относительно ухода за растением неизвестного вида, да еще в столь
необычных условиях, у него не оказалось. Умник смог сообщить, как
выращивать в условиях корабля или в иной среде с теми же параметрами лук,
редис и другие столовые овощи - на этом его эрудиция оказалась
исчерпанной. Пришлось действовать методом проб - стараясь, однако,
допускать поменьше ошибок.
например. Однако Юниор все же не был совершенно спокоен на этот счет: если
уцелело семечко, то могли сохраниться и какие-то споры, мало ли. Поэтому
он каждый день тщательно осматривал хилый стебелек, измерял его рост и
чуть было не демонтировал хромограф из ремонтного отсека, чтобы перетащить
сюда и следить за изменением окраски листочков. Впрочем, это Умник
отсоветовал. Зато Юниор смонтировал ультрафиолетовую лампу, изъятую,
несмотря на протесты Умника, из медицинского арсенала: Юниор заявил, что
полагающееся ему облучение он будет принимать вместе с растением, не
иначе. Умник, надо сказать, возражал скорее из принципа: как он потом
сознался, он испытывал к растеньицу некоторую слабость из-за их пусть и
дальнего, но все же несомненного родства.
полива; время от времени он устраивал даже дождик - не при помощи лейки,
но приказывая тому же старому механизму-тринадцать. Место, где рос
стебелек. Юниор обнес оградой из цветного кабеля, безжалостно содранного
им с переборок трюма-один.
ухаживая за ничтожным растением, помогает в первую очередь самому себе:
иначе как бы он жил здесь после смерти Зои? Зою он не навещал; знал, что
она так и лежит, ничуть не изменившись, созданный Умником режим
предупреждал всякие изменения. Но Юниор не был уверен, справится ли с
собою, вновь увидев ее, пережив все с самого начала. Тут, пожалуй, только
стебелек и спасал. На Землю Юниор тоже не хотел и не мог вернуться:
чувствовал, что ни отца, ни тем более Георга увидеть сейчас не в
состоянии, да и людям из Дальней ему сказать было, в сущности, нечего. Он
ничего не сделал, ничего не выполнил. Уничтожил доверенное ему устройство
и убил человека. Конечно, если бы хоть тень надежды была, что Земля сможет
оживить Зою, он давно был бы уже в пути; но такой надежды, понимал он,
нет: воскрешать не умели даже в эпоху Комбинатора. Так что лететь было
незачем. А стебелек давал этому твердое обоснование - хотя бы в его
собственных глазах: Юниор обещал не бросать его здесь - и не собирался
нарушать слова.
вторых - стали желтеть. Юниор испугался. Он даже не ожидал, что так
испугается. Словно и на самом деле кто-то очень близкий умирал, а Юниор
был не в состоянии помочь - не знал, что и почему происходит и как с этим
бороться.
ясно сигнализировало отчего, но язык его был незнаком Юниору. И эта жизнь,
маленькая, тоже угасала, несмотря на все его старания. Неужели должно было
гибнуть все, на что обращалась его любовь?
Просто так. Чтобы отвлечься. Чтобы хоть на время избавиться от тяжких
мыслей и чувств.
полумгла, которая стояла, когда Юниор прилетел на планету, а плотная
черная тьма, какая бывает и на Земле в новолуние. Небо было полно звезд.
Наверное, стоило подумать о том, почему один мрак сменился другим и утих
не только ураган - ни малейшего ветерка не было. Юниор убедился в этом,
посадив машину в нескольких километрах от купола. Подумать следовало бы и
о том, откуда взялись звезды и почему их не было раньше. Но Юниору сейчас
не думалось о вещах, не имевших прямого отношения к сегодняшнему дню, к
его стебельку и к нависшей над стебельком угрозе.
звезды? Ты что - забыл, как они выглядят? Это ведь и есть наши! Или я
теперь настолько уже принадлежу этому пространству, что и видеть начал
по-другому? Или...
Юниор ощутил вдруг знакомое чувство раздвоения, когда кроме того, что
думал он сам, в мозгу стало возникать и что-то другое, внесенное извне и
чаще всего выражающееся в словах, иногда - в ощущениях, несущих, однако,
новую информацию. Именно так проявляется действие параполя перед тем, как
вы вступаете в диалог. Ноги Юниора задрожали, и он сел на песок, а затем и
лег на спину, предельно расслабляясь и испытывая одновременно внутреннее
напряжение.
объяснишь, что это значит? Месяц мы фиксируем тебя в нашем пространстве,
но ты не вылазишь из-под купола, а пробить его на такой дистанции мы не в
состоянии. Что с тобой? В чем дело?
Садился я на вынужденную в том. Это очень хорошо, что мы можем поговорить.
удовольствие. Но если ты расскажешь, в чем дело, я буду еще более
удовлетворен. Мы можем тебе помочь?
листка...
корень. Свет, вода - прекрасно, но ведь в этом стерильном песке ему есть
нечего! Хорошо еще, что он столько продержался. Ему нужны удобрения. Знаю,
что у тебя их нет. Ничего. Вы с Умником сделаете. Слушай меня...
по химии. Поблагодарил. Отец сказал:
смонтирован Комбинатор Георга... Тебе придется войти туда... там, в одной
из кабин "Анакола"...
реаниматоре. Не потому чтобы еще была надежда. Просто я не нашел более...
более удобного для нее места.
женщина, прекрасная женщина (последних слов он вовсе не хотел говорить -
они вырвались сами)... помимо своей воли оказалась усыпленной на борту
корабля, причем я тоже не знал об этом совершенно ничего... Мы что,
вернулись в средние века, в какие-то пятнадцатые-двадцатые?
Легко определить, где кончается посредственность и начинается безумие. Но
кто возьмется точно провести границу между гениальной и сумасшедшей идеей?
Сколько раз одна принималась за другую... А суть вот в чем: Георг слишком
много работал над проблемой комбинирования человека, когда все прочее было
уже готово. Он делал раз, третий, двадцатый - получались физически точные
копии, но человека не возникало. Наверное, не все кончается даже на
атомном уровне... Ему же казалось, что все вот-вот получится, нужно только
хотя бы несколько недель абсолютного покоя для работы, чтобы ухватить
ускользающее звено. Но этого покоя у него не было. Ему мешали. Ты
догадываешься кто.
отношения, за будущее...
ее на месяц-два развлекаться в хорошей компании в Океанию или еще
куда-нибудь. Мысли о ней, ревность не дали бы ему провести спокойно даже
несколько часов, где уж - недель.
преобразованные мозгом в импульсы параполя, мгновенно преодолели
неизмеримые пространства, чтобы четко прозвучать в сознании Сениора. - Это
было лучшее для него в любом случае. Даже если бы Зоя осталась в живых.
Она...
во всяком случае.
неудачны...
испытания раньше тебя: его должны были, вместе с комиссией, везти прямым
рейсом, тебе же предстояли испытания монтажа при сопространственных
переходах. Он думал встретить жену там и пользуясь таким несколько
экстравагантным способом ее прибытия, признаться в поражении, сведя все к
шутке: это, мол, пока единственный способ, какой он смог найти, чтобы в
его системе возник человек. Он, как ты помнишь, честолюбив и самолюбив.
Доставалов Александр
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Ковальчук Вера
Доставалов Александр
Куликов Роман