поверхности солнца, в тысячах километров внизу, уже не скользили бегущие
пятнышки света. Дэвид Боумен, оберегаемый от губительных воздействий среды,
которые могли уничтожить его за м алую долю секунды, ждал своей судьбы.
воспламенил его - и исчез. Неверный сумеречный свет упал на багровый ад
внизу, и в этот миг, когда освещение резко переменилось, Боумен уловил, что
в пространстве вокруг него пр оисходит нечто совсем необычайное.
глядел на нее сквозь текучую воду. Он подумал было, что это какой-нибудь
эффект преломления света - его могла породить особенно сильная ударная
волна, проходя через возмущенную газовую атмосферу, в которую уже
погрузилась капсула.
невольно поднял глаза и тут же виновато опустил, вспомнив, что главный
источник света здесь не небо, а раскаленный мир внизу. Вокруг, казалось,
возникли стены из чего-то, подобного дымчатому стеклу; они становились все
менее прозрачными, гася багровое свечение солнца. Темнота сгущалась, стихал
и рев звездных ураганов. Капсула плыла, погруженная в ночь и тишину. Спустя
мгновение Боумен уловил еле ощутимый толчок - капсула коснулась какой-то
твердой поверхности, опустилась на нее и больше не шевельнулась. Какая
поверхность? Откуда? Боумен спрашивал себя, не веря своим ощущениям. Но тут
вновь вспыхнул свет, и растерянное недоумение сменилось безмерным отчаянием
- увидев, что его окру жало, Боумен понял, что сошел с ума.
заурядности.
отеля, какие можно встретить в любом большом городе Земли. За иллюминатором
была гостиная, и в ней кофейный столик, диван, дюжина стульев, письменный
стол, разные лампы, книжный шк аф, наполовину пустой, на нем журналы и даже
ваза с цветами. На одной стене висел "Мост в Арле" Ван-Гога, на другой -
"Мир Кристины" Уайета. Боумен подумал: вот выдвинуть сейчас ящик письменного
стола, а там обязательно лежит Библия...
Все выглядело совершенно реальным: он на мгновение отвернулся, но все
осталось на своих местах. Единственной несуразностью во всей этой картине -
и несуразностью весьма сущест венной - была сама капсула.
мираж этот вдруг рассеется, но все оставалось на своих местах столь же
прочно и основательно, как и любые материальные предметы на Земле.
искусен, что его не отличить от реальности. Может, это своего рода
испытание? Тогда от его, Боумена, поведения в ближайшие несколько минут
зависит, быть может, не только его с удьба, но и будущее всего человечества!
- рискнуть и проверить реальность окружающего?.. Пол с виду прочный: во
всяком случае, вес капсулы он выдержал. Если ступить на пол, из чего бы он
там ни был сделан, вряд ли м ожно провалиться. Но еще вопрос, есть ли тут
воздух; как знать, может, в этой комнате полнейший вакуум или она полна
ядовитых газов. Впрочем, это маловероятно - те, кто так заботится о нем,
вряд ли упустят столь существенную деталь; однако без особой над обности
незачем рисковать. Долгие годы практики приучили Боумена остерегаться
отравленной атмосферы, ему не хотелось выходить в неизведанную среду, пока
можно было этого избежать. Правда, все вокруг выглядит точь-в-точь как
гостиничный номер где-нибудь в Соединенных Штатах. Но ведь ему-то ясно, что
на самом деле он сейчас находится в сотнях световых лет от Солнечной
системы... Он опустил лицевой щиток шлема, изолировав себя от окружающей
атмосферы, и открыл люк капсулы. Коротко зашипел воздух - давление в капсуле
и в комнате уравнялось, и Боумен вышел из капсулы. Насколько он мог судить,
сила тяжести была вполне нормальной. Он поднял руку и расслабил мышцы - не
прошло и секунды, как ладонь ударилась о его бок.
стоял - а должен был бы плавать! - около капсулы, которая вообще годилась
только для мира невесомости. Все привычные рефлексы астронавта здесь
отказали, Боумену приходилось обдумы вать каждое движение. Словно в трансе,
он медленно зашагал из голой, пустой части комнаты, где стояла капсула, в
апартаменты отеля. Он был почти готов к тому, что вещи исчезнут при его
приближении, но все оставалось реальным и с виду вполне незыблемым.
Белла и даже лежала телефонная книга. Боумен наклонился и неуклюже взял
книгу рукой в герметической перчатке. На ней знакомыми, тысячу раз читанными
буквами стояло: "Вашингтон , округ Колумбия". Он вгляделся пристальней и
получил первое объективное доказательство, что, как ни реальна земная
обстановка вокруг, он находится не на Земле.
смазаны, как бывает на копиях с газетных фотографий. Он наугад раскрыл
книгу, полистал. Страницы были пустые и не из бумаги, а из какого-то
жесткого белого материала, правда, очень похожего на бумагу.
услышал бы шумок. Но, как он и ожидал, трубка молчала. Значит, все вокруг -
декорация, хотя и до неправдоподобия тщательно сделанная. Притом сделанная
явно не для того, чтобы о бмануть, а, пожалуй, напротив - приободрить. Во
всяком случае, ему хотелось так думать. От этой мысли стало легче на душе,
но все же Боумен решил не снимать скафандр, пока не обследует все вокруг.
Вся мебель выглядела достаточно прочной и надежной: он по сидел на стульях -
они выдержали его вес. А вот ящики письменного стола не выдвигались, они
были бутафорские.
прочесть можно было только название. И подбор довольно безвкусный - по
большей части бульварные бестселлеры, немного сенсационной публицистики,
несколько разрекламированных автобио графий. Все журналы и книги были по
меньшей мере трехлетней давности и не отличались глубиной содержания.
Впрочем, это не имело особого значения - ведь книги даже нельзя было снять с
полок.
в небольшую, но уютную спальню, где стояли кровать, туалетный стол и два
стула. Выключатели света работали. Боумен раскрыл стенной шкаф и обнаружил
четыре костюма и халат, акку ратно развешанные на плечиках, с десяток белых
сорочек и несколько комплектов белья. Он снял один костюм и внимательно
осмотрел. На ощупь, насколько удалось определить сквозь перчатку, материал
походил скорее на мех, чем на ткань. И покрой был немного ст аромодный - на
Земле уже больше четырех лет не носили однобортных пиджаков. За спальней
оказалась ванная комната, оснащенная всем необходимым; он с удовлетворением
отметил, что все здесь отнюдь не бутафорское и работает как положено. Рядом
была маленькая кухня, и в ней тоже все, что надо: электрическая плита,
холодильник, шкафчики, посуда и столовый прибор, мойка, стол и стулья.
Боумен принялся обследовать кухню не только из любопытства - он успел
порядком проголодаться. Он открыл холодильник, волна про хладного тумана
опахнула его. Полки холодильника были забиты банками и коробками; все
этикетки показались хорошо знакомыми, но, приглядевшись поближе, он
убедился, что и тут надписи смазаны и прочесть их невозможно. Ни фруктов, ни
яиц, ни молока, ни мяса или масла - ничего свежего не было, в холодильнике
лежали только консервированные или расфасованные продукты. Боумен вынул
знакомую коробку с кукурузными хлопьями, подумав при этом, что их совершенно
незачем было замораживать. Но едва взяв коробку в рук и, понял, что в ней
вовсе не хлопья - слишком она тяжелая. Он сорвал крышку и заглянул внутрь.
Коробка была заполнена чуть влажной мякотью синего цвета, консистенцией и
весом немного похожей на хлебный пудинг. Если не считать странной окраски,
мякоть выг лядела довольно аппетитно.
наблюдают, и я, наверно, кажусь совершенным идиотом в своем скафандре. Если
это проверка умственных способностей, то я, надо полагать, уже провалился",
- подумал он. Не колеблясь б ольше, он вернулся в спальню, отщелкнул
крепежные зажимы шлема, соединяющие его со скафандром, приподнял шлем на
несколько миллиметров, нарушив герметичный контакт прокладок, и осторожно
потянул носом. Насколько он мог судить, в его легкие попал совершен но
нормальный воздух. Боумен бросил шлем на кровать, весело, хотя и весьма
неуклюже, начал стаскивать с себя скафандр. Покончив с этим, он потянулся,
сделал несколько глубоких вдохов и бережно повесил скафандр в стенной шкаф
рядом с другой, более обычной одеждой. В соседстве с пиджаками скафандр
выглядел не особенно уместным, но свойственная всем астронавтам аккуратность
не позволила Боумену бросить его где попало. Затем он поспешно прошел в
кухню и принялся более подробно изучать коробку с "хлопьями".
аромат миндального печенья. Боумен прикинул его вес на руке, потом отломил
кусочек и осторожно понюхал. Теперь он уже был уверен, что отравить его
никто здесь не намерен, но ведь в озможны и ошибки, да еще в таком сложном
деле, как биохимия. Он отщипнул несколько крошек, потом отправил в рот весь
отломанный кусок, разжевал и проглотил: вкус был отличный, хотя какой-то
непонятный, описать его было просто невозможно. Закрыв глаза, не трудно было
вообразить, что ешь мясо, или пшеничный хлеб грубого помола, или даже сухие
фрукты. Что ж, если эта пища не вызовет каких-нибудь нежелательных
последствий, голодная смерть ему здесь не грозит. Несколько раз набив полный
рот этой снедью, Боуме н почувствовал себя вполне сытым и стал искать, чем
бы напиться. В глубине холодильника было с полдюжины банок пива широко
известной марки, и он открыл одну их них. Крышка отскочила как обычно, но, к
немалому огорчению Боумена в банке оказалось не пиво, а все та же синяя
масса. Боумен торопливо открыл еще несколько коробок и банок: под самыми
разными этикетками они содержали одно и то же синее вещество. Похоже, что
меню у него будет довольно однообразное, да и выпить, кроме воды, тоже
нечего... Он откры л кран, налил стакан прозрачной жидкости, осторожно
Володихин Дмитрий
Мережковский Дмитрий
Каргалов Вадим
Пехов Алексей
Контровский Владимир
Мороз Александра