Чтение 37–й страницы книги ~Малайсийский гобелен~

делали двое черномазых, чтобы развлечь своего ребенка. Опершись на дверной
косяк, некий бродяга крутил за динарии фонограф. Когда мы проходили мимо, он
снял шляпу, иронично приветствуя Ла Синглу.

- У тебя какие-то странные друзья,- заметил я.

- Этот человек всегда приходит на мои выступления. Сейчас он просто
оборванец, без гроша в кармане, но однажды он объяснился мне в любви такими
прекрасными и глубоко прочувствованными словами, каких я никогда не слышала.

- Ты ответила ему взаимностью?

- Бедняга, не смог распорядиться ни своим наследством, ни чувствами. У
него было солидное состояние. Теперь он на бобах. Как ты видишь, он бродит
по улице и крутит фонограф. Говорят, поставляет мальчиков для извращенцев, а
его блистательные родители покоятся в мраморной гробнице на берегу канала
Савуарди.

- Если бы мне пришлось выбирать - играть на фонографе или покоиться в
мраморной могиле, я бы поступил как он. У его знатных родителей скверное
дело.

Она устало поглядела на меня:

- Не забывай, что я наизусть знаю все комедии, откуда ты черпаешь свои
шутки.

- Вот уж не могу поверить - говорят, что ты часто забываешь свои слова
на сцене.

- Периан, дорогой, мы с тобой одного возраста и родились под одним
знаком, и все же мой слегка больший жизненный опыт позволяет дать тебе
несколько советов. Нужно относиться к делам серьезно. Испытай страдание и ты
поймешь страдания других людей.

Мы были почти у ее дома. Я замедлил шаг и скороговоркой ответил:

- Что, я должен разрыдаться прежде, чем ты поверишь в мои страдания? У
меня есть девушка, которая значит для меня все, и я хочу быть верным ей, а
искусительницы, вроде тебя, этому препятствуют. Ты принимаешь раскованную
манеру поведения за легковесный характер. Здесь, внутри, достаточно
страданий, чтобы рассмешить даже сову,- и я, ударив себя в грудь, сам
рассмеялся, подумав, что сказанное мной очень близко к истине.

Купающийся в ароматах Цветочного квартала дом Кемперера был окружен
специфической мягкой аурой, характерной для улиц с зажиточным населением. Во
дворе все было как обычно - рвущиеся с цепи, рычащие псы, сломанные кареты,
меланхолический Альберт в своей клетке и множество ожидавшего аудиенции
Кемперера народа. Редким был тот день, когда во дворе Кемперера не толпились
просители, которых, в свою очередь, тоже осаждали с просьбой о милостыне
вконец разорившиеся актеры, антрепренеры и просто нищие. Поззи Кемперер был
в своем роде влиятельным лицом.

Сегодня у слоняющихся по двору бездельников были какие-то особенно
отвратительные рожи. Ла Сингла смотрела на них с ужасом.

В большой комнате стол был отодвинут в сторону, чтобы дать место
толпящемуся народу. Сразу можно было сказать, что готовится новая
постановка: дом был превращен в склад. Вещей было много, а порядка мало. Во
всех комнатах и коридорах валялись декорации и костюмы, которые, по мысли
Кемперера, могли пригодиться в новом спектакле. Несколько комнат были забиты
актерами и бедными родственниками. Поззи обладал добрым, хотя и вспыльчивым
нравом, но хозяином был никудышным. Поэтому гости постоянно менялись: одни с
лестью на устах приходили, другие с угрозами уходили.

Центром и истоком всей деятельности был Поззи Кемперер, суетливый и
неугомонный. Он жестикулировал, рычал, как пес,

расхаживал с важным видом в сбившемся парике, комнатных туфлях и ж
идете. Он извергал потоки слов и брызгал слюной. Он выглядел забавным и,
вместе с тем, опасным для окружающих.

Когда мы вошли в дом, он давал представление с самим собой в главной
роли. Увидев Ла Синглу, он сделал небольшую паузу и метнул на нее такой
взгляд, от которого застыла бы кровь даже у кинжалозуба, затем снова
запрыгал вокруг тощего незнакомца, одетого в длинный плащ. Рядом с
незнакомцем стоял человекоя-щер, держа на привязи двух красивых черных
пантер.

Изможденный странник загробным голосом твердил одно и то же:

- Эти животные действительно привезены из далекого Востока.

- Уходи, говорю тебе, забери этих тварей обратно на Восток! - визжал
Кемперер.

- Сир, они выросли в орхидейных лесах Бамбулы.

- Запрячь их в свою Бамбулу снова или куда хочешь, только убери их
отсюда! Отведи их в зверинец у Западных Ворот. Там берут всех, у кого есть
шерсть на теле, даже самых шелудивых. Только убери их поскорее, пока ими не
провонял весь дом, и пока они не сожрали моих актеров. Они голодные -
посмотри, как они облизываются и зыркают по сторонам! Вон! Вон!

От скуки или от запора звери начали зевать, высовывая длинные языки.
Странник снова заговорил заунывным голосом:

- Сир, я поставляю зверей царствующим дворам всего мира - от Сиракуз на
юге до Мальме на ужасном севере. И там с радостью принимают гораздо худших
животных - не таких чистеньких и смышленых, как эти две кошечки. Я смею
заверить вас, что животные придают живость любому представлению. Это
истинная правда, сир, и слова мои идут из глубины моего сердца.

- Да хоть из глубины твоих сапог, мне это безразлично! Убирайся! Мне не
нужны львы для представления! Чтобы они мне декорации обмочили? Да никогда!
Вон!

Он подозвал одного из помощников, тот приблизился и стал производить
движения руками. Слегка заинтересовавшись, одна из пантер несколько подалась
вперед - Кемперер, взывая о помощи, упал назад, прямо на руки Ла Синглы,
которая тоже закричала. Ее крик был намного громче и мелодичней.

Костлявый человек повернулся, кивнул своему помощнику и они
торжественно удалились. Пантеры последовали за ними, как собаки. Их
прохождение через двор сопровождалось криками ужаса нищих, воплями Альберта
и яростным лаем собак.

За всем происходившим наблюдали несколько моих друзей, среди которых
был Портинари. Я подошел к нему и похлопал по плечу. Де Ламбанта здесь не
было.

- Ты один под пышным небом,- процитировал я.

- Оставь реплики из "Албризи", де Чироло,- заявил Портинари.- Его
светлость объявил, что вначале, в качестве пролога, мы дадим "Духовидцев", а
уж потом перейдем к "Албризи". И поскольку мы уже все подзабыли, нам
предложено оставить "Албризи" и пробежаться по тексту этой бредятины.

Я схватился за голову.

- Да он плутишка, наш Кемперер! Последний раз, когда "Духовидцев"
освистали, он клялся, что завязал с ними навсегда.

- Но представление будет дано на свадьбе. Де Ламбант говорит, что там
будет присутствовать находящийся у нас с визитом герцог Рагузский. Пролог
даст возможность гостям занять места перед началом основного представления.

- Верно. И на свадьбах требования не столь строгие.

- Мне нравится моя маленькая роль первого поклонника.

- О да, я помню.- Я в самом деле помнил об этом и был благодарен
Портинари за его любовь к небольшим ролям.- Моя роль обанкротившегося
Фаланте тоже очень короткая...

В этот момент подошел сам Кемперер, все еще с Ла Синглой, повисшей на
его тощей шее. Он услышал мою фразу.

- Ах, Периан, Периан, мой юный друг, ты просто не знаешь, как
восхитителен и прекрасен ты в роли Фаланте, этого старого аптекаря.- Он
похлопал меня по спине и засмеялся, брызгая слюной.- Особенно, когда ты
жонглируешь деревянными ложками, думая, что они из серебра, и кричишь: "Эй,
один лишь этот столовый набор из серебра это целое состояние - по крайней
мере, полсостояния, ладно, кусочек состояния..." Никто, кроме тебя, не
способен так тонко передать этот юмор.

- Может, не надо про ложки?..

- Нет, нет, де Чироло, ты несправедлив к себе. Публике нравятся твои
ложки. Не так ли, Мария, голубка моя преданная?

Продолжая грубую лесть и уговоры, он выпихнул нас во внутренний двор,
чтобы начать репетицию. Нищие были нашими зрителями. Бедный простак Джиль
держал книгу-подсказку. Некоторые из нас стояли, другие чванливо
расхаживали, когда мы принялись вспоминать свои старые реплики.

"Духовидцы" - это комедия иллюзий, где действующие лица - сумасшедшие
или введенные в заблуждение, считающие себя более значительными, чем они
есть на самом деле. У отца три некрасивые дочери. Он хочет выдать их замуж,
распределив между четырьмя рехнувшимися поклонниками. Старого папашу играет
сам Кемперер. Это была довольно простая пьеса, и играть ее надо было быстро
и просто. В свое время мы играли ее в традиционной манере - когда каждый
валяет дурака. Но потом обнаружили, что публике нравится более серьезный
подход. Если не считать, конечно, моего дешевого трюка с ложками.

В два пополудни, когда пробили часы ближайшей церкви, Кемперер
воскликнул: "Хватит!" и распустил нас. После чего спрятал лицо в ладонях.

- Зачем я дожил до этого позора? Чтобы увидеть бесчувственные бревна,
воображающие себя актерами? Чтобы слышать их невразумительное шамканье?
Можно подумать, что вы не реплики произносите, а солому жуете. Мне жалко
бедного герцога Рагузского, не говоря уже о семействе де Ламбантов - им
придется наблюдать на сцене приступы артрита, которые вы почему-то
принимаете за пластику. Что ж, завтра попробуем еще разок. А я пока что
разыщу, пожалуй, этого мужика с пантерами. Черт с ними, пусть отливают на
декорации, зато, может быть, придадут живости вашей игре.

Упреки Кемперера не испортили нам настроения, и мы веселой гурьбой
отправились в "Тени Поднебесной". По дороге в театр мы заскочили в таверну и
освежились прекрасным вином. Представления проходили внутри большого
восточного шатра, расположившегося в тенистом саду. Шатер был накрыт коврами
и гобеленами, чтобы достичь возможно большего мрака. Представления театра
теней быстро входили в моду, и наш маэстро опасался конкуренции. Великий
Гарино переоборудовал свои "Тени Поднебесной" и предлагал публике "Сказание
о Карагоге", а в качестве пролога - "Разрушенный мост". И цены на билеты