вечных снегов выступали одинокие скальные пики, вершины восьмитысячников,
прихлопнутых ледяными крышками. Вблизи экватора, под обручем замороженного
кольца, день и ночь бушевали тропические грозы, и щит заатмосферных льдов,
словно головокружительно бегущее зеркало, усиливал блеск их молний
фиолетовыми брызгами отражений. Отсутствие следов цивилизованной
активности, портовых городов в устьях рек; выпуклые металлические шитые
горных котловинах, закрывающие их дно броневой облицовкой, только
спектрохимически отличимой от естественной скалы; отсутствие движения в
воздухе - хотя наблюдения обнаружили около ста гладких, окруженных низкими
постройками, покрытых бетоном космодромов, - все это приводило к
неотвратимому выводу, что вековая борьба загнала квинтян в подземелья и в
них они проводят жизнь, обреченные смотреть на просторы неба и Космоса
металлическим взглядом радиоэлектроники. Замеры тепловых перепадов открыли
на поверхности Гепарии и Норстралии соединенные зарытыми глубоко в грунт
разветвлениями термические пятна - словно бы пещерные города. Тонкий
анализ их излучения, казалось, опровергал это предположение. Каждое из
обширных пятен, достигающих сорока миль в диаметре, отличалось странным
градиентом выдыхаемого тепла: самым горячим был центр, а источник этого
излучения находился под литосферой у границ мантии. Может быть, квинтяне
черпали энергию из жидкого нутра своей планеты? Огромные геометрически
правильные области, первоначально принятые за сельскохозяйственные угодья,
в сущности, представляли собой скопления миллионов пирамидальных головок,
посаженных, как керамические грибы, на площади в десятки километров.
Приемно-передающие радарные антенны - так определили их наконец физики.
Планета, вся в тучах, грозах, циклонах, как бы нарочно замерла и
притаилась, слыша неустанный зов сигналов, просящих хоть какого-нибудь
отзыва.
исторического прошлого: развалины городов, какие-то строения,
соответствующие земным произведениям культовой архитектуры - храмы,
пирамиды, древние столицы, - не принесли бесспорных результатов. Если
война разрушила их до основания или если человеческий глаз не в силах был
их разглядеть из-за их полнейшей чуждости, то мостом, перебрасываемым
через эту отчужденность, могла быть единственно техническая деятельность.
Следовало найти устройства, наверняка огромные, при помощи которых
океанские воды выбрасывались в космическое пространство. Размещение этих
устройств можно было рассчитать, используя универсально действующие
критерии, установленные физикой. Исходя из направления вращения кольца, из
его расположения около экватора, можно было делать выводы о расположении
планетных водометов. Тут, однако, поиски затруднял еще один фактор:
несомненно, это оборудование было установлено на стыке суши и океана - в
областях, над которыми пробегало теперь скованное космическим холодом
кольцо, и постоянное его трение о разреженные слои атмосферы скрывало
расчетные места сплошным ливнем и грозами вечного дождливого сезона, так
что даже попытка установить метод, которым пользовались в прошлом веке
квинтянские инженеры, выстреливая свои моря в вакуум, окончилась ничем.
множество, но ценность их представлялась не большей, чем у пятен на
таблицах теста Роршаха. Человеческий глаз мог приписать звездообразным
фигурам, повторяющимся на разных континентах, столько же привнесенных с
Земли предубеждений и представлений, сколько разнообразных фигур можно
увидеть - а в сущности, лишь вообразить, - разглядывая скопление
чернильных брызг. Беспомощность GOD'а перед этими тысячами снимков
показала, что в машине, предназначенной для абсолютно объективной
переработки информации, глубоко засело косное наследие антропоцентризма.
Вместо того чтобы узнать что-то о чужом разуме, заметил Накамура, они
убедились, как тесно люди связаны мыслительным родством с компьютерами.
Сама близость чужой цивилизации, до которой, казалось, уже рукой подать,
отделяла ее от них, оборачивалась насмешкой над всеми попытками пробиться
к ее сути. Они боролись с навязчивым впечатлением: это коварство, ловушка,
зловредно расставленная для экспедиции, словно Кому-то - но кому? - нужно
было бросить вызов их надежде, чтобы в самом конце дороги, у самой цели
выявить ее неосуществимость. Те, кого удручала эта мысль, скрывали ее,
чтобы не заразить пораженческими настроениями товарищей.
на Квинту первый посадочный аппарат, названный "Гавриилом". "Посол"
объявил о его прилете за сорок восемь часов до старта, оповестив квинтян,
что зонд, лишенный какого бы то ни было оружия, совершит посадку на
территории большого северного континента, Гепарии, за сто миль от
звездоообразной застройки, в пустынной незаселенной местности. Это будет
беспилотный посланец, с которым гепарийцы смогут объясниться на машинном
языке. Хотя планета не ответила и на это сообщение, "Гавриил",
двухступенчатая ракета с микрокомпьютером, располагающим кроме стандартных
программ контакта способностью к их пересмотру и изменению при
непредвиденных обстоятельствах, был выпущен в апоселении. Полассар снабдил
"Гавриила" самым лучшим из маленьких тераджоулевых двигателей, бывших на
борту, чтобы он мог преодолеть четыреста тысяч километров пути до планеты
за какие-нибудь полтора десятка минут с максимальной скоростью шестьсот
километров в секунду. Погасить ее он должен был только над ионосферой.
Физики намеревались поддерживать постоянную связь с посланцем через
зонды-передатчики, высланные впереди него, но командир отверг этот план.
Он хотел, чтобы "Гавриил" действовал самостоятельно и передал сведения
только после мягкой посадки пучком волн, который должна была сфокусировать
на "Гермесе" атмосфера луны. Он считал, что размещение передатчиков между
луной, за которой укрывался "Гермес", и планетой может быть замечено и
усилит подозрительность параноидной цивилизации. Одинокий полет "Гавриила"
подчеркивал мирный характер его безоружной миссии. "Гермес" наблюдал этот
полет, отражаемый в развернутых зеркалах "посла", с пятиминутной задержкой
из-за дальности ретрансляции. Хорошо охлаждаемый зеркальный рефлектор
"посла" давал прекрасное изображение. "Гавриил" выполнил маневры, делающие
невозможным локацию выпустившего его корабля, и появился, как темная игла,
на фоне белооблачного диска планеты. По прошествии восьми минут люди у
мониторов оцепенели. Вместо того чтобы двигаться дальше, к обозначенному
месту посадки на Гепарии, "Гавриил" перемещался к югу по кривой с
возрастающим радиусом, преждевременно гася скорость. Причину маневра они
увидели тут же. В тропическом поясе к "Гавриилу" ползли четыре черные
точки, две с востока и две с запада, по математически идеальным
траекториям погони. Восточные преследователи уже сокращали дистанцию,
отделяющую их от "Гавриила". Преследуемый изменил свой облик. Из иголки
превратился в точку, окруженную ослепительным блеском. Погасив скорость с
четырехкратной перегрузкой, он, вместо того чтобы спускаться на планету,
свечой ринулся вверх. Четыре преследующих точки тоже изменили курс. Они
сходились. "Гавриил", казалось, застыл в центре трапеции, вершинами
которой были гончие ракеты. Трапеция уменьшалась на глазах; это означало,
что и они сменили орбитальную скорость на гиперболическую и сближались,
сверкая огнем максимальной тяги.
сейчас "Гавриил", ибо по яркости выхлопа преследователей командир мог
судить об огромной мощности их двигателей. Вся пятерка шла от планеты,
развив такую реактивную силу, что в ровном море облаков под ней возникла
широкая воронка. В притемненной рубке царило молчание. Никто из людей,
всматривавшихся в это единственное в своем роде зрелище, не проронил ни
слова. Четыре точки все ближе подходили к "Гавриилу". Допплеровский
дальномер-акселерометр выбрасывал на край монитора свои красные циферки с
такой скоростью, словно перемалывал числа. Трудно было считывать данные
скорости. "Гавриил" уже утрачивал превосходство, поскольку потерял время
на торможение и поворот обратно, в то время как преследователи, окружив
его, непрерывно наращивали скорость. GOD обозначил на мониторе
предполагаемое место пересечения пяти траекторий. По данным дальномеров,
"Гавриила" должны были догнать меньше чем за двадцать секунд. Полтора
десятка секунд - это много даже для мыслящего в миллиард раз медленнее,
чем компьютер, человека - особенно в момент высшего напряжения внимания.
хотя бы чисто оборонительного оружия. Его охватил бессильный гнев. На
"Гаврииле" не было даже заряда для саморазрушения. Благородные намерения
тоже должны иметь границы; лишь это успел подумать командир.
преследователи удалились от планеты уже на ее диаметр, удары их тяги
привели в дрожь поверхность моря циррусов, и через раскрывшееся в этом
море окно показался океан и неровная береговая линия Гепарии. Остатки
облаков таяли в этом просвете, как клочки сахарной ваты от жара.
красные мигающие цифры дальномеров и сообщали о положении "Гавриила".
Загонщики брали его с четырех сторон. Они были уже рядом. И тут окно в
тучах вдруг раздулось, словно планета выросла, как гигантский надувной
шар, гравиметры резко затрещали, мониторы на мгновение почернели, и
изображение появилось вновь. Воронка окна снова была маленькой, далекой и
абсолютно пустой. Стиргард не сразу понял, что произошло. Посмотрел на
дальномеры. Все они мигали красными нулями.
Кажется, Гаррах.
что, хотя он и будет возобновлять попытки, они скорее погубят корабль, чем
вынудят квинтян к контакту. С минуту он взвешивал, уже отвлекшись от этого
первого столкновения, - продолжать ли далее намеченную программу, словно
издалека слыша взволнованные голоса в рубке.
по-видимому, не предусматривал. Он смял пространство вместе с
преследователями сидеральным сжатием.
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Быков Василий
Панов Вадим
Шилова Юлия
Каменистый Артем