основным объектом Мин Алики, ее наставники, как ни прискорбно это было,
заподозрили, что отсутствие ее информации, в случае, если с нею самой
ничего не произошло, может быть скорее всего объяснено тем, что ее
раскрыли и перевербовали, что она стала двойником (как ни печально, от
таких случаев не свободна история ни одной разведки) и надо принять меры
для уточнения и, в случае нужды, исправления ситуации. Так что вместо
очередных вопросов женщина получила вдруг приказание срочно прибыть; канал
прибытия указывался. Приказание было весьма категорическим, и возражать
она не решилась. Она закончила связь, сознавая лишь, что предчувствия ее
оправдались и связь их с Форамой грозит распасться совсем: вернется ли она
сюда и что за это время может случиться с Форамой - кто знает?
качестве - эмиссара - на все это лишь усмехнулась не без иронии: и
отправиться на ту планету, и в любой миг вернуться оттуда казалось ей
делом элементарным, и если бы она сейчас решила, что визит на Вторую
противоречит интересам Мастера, она и не подумала бы туда направиться. Но
поскольку она знала, что и Вторая должна неизбежно сыграть в предстоящем
свою роль, ей показалось не лишним побывать там сейчас, имея определенный
официальный статус. Однако перед тем, как отправиться туда, ей захотелось
еще раз увидеть Фораму. Она настроилась на него - и к своему удивлению
обнаружила, что мар Форама находился в это время буквально в двух от нее
шагах и можно было, не оставляя этого целиком на его усмотрение, взять его
за руку, препроводить в подготовленное ею сегодня убежище и успеть даже
обсудить вкратце план его действий. Все складывалось самым лучшим для нее
образом.
общества тоже. Для общества в большей мере, чем для государства, которое
взимает налоги, получает прибыль и содержит все более множащуюся стаю
чиновников. Деньги, как известно, не пахнут, не то от них весьма часто
несло бы густым сивушным перегаром. Кроме того, право потреблять спиртное
по собственному разумению - неотъемлемая часть свободы. Поэтому отношение
государства к алкоголю можно сравнить с отношением христианской церкви к
половому акту: он есть грех, однако без этого греха прекратилось бы
существование человечества, а с ним самой церкви. Следовательно, грех не
только допустим, но и необходим - лишь в определенных рамках, нужных для
очистки совести тех, кто эти рамки устанавливает, чтобы доказать самим
себе и всему миру, что они отнюдь не капитулируют перед грехом, но лишь
идут с ним на определенный вынужденный компромисс и, следовательно,
достойны всяческого уважения. По той же причине они грешат и сами: это
подчеркивает их единство со всей нацией, со всей планетой. Для инстинкта
размножения существуют рамки семьи, для удовлетворения потребности в
алкоголе - рамки происхождения напитка и места его употребления: пить
можно в частных жилищах, в ресторанах или пивных, на пикниках на лоне
природы; делать же это на улице или тем более на службе - грешно; пить
можно купленный в установленном месте, официально произведенный продукт
(ибо тогда потребитель платит за него на порядок-другой дороже, чем он на
самом деле стоит, к вящему ликованию финансистов), а употреблять пойло
собственного производства или хотя бы и фабричный продукт, но
предназначенный для других целей, - тоже грешно, и весьма. И тем не менее,
хотя всем известно, что грешить не только постыдно, но и просто опасно,
люди всегда грешили и в одной, и в другой области; всегда - в смысле: с
момента возникновения самого понятия греха.
деталях. Сам он пользовался среди знакомых репутацией человека, пьющего
весьма умеренно - по большим праздникам и в надежной компании. И слова
журналиста о том, что там, где пьют, Фораму станут искать в последнюю
очередь, а то и вовсе не станут, пришлись как раз кстати: в месте,
указанном Маффулой Асом, Форама мог не только добиться своей цели, но
заодно и укрыться от тех, кто, усомнившись в его гибели, захочет проверить
или опровергнуть свои подозрения фактами. И в самом деле, Фораме надо было
еще и где-то существовать; он сперва об этом не подумал, уповая, что -
образуется само собой, не попросил разрешения вернуться к журналисту.
Меньше всего он мог подумать, что Мин Алика, хрупкая и беспомощная, обо
всем подумает и все приготовит: с раннего утра он ее больше не видел.
Обдумав сейчас ситуацию, он понял, что ни жилища друзей и приятелей, ни
гостиницы, если он даже рискнет там показаться, не послужат для него столь
надежным укрытием, каким могло бы стать место, ему вроде бы совершенно
чуждое, обитель греха не тайного, но вызывающего, не прикрытого и не
пытающего-я даже укрыться от осуждающих взглядов, - вот такое место
окажется для него наиболее безопасным и именно там ему и следует
находиться.
содом своего рода, где самое понятие греха давно уже забыто, и которое
люди достойные обходят по кривой большого радиуса (из отвращения и страха
не столько перед грехом, сколько перед пьяными). В зоне, обслуживаемой
здешним транспортным подразделением, было три или четыре таких гнезда;
раньше сказали бы - в этом городе, но города давно слились, вобрав в себя
многоэтажные пищевые централи, где урожай зрел при искусственном освещении
и орошении или же куда солнечный свет передавался извне при помощи мощных
световодов; таких, впрочем, было меньшинство: внешний свет зависит от
погоды, регулирование погоды требует громадных затрат энергии, так что
выгоднее было расходовать лишь часть ее на искусственное освещение,
которое можно было строго дозировать и точно им управлять. Да и не было
больше возможности отводить на прокормление такие колоссальные площади,
как когда-то. Известно, что для того, чтобы жить охотой, человеку нужна
территория во много раз большая, чем требуется ему же, когда он переходит
к скотоводству и землепашеству; но еще намного меньше угодий нужно для
прокорма одной единицы, когда производство еды переходит на рельсы в
полном смысле слова промышленные, и пищевые централи обликом перестали
отличаться от металлургического или любого иного крупного производства;
тогда и произошла последняя вспышка роста городов, завершившаяся полным их
слиянием. Но осталась традиция; и участки застроенной земной поверхности,
отличавшиеся друг от друга разве что нумерацией линий сообщения и цветом
транспортных кабин, а также коммуникационными шифрами, сохраняли уже
официально не существовавшие названия былых населенных пунктов, имели
своих патриотов и своих хулителей, своих героев и своих собственных
подонков, свой фольклор и даже свой если не диалект, то жаргон. И жители
такого участка территории неохотно пересекали его нигде не обозначенные,
но всем точно известные границы, а перебравшись через них, чувствовали
себя зябко и неуютно.
тысяч квадратных километров, на которых располагался этот город в
последние годы - уже очень давние - перед полным слиянием его с соседними.
На этих десяти тысячах квадратных километров находились, как уже сказано,
три или четыре таких места; но зато это уж были всем местам места -
противоположный полюс библиотек, галерей, театров и лабораторий - а
средний уровень культуры как раз и является результирующей этих двух
крайностей. То из этих мест, которое рекомендовал Фораме Маффула, было
названо чисто условно; оно было не самым центральным и обширным, но и не
самым маленьким или отдаленным, и именно поэтому вполне подходило Фораме.
на поверхность, Форама, впрочем, зашагал не туда, куда нужно было, а в
обратном направлении, и сделал немалый крюк, чтобы подойти совсем с другой
стороны. Завсегдатаи таких мест, как правило, не подъезжают в кабинах; те,
у кого есть деньги на кабину, сюда еще не заглядывают, тут - последняя
ступень, низший ярус, подонки общества - не все, разумеется, но все прочие
стараются - из вежливости, может быть, ибо свое представление о приличиях
существует в любой ячейке общества - не нарушать общепринятого порядка.
Шагая к цели по кривой, Форама попытался увидеть себя со стороны,
насколько это было в его силах, и поверил, что вид его не мог вызвать у
постоянной клиентуры этих мест никаких подозрений. Кроме грязного и
местами порванного костюма, что уже само по себе было хорошо, на скуле его
зрел дурного вида синяк, честно заработанный, когда он проползал под
перекрытием; не забыл Форама, разумеется, и сорвать с воротника латунные
совы - сначала сунул было их в карман, потом передумал и выкинул в первый
попавшийся мусоросборник: они-то в любом случае ему больше не понадобятся.
Грязные, всклокоченные волосы и красные от недосыпа глаза дополняли его
облик и делали его, как Форама вскоре с облегчением убедился, неотличимым
или почти неотличимым от нескольких тысяч (а может быть, десятков тысяч)
тех, кто уже находился здесь, производя на стороннего наблюдателя
впечатление единого и компактного тела с четко определенными контурами.
примыкавшего, вернее - постепенно переходившего в окультуренный чахлый
парк для народных гуляний, уже знакомый нам; из-за такого соседства мирные
жители ходили в парк неохотно и лишь убедившись в наличии усиленных
нарядов пеших и крылатых Стражей Тишины. Когда-то на месте пустыря стояли
старые одно- и двухэтажные дома, зеленели садики, на огородах росли
морковь и салат. Потом домики вместе с грядками срезали под корень, а на
расчищенном месте хотели возвести многотысячный зал для выступлений то ли
спортсменов, то ли Гласных. Деньги, однако, понадобились на что-то другое,
и было решено за счет пустыря расширить парк. Однако и на это средства
никак не отыскивались, а местный, специально введенный налог нашел
какое-то иное употребление, так как именно в то время праздновалось
тысячелетие чего-то, - никто уже не помнил, чего именно, да и трудно
запомнить события такой давности. Так или иначе, деньги ушли, а пустырь
так и остался пустырем, где горные хребты невывезенного строительного
мусора заросли плевелами, регулярно получавшими свою порцию органических
удобрений и оттого росшими кустисто и бурно, достигая неимоверных
Эриксон Стивен
Жюль Верн
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Никитин Юрий
Контровский Владимир