на чем свет стоит охламонов, которые вытаскивают его ночью из постели. Я
пожелал ему на прощанье доброй ночи и утешил его хорошими чаевыми. Без
четверти четыре мы подкатили к моему дому. На каждом из его углов была
припаркована полицейская машина, а у двери маячили двое в штатском. Увидев
нас, они пришли в такую ярость, что готовы были на меня броситься. Один из
парней смачно сплюнул и затряс головой. Я не позволил им задавать вопросы,
заговорив первым:
делом. Я изложил все по телефону капитану Чамберсу, и если кто-то из вас
хочет услышать объяснения, может связаться с ним. - Потом я указал на Лили:
капитану Чамберсу, и если с ней что-то случится начиная с этой минуты и до
того, как он придет, вам не сносить головы. Одному из вас лучше подняться
вместе с ней и подежурить в коридоре.
меня стало легче.
разглядывая.
следуют одно за другим. Вот увидите, что будет завтра в газетах.
Сегодня взяли четырех наших парней, которые были связаны с ними. - Он сжал
кулаки.
крупная рыба уходит.
очаровательной улыбкой. Она устала от окружающей ее грязи и перешла на мою
сторону. То, что она приносила мне, было мне нужнее, чем товар из
раздевалки. Она многое должна была знать, ведь все происходило у нее под
носом. Она должна была знать, как хитры и ловки эти люди. Если б она
подумала хоть немного, она бы осталась под защитой полиции, а не потащилась
ко мне. Или она решила, что сумеет провести их? Берга тоже так думала.
остаться здесь, и ее охраняла бы дверь с замком. А на улице ее поджидал лишь
один человек, тот, кого она больше всего боялась. Или она, как Берга, хотела
выгадать лишние минуты жизни. Правда, Берга в эти минуты успела кое-что
сделать.
огне, а мысли и образы вертятся в голове с бешеной скоростью. Я опустил
глаза. Тяжелое дыхание полицейского, казалось, заглушало даже раскаты грома
и шум дождя за окном. Я направился к почтовому ящику и открыл его.
адресован ре мне. На нем значилось: "Билли Мисту". И все... Но этого было
вполне достаточно. Я почувствовал, как во мне поднимается безумная
ненависть, которую я уже не в силах больше сдерживать. В ушах раздавалась
знакомая бешеная музыка.
одного-единственного своего желания. Я хотел видеть, как он умирает,
сдуваясь и опадая в моих руках, как проколотый воздушный шарик. Но перед
этим мы поговорим.
слышались свистки и ругань, пахло горелой резиной. Мне было все равно.
Взбежав по лестнице, я затрезвонил в дверь.
мышкой у него топорщилась кобура пистолета. Я распахнул дверь с такой силой,
что он отлетел на несколько шагов. Билли потянулся к кобуре, но я успел
подскочить к нему, и, прежде чем он успел что-то сообразить, его нос
превратился в кровавую лепешку. Рухнув на пол, он попытался все же выхватить
пистолет, но я выбил его из его руки. Пистолет отлетел под стол, и тут уж я
дал себе волю. Я бил его куда попало и в какой-то момент врезал ему по
ребрам так, что он пронзительно закричал.
его, как старую игрушку. Но он не дышал. Рот его был открыт, а глаза уже
начали стекленеть.
вокруг. Билли Мист по-прежнему скалился на меня. Билли Мист, который знал,
где Вельда. Билли Мист, с которым я хотел поговорить. Билли Мист, который
лишил меня наслаждения убить его медленной, мучительной смертью.
начал что-то соображать. Чуть успокоившись, я стал осматривать комнату,
стараясь по возможности не глядеть на пол.
одежды на неделю. Все остальное его содержимое представляли новенькие
банкноты.
не были полицейские. И не те, кого ждал Билли. Они пришли за мной.
дома. На этот раз в патрульных полицейских машинах. Тех двух, что стояли на
углах. Кто-то с силой ударил плечом в дверь, и по ней пробежала трещина. Я
перевернул кресло, поднял пистолет Миста и снял его с предохранителя. Они
тоже сделали глупость. Они знали, что я безоружен, а о пистолете Билли не
вспомнили. Я выпустил пять пуль, и за дверью раздались крики. Кажется,
кричали еще и соседи. Но это не остановило нападавших. Дверь затрещала, и я
бросился в ванную. Задвижка на двери ванной не продержится больше двух минут
- это я знал точно, поэтому, заперев ее, бросился к окну. Я встал ногами на
подоконник. На полке надо мной стояло, наверное, несколько десятков
пузырьков: видимо, Билли был больным человеком. Быстро пробежав глазами
этикетки, я на всякий случай сунул один из пузырьков в карман.
стал разбираться, что там происходит, а выбрался в окно. Встав ногами на
карниз, я поднял руки и, изо всех сил вжавшись в стену, потянулся вверх.
Руки мои нашли зацепки на подоконнике следующего этажа, и я повис над
пропастью. Снова ощутив опору под ногами, я немного отдохнул и двинулся
дальше. На этот раз я радовался дождю. Он заглушал шум, который я производил
своими передвижениями, и, смывая грязь, освобождал место для моих ног и
пальцев. К тому же, вылезя на крышу, я сильно нуждался в холодном душе. Я
едва мог дышать. И почти не воспринимал ту кутерьму, что творилась внизу.
Немного придя в себя, я бросился туда, где начиналась пожарная лестница, и
полез по ней вниз.
ей были крики и два выстрела, прорезавшие ночь.
переулок. Где-то позади завыли сирены и раздались автоматные очереди.
делать глупости, если можешь потом исправить свою ошибку. Я был так глуп,
что не заметил слежки, а кроме того, я совсем забыл, что вашингтонские
ребята наверняка следят за моими преследователями. Должно быть, когда они
столкнулись, началось нечто, на которое стоило бы посмотреть. Мафия - не
банда, она - власть. И как у любой власти, у нее есть своя армия. Так что
теперь там на улице кипит битва.
замести следы. Я достал пузырек из кармана, еще раз взглянул на наклейку и
отшвырнул его прочь.
одна дорога - в могилу.
Глава 13
никого - ни красивой улыбки, ни очаровательных глаз. Я знал, где хранится
картотека, и быстро нашел нужную карточку. Я зажег спичку и, убедившись в
том, что я не ошибся, засунул ее на место.
не скрипела и не могла выдать моего присутствия. Наверху была еще одна
дверь. Там я снял ботинки, оставил на полу мелочь, позвякивавшую в моем
кармане, и пошел дальше. Свет горел только в одной из комнат, но не она
сейчас была мне нужна. Я искал ту, что заперта. С замком я справился легко.
Шагнув внутрь, я тихо прикрыл за собой дверь и щелкнул зажигалкой. Вельда
лежала в кресле, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту. Казалось, что
она мертва, но глаза ее были открыты.
перерезав веревки, я крепко прижал ее к себе: она дрожала и беззвучно
плакала.