Эрика - воспринимать любое явление прежде всего с хорошей стороны.
продолжал он. - Наше положение было бы действительно отчаянным, если б мы
остались без провизии. Но с двадцатью бочками сухарей, копченым мясом,
брендвейном, да сверх того еще с нашими ружьями и запасом патронов, - чего
нам опасаться? На худой конец, продрейфуем несколько недель, пока не увидим
берег, к которому можно будет пристать. Не сомневайтесь, дорогой отец, мы
непременно выпутаемся из этой истории так же, как потерпевшие крушение на
"Ганзе".
шестьдесят девятом году. Когда на ледяное поле выгружались продукты и уголь,
часть экипажа очутилась в таком же положении, как и мы с вами. Мужественные
моряки должны были возможно лучше приспособиться к жизни на плавучей льдине.
Они провели на ней шесть с половиной месяцев, проплыв за это время несколько
тысяч лье, пока йе пристали к полярным берегам Северной Америки.
тяжело вздохнув. - Но, пожалуй, самое лучшее, что мы сейчас можем сделать, -
хорошенько закусить.
как раз кстати.
завтрака. Острием ножа он прорезал дырку в бочонке с брендвейном и заткнул
отверстие деревянной втулкой, чтобы можно было, по мере надобности,
выцеживать живительную влагу. Затем они сытно позавтракали.
большая, как наша? - осведомился старый рыбак после того, как в течение
десяти минут усердно подкреплял свои силы.
двенадцать километров, а у матросов с "Ганзы" льдина не достигала и двух
километров в длину; да к тому же она сильно укоротилась после шестимесячного
дрейфа. Беднягам пришлось покинуть ее, когда волны стали доходить до их
палаток. К счастью, моряки могли воспользоваться большой шлюпкой и
перекочевать на другую льдину, так как на первой уже нельзя было оставаться.
Несколько раз они переселялись, как белые медведи, с льдины на льдину, пока,
наконец, не выбрались на сушу.
А у нас-то ее нет!.. Когда придется покидать эту льдину, единственно, что мы
сможем, - сесть в пустую бочку. Другого способа я не вижу.
что, я полагаю, всего разумнее будет заняться осмотром наших владений!
из льда и снега, так называемый "hummock80", чтобы получить общее
представление об окружающей местности. Их взорам открылось длинное ледяное
поле, - вернее сказать, остров, протяженностью от одного конца к другому в
двенадцать - пятнадцать километров; своей причудливой формой он напоминал
диковинное китообразное животное, распластанное на поверхности Ледовитого
океана. Продуктовый склад находился как раз на уровне оси, которая как бы
отделяла голову "кита" от туловища. Вместе с тем было довольно трудно судить
о действительной величине и форме ледяного острова, так как громоздившиеся
повсюду торосы мешали охватить глазом всю его поверхность. Вытянутый конец
ледяного поля, где накануне был еще залив, оказался теперь обращенным в
другую сторону. Эрик и Герсебом решили исследовать местность прежде всего в
этом направлении. Если раньше конец ледяного поля, оторвавшийся потом от
всей массы, был обращен к востоку, то теперь, насколько возможно было
определить по положению солнца, он был повернут к северу. Это давало все
основания заключить, что корабль, под воздействием течения или бриза,
отнесло к югу, и тот факт, что больше не видно было никаких следов длинного
ледяного барьера, растянувшегося у 78-й параллели с востока на запад, только
подтверждал эту гипотезу.
которых маастер Герсебом сразу же признал "ougiouks" - бородатых моржей
самого крупного вида. По-видимому, моржи обитали в трещинах или пещерах
ледяного поля и, чувствуя себя защищенными от любого нападения, спокойно
грелись на солнце.
добрались до другого конца огромной льдины. Большую часть пути они проделали
вдоль западного берега, что позволяло им одновременно вести наблюдение за
морем и за положением льдов. Клаас, вырываясь вперед, то и дело вспугивал
вдали какого-нибудь моржа. Почуяв опасность, ластоногие неуклюже ковыляли к
кромке льда, чтобы поскорее броситься в воду. Легко было их забить в любом
количестве. Но к чему, если нельзя было и подумать о разведении огня, чтобы
сварить или зажарить нежное мясо этих безобидных животных!
пришел к выводу, что она отнюдь не была однородной. Многочисленные щели и
трещины, прорезавшие в разных местах поверхность ледяного поля, вызывали
опасение, что при малейшем толчке от него останутся одни обломки. Правда,
обломки могли быть большой величины, но сама возможность такого несчастья
заставляла держаться возможно ближе к продовольственному складу, чтобы в
любую минуту не оказаться от него отрезанными. Впрочем, немедленной
опасности не угрожало, так как все эти трещины и щели были покрыты толстым
слоем выпавшего накануне снега. Сверху он припорашивал их, а затем,
подтаивая, набивался внутрь и скреплял кое-как промежутки. Эрик решил
отыскать среди разграниченных трещинами участков наиболее плотный и
устойчивый, чтобы обосноваться на нем и перенести туда продовольственный
склад.
возобновили осмотр западной части острова. Они продвигались вдоль края
ледяного поля, откуда еще два часа тому назад видели знакомые очертания того
самого берега залива, где очутилась в безвыходном положении американская
яхта. Клаас бежал впереди, возбужденный свежестью воздуха, и, казалось,
чувствовал себя в родной стихии среди снежного ландшафта, должно быть,
напоминавшего ему равнины Гренландии.
остановилась возле какого-то предмета, по ту сторону ближайшего тороса.
бездыханный, окровавленный человек, в меховой одежде, какой не было ни у
одного матроса на "Аляске". В ту же минуту Эрик подумал о зимовщиках с
"Веги". Он поднял голову лежащего человека. У него были густые рыжие волосы
и нос, приплюснутый, как у негра...
жилет, надетый на голое тело, и сделал это скорее для того, чтобы проверить,
бьется ли сердце, чем увидеть своими глазами татуировку...
некое подобие герба со словами: "Патрик О Доногая. Цинтия".
широкая рана, вторая виднелась на плече, а на груди были заметны следы
сильного удара, вызвавшего контузию и затруднявшего дыхание.
чувство, - сказал Эрик маастеру Герсебому и добавил шепотом, словно боясь,
чтобы его кто-нибудь не услышал:
это Патрик О'Доноган!.. Но он почти уже не дышит!
окровавленного человека, на которого смерть, казалось, уже наложила свою
печать, - в глазах юноши зажегся мрачный огонь. Хотя маастер Герсебом и
догадывался, какие чувства обуревали Эрика, он не мог не пожать плечами, как
бы желая сказать: "Вот уж действительно, повезло! Но если бы нам даже и
удалось теперь все узнать, чего стоят все тайны мира, раз мы находимся в
таком безвыходном положении?"
под мышки, и с этой тяжелой ношей они тронулись в обратный путь.
причиняли ему раны, вскоре стала такой мучительной, что он начал громко
стонать, произнося какие-то бессвязные слова; среди них преобладало, однако,
английское слово "dring" - "пить". До продовольственного склада было еще
довольно далеко. Эрик решил сделать привал. Уложив раненого на мягкий снег у
подножия ледяной скалы, он поднес к его губам медную фляжку.
жизни. Он осмотрелся вокруг, глубоко вздохнул и спросил:
Давно уже вы здесь находитесь?
пристально глядя на Эрика.
команды успел прыгнуть в спасательные шлюпки, остальные погибли. Мистер
Джонс подозвал меня к себе и велел сесть вместе с ним в маленький "каяк",
привязанный на корме. Никто не решался в него сесть - такой он был маленький
и легкий. Но он-то и оказался наиболее устойчивым. Только наш каяк и достиг
ледяного поля, а все шлюпки перевернулись, не успев даже к нему причалить.
Мы совсем уже выбились из сил, когда волны выбросили нас на лед. С большим
трудом нам удалось отползти подальше от воды и дождаться рассвета... а утром
мистер Джонс покинул меня,. чтобы попытаться убить тюленя или какую-нибудь
морскую птицу. С тех пор я его больше не видел.
удивление, что ему задали такой вопрос.
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Ларссон Стиг
Зыков Виталий
Трубников Александр
Соломатина Татьяна