когда я стал аспирантом. Только после получения степени я понял, что до
тех пор жил словно в тесном маленьком коконе - ел, спал, думал и
интересовался только физикой. Но вы еще проснетесь, не бойтесь. Проснетесь
и с треском вылупитесь из кокона. - Он лениво поднял костлявые руки и
хлопнул в ладоши. - Жизнь у нас каторжная, труд наш не окупается, семья
заброшена, и из-за этого чувствуешь себя негодяем, но все-таки эту жизнь
ни с чем не сравнить. Я бы ни на что ее не променял. Я уже врос в эту
работу, и вы тоже. - На его длинном лице появилась грустная понимающая
улыбка. - Единственная наша профессиональная болезнь - это вот такая
благородная жалость к самому себе, в которую я, как видите, тоже ударился.
Но раз вы скоро кончите, не хотите ли перебраться осенью в Мичиганский
университет?
спросил Эрик.
просто преподавателем. У нас есть вакансия - мне нужен помощник, знакомый
с ядерной физикой. За этим-то я и приехал на восток. Конечно, вас должна
утвердить комиссия, но я уверен, что мне дадут, кого я захочу. Людей,
знакомых с нейтронным генератором, так мало, что у меня очень ограниченный
выбор.
Тысячу раз Эрик на разные лады представлял себе, как это случится, и
всегда ему казалось, что он почувствует огромное облегчение и бешеную
радость. Но хотя он часто думал об этой минуте, сейчас, когда его мечта
наконец сбывалась, Эрик воспринял предложение Траскера не как удачу, а как
насмешку судьбы. Слишком рано пришла к нему эта удача.
ведь еще предстоят экзамены. И если у Траскера был ограниченный выбор
из-за того, что людей с нужным ему опытом чрезвычайно мало, то ведь и у
Эрика было очень немного подобных возможностей. Он нисколько не тешился
иллюзией, что окажется счастливее всех безработных физиков в стране. А
лабораторий, которым требовался бы человек с такой специальностью, и вовсе
мало. Они существуют примерно в трех-четырех университетах. И если он
упустит этот случай, то потом у него будет еще меньше шансов устроиться на
работу.
работать в Мичигане?
возможности. Но разве я смогу поехать? Ведь к осени я не успею получить
докторскую степень.
подготовленного к защите диссертации. Что касается вас, то мы предложили
бы вам закончить здесь, в Колумбийском университете, аспирантуру и довести
до конца исследование. А писать диссертацию и держать докторские экзамены
вы можете и там, на месте. С нас вполне достаточно знать, что степень у
вас не за горами.
Слишком быстро и слишком далеко завлекла его надежда. Сердце его
заколотилось - так бывало всегда, когда он мысленно представлял себе это
событие, но теперь вместо радости на него нахлынули гнев и горькое
разочарование - ведь он не сможет воспользоваться счастливым случаем.
Ломая пальцы, он зашагал взад и вперед по комнате. - Конечно, я хотел бы
получить это место, - со злостью сказал он, - но мне ведь нужно закончить
опыт. Об аспирантских экзаменах и прочем я не беспокоюсь. Да что толку
говорить об этом! Нет, вероятнее всего, я не смогу управиться к сроку.
плечами. По его мнению, двух недель напряженной работы было бы вполне
достаточно, чтобы получить все нужные данные.
Эрик. Он старался держать себя в руках, так как чувствовал, что иначе
выскажется слишком резко. Как бы он ни относился к Хэвиленду, это его
личное дело, а Траскера в это посвящать незачем. Лояльность одержала верх
над злостью. Если Хэвиленд в конце концов пойдет ему навстречу - может же
это случиться, - тогда все, что он скажет, будет несправедливо, а если
нет... - Сейчас я не могу сказать вам ничего определенного, - продолжал
Эрик. - Если вам нужен ответ сию минуту, то, по-видимому, мне придется
отказаться. Но если б вы только могли подождать, - он старался, чтобы в
голосе его не звучало мольбы, но тщетно, - больше я ни о чем не прошу.
не могу, но сделаю все, что в моих силах.
ему коротковаты, и вся его фигура, с головой, похожей на птичью,
напоминала персонаж из басен Лафонтена. Но при всей его нескладности и
уродливости в Траскере чувствовалось бесподобное достоинство человека,
совершенно не интересующегося своей внешностью.
сами собой:
знаете, что при этом чувствуешь.
только выбирай. Теперь, конечно, все по-другому. И вы, начинающие, стали
другими. Вы какие-то испуганные.
случиться. - Траскер усмехнулся. - Я не защищаю свою позицию, а только
поясняю вам ее. Знаете, в детстве я еще застал в Балтиморе конку. Вы,
конечно, никогда не видели конки?
исторические эпохи, и поэтому воспоминания у нас разные, так что, в
сущности, мы живем в разных мирах. Я очень рад, что не живу в вашем. - Он
протянул костлявую руку и снова улыбнулся. Зеленые глаза за стеклами очков
повлажнели. - Во всяком случае, мне приятно, что я первый предложил вам
работу. Дайте мне знать, когда у вас что-нибудь выяснится.
охватило горькое отчаяние - он понял, что как бы он отныне ни трудился,
его будущее целиком зависит от Хэвиленда. Эрик решил не говорить Сабине об
этом предложении, пока не выяснится, сможет ли он его принять.
ошибок решил не запечатывать его, пока Хэвиленд все не осмотрит, поэтому
ему оставалось только сидеть и ждать. Минуты шли, но Хэвиленд не
появлялся. От волнения у Эрика засосало под ложечкой. В десять тридцать из
библиотеки пришел Фабермахер - он хотел присутствовать при испытании.
Увидев, что оно еще не начиналось, Фабермахер очень удивился.
случилось.
желает приходить. Если он не явится в течение сорока минут, будет уже
поздно начинать испытание - он всегда торопится к первому вечернему
поезду.
секунду задержавшись на пороге, она окинула взглядом помещение и обоих
молодых людей. Летний сквознячок, гулявший по коридорам, слегка развевал
ее зеленое платье. У нее были рыжие волосы и величественная фигура.
переводя взгляд с Эрика на Фабермахера, словно кто-то из них был виновен в
отсутствии того, кого она искала.
вам здесь встречу? Он сегодня придет?
прошлой неделе мы вместе ехали в поезде, и он сказал, что, может быть,
заглянет сюда.
перейдя комнату, она протянула ему руку в белой перчатке. От девушки
исходил свежий, целомудренный аромат. - Меня зовут Эдна Мастерс. А вы,
должно быть, ассистент Тони.
смутно раздражал ее властный тон, но тем не менее он назвал себя. Тогда
она выжидательно обернулась к Фабермахеру. Но Фабермахер смотрел на нее,
улыбаясь краешком рта, и молчал. Эрик увидел, как взгляды их на секунду
встретились; Фабермахер с беспощадной жестокостью затягивал паузу. Глаза
его стали холодными и колючими; потом он лениво моргнул и, отвернувшись,
направился к окну. Эдна покраснела и нерешительно оглянулась на Эрика. От
растерянности она сразу стала выглядеть очень юной, обиженной и
беспомощной.
Мастерс.
Оскорбленная необъяснимой грубостью Фабермахера, она отвернулась к Эрику.
сказала, что мне хотелось бы посмотреть ее, - добавила она, словно
ребенок, не понимающий, в чем он провинился, но обещающий впредь вести
себя хорошо. - Я приехала в город на несколько дней и... - Она снова