на
остановке, ясно?
легко прижала к обочине, Костенко сделал мне знак, мол, быстро, я дал
таксисту рубль, хотя на счетчике набило всего тридцать две копейки, и
перескочил в машину полковника.
залог", и обратился к тому человеку, что сидел рядом с шофером:
моей спины - прямо в камеру "полароида" - смотрели два крепко сбитых
парня.
себе "наполеоны" в кафе, где мы с Лисафет дожидались Гиви Квициния.
занятных обстоятельствах.
попросил Романа Натановича, поинтересовался, где матушка, Анна Ивановна,
давно ли уехала, потом, когда трубку взял Шейбеко, помягчел лицом:
знаешь? А за тобой прислали машину? Дольше прождешь. Я под светофоры за
пять минут приеду, спускайся.
благоухающие незнакомыми мне одеколонами люди должны говорить о том, что
пристало их возрасту, но полковник, усмехаясь чему-то, склонился к
доктору, заметив:
внука. Конечно, не обошлось без процесса, был разбор, он же старый мастер
толковищ... Батон запивал каждый рок-н-ролл валокордином, но был
неумолим... Мне, знаешь, было чуток страшно: прошло тридцать пять лет, а я
не чувствую, чтобы они изменились хоть в малости. За Левона, конечно,
пили... Игоря помнишь?
зря наших туристов в Европу пускают, насмотрятся порядка, начнут бранить
власть.
положительно, мы нестареющее поколение.
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Никитин Юрий