во всем своем безобразии. Их разоблачат и искоренят, а мы, кто столько
страдал, кто нес на плечах непосильное бремя, так что спины теперь
сгорблены, мы получим воздаяние за свои муки.
Брешущего Пса звучали подозрительно, словно он собрался подстрекать
народ к бунту. Присутствие здесь может испортить мне карьеру. За
подстрекательство к бунту можно на самом деле загреметь в тюрьму, если
по глупости вести такие разговоры на ступенях Канцелярии, а не в
ближайшем трактире у стойки бара. На улице средь бела дня эту трепотню
могут принять всерьез, не как простое брюзжание.
пришли к тем же выводам, что и я. Толпа притихла и ждала, когда Брешущий
Пес провалится в болото по колено, а затем завязнет по уши. Почему
разумным существам доставляет такое удовольствие смотреть, как гибнут их
ближние?
дома. Украли мои земли. Украли мои фамильные титулы. Ныне они стремятся
украсть у меня доброе имя, чтобы заткнуть мне рот. Надеясь заставить
меня замолчать, они посадили меня в Аль-Хар. Они запугивали меня. И,
лишив меня всего, они забрали даже плакаты, напоминающие им, кто я
такой. Они забыли, кого они приговорили к заточению. Но Кропоткин Ф.
Амато не сдается. Кропоткин Ф. Амато будет бороться до последнего
вздоха.
расходиться. Но тут он сделал то, чего еще никогда не было. Он назвал
имена. И начал с гордым видом покачиваться взад и вперед, размахивать
руками и кричать от гнева. Я опять подумал, что он роет себе могилу, но
потом понял, что он лишь назвал имена, которые у всех на слуху. И не
сказал об этих людях ничего предосудительного; он просто назвал их в
таком контексте, что мысль об их виновности возникала сама собой.
Глава 40
головой о низкие облака.
большую ложь.
прекрасный день не встретит с ножом и не напугает по-настоящему.
Надо Чодо. Ты ведь знаешь. Я просто мальчик на посылках.
Брешущим Псом. Теперь Амато с пеной у рта обличал и поносил всех и вся и
привлек, кажется, самую большую аудиторию за все время своей
деятельности. Но я не мог думать об Амато, когда так близко был Краск.
Краск сказал:
Веселом уголке, что бы она там ни делала. Это нехорошо. И может
открыться.
Гаррет.
ее по попке да пересчитать несколько ребер за то, что плохо себя ведет.
надо укоротить тебе язык. Сначала Чодо этого не замечал. Но теперь,
наверное, заметит. Если во время встречи с ним ты не будешь держать свой
длинный язык за зубами.
хрычом не входит в мои планы. Я так и сказал Краску.
приходит конец, Гаррет.
подмогу столько дружков, что они смогут притащить силой трех-четырех
несговорчивых парней моего роста и веса.
рукой, чтобы шел вперед.
Брешущего Пса, побег совершить легко. Но я чувствовал, что мне ничто не
угрожает. Пока. Если бы я возглавлял список врагов Большого Босса, меня
бы уже убрали. Чодо и его главные помощники убивают сразу, не
рассусоливают. Они не теряют времени, не мучают своих жертв, разве
только изредка, когда им выгодно убивать кого-то через час по чайной
ложке.
Брешущего Пса.
была черная карета, похожая на ту, в которой разъезжал старик,
изрыгавший бабочек. Личная карета Чодо Контагью.
того, как на нее опустился позавтракать громовой ящер вышиной с
трехэтажный дом.
раздосадовала. До такой степени, что я решил пристукнуть Чодо прежде,
чем он снова пришлет за мной. Я объединился с Краском, чтобы сделать
дело наверняка.
Чодо длинный путь. Уйма времени, чтобы подумать о смысле жизни.
Путешествуя с Краском и еще парочкой ребят, лишенных даже мозгов,
поневоле ударишься в философию. Выбор развлечений у них небогат: кто
дальше плюнет, да обмен нелепыми сведениями из области женской анатомии.
вынес лишь неопределенное впечатление, что все гораздо сложнее, чем он
мне сообщил.
Свинью не предупреждают, что пришло время коптить колбасу. Остается лишь
утешаться тем (если это можно назвать утешением), что, насколько я знаю
Краска, он не стал бы тратить столько усилий на то, чтобы меня пришить.
с желанием ускорить отбытие Большого Босса в мир иной. За это время
ничего не изменилось, только отремонтировали то, что мы тогда сломали,
да поставили охранять территорию новое стадо маленьких громовых ящеров,
которые должны были питаться незваными гостями.
мне Краск; он словно надеялся, что я не поверю и начну проверять.
Глава 41
так называли, потому что в ней помещалась огромная ванна. Я видел океаны
меньше этой ванны. Она была с подогревом. Обычно (этот раз был
исключением) по краю ванны в качестве украшения стояли несколько голых
красоток, добавляя последний штрих к атмосфере декаданса.
его дочь. А теперь он так и не собрался взять их обратно.
выяснится.
кресле, колени завернуты в одеяло, оно спускалось и закрывало ноги.
Руки, похожие на заплывшие жиром клешни, сложены на коленях. Я не видел
его лица. Голова свесилась вперед. И раскачивалась из стороны в сторону.
наклонился и откинул голову Чодо назад, чтобы она не болталась. Я
никогда не видел Чодо в добром здравии, но теперь он, казалось, просто
разваливается. Он выглядел так, будто его отравили мышьяком, и вдобавок
он страдает от сильного малокровия, так как к нему привязались вампиры.
Кожа у него была почти прозрачная.
королю, и от этого вид его ужасал еще больше.
Херберт Фрэнк
Махров Алексей
Херберт Фрэнк
Конюшевский Владислав
Березин Федор
Майер Стефани