Чтение 37–й страницы книги ~Дворец любви~

Полагаю, вы фотографировали здесь?

- У меня есть несколько сот фотографий. Более, чем необходимо, чтобы
отразить все великолепие Дворца - той его части, что вы предоставили
гостям.

Виоль Фалюш, казалось, удивился:

- А вам интересно, что здесь еще происходит?

- Только как журналисту.

- Гм. А что вы, как человек, думаете о Дворце?

- Он очень приятен.

- И только-то?

- Чего-то не хватает. Возможно, дело в слугах. Им недостает глубины -
бедняги кажутся нереальными.

- Понимаю, - кивнул Виоль Фалюш, - им не хватает традиций. Единственное
лекарство - время.

- Они также лишены чувства ответственности. В конце концов, они всего
лишь рабы.

- Не совсем, поскольку не осознают этого. Они полагают себя Счастливым
Народом. Так оно и есть. Именно ощущение нереальности, колдовства я и
пытался создать здесь.

- А когда истекает их срок... Что тогда? Что происходит со Счастливым
Народом?

- Некоторые работают на фермах, в садах. Других отсылают еще
куда-нибудь.

- В большой мир? Их продают как рабов?

- Все мы рабы в том или ином смысле.

- И вы тоже?

- Я жертва чудовищного наваждения. Я был чувствительным мальчиком,
которого жестоко травили. Полагаю, Наварх изложил вам детали. Вместо того
чтобы сломаться, я обрел силу, начал искать возмещения - ищу до сих пор. Я
- одержимый. Общество считает меня своевольным сибаритом, эротоманом. Оно
ошибается. Я - что скрывать - убежденный аскет. И останусь им, пока не
избавлюсь от наваждения. Я - упорный человек. Однако вам не интересны мои
личные проблемы, поскольку, естественно, это не тема для печати.

- И тем не менее, мне интересно. Игрель Тинси - источник вашего
наваждения?

- Именно, - произнес Виоль Фалюш невыразительным голосом. - Она разбила
мою жизнь. И должна возместить ущерб. Разве это не справедливо? Она
проявила себя непонятливой, жестокой.

- И как она может излечить ваше наваждение?

Виоль Фалюш выпрямился в кресле.

- У вас что, нет воображения? Мы уже достаточно много друг другу
сказали.

- Так Игрель Тинси жива?

- Да, конечно.

- Но из ваших слов я сделал вывод, что она мертва.

- Жизнь и смерть - все это неточные термины.

- Кто тогда Друзилла, девушка, которую вы оставили Наварху? Она -
Игрель Тинси?

- Она то, что она есть. И допустила ужасную ошибку. Не оправдала моих
надежд, и Наварх тоже, раз уж взялся воспитывать ее. Она легкомысленна и
упряма, заигрывала с другими мужчинами и должна служить мне, как служила
Игрель Тинси. Так и будет, во веки веков, пока я не получу желаемого и не
успокоюсь. К этому времени ей придется оплатить огромный счет. Тридцать
лет! Подумайте об этом! - Голос Виоля Фалюша дрожал и прерывался. -
Тридцать лет быть окруженным красотой и не иметь возможности наслаждаться
ею. Тридцать долгих лет!

- Я не рассчитываю, что вы послушаете моего совета, - сухо сказал
Джерсен.

- Я не нуждаюсь ни в чьих советах, и, естественно, то, что я говорю
вам, не может быть опубликовано. Я буду оскорблен и потребую
удовлетворения.

- Тогда что можно печатать?

- Все, что хотите, если это не оскорбит меня.

- А что здесь еще делается - по ту сторону зала?

Виоль Фалюш с минуту разглядывал его. Джерсен чувствовал это, но не мог
различить выражения глаз. Но голос Фалюша звучал легко:

- Это Дворец Любви. Я увлечен им, даже захвачен, возможно, из-за
механизма сублимации. Я разработал программу исследований. Изучаю эмоции в
искусственно созданных и достоверных обстоятельствах. Однако сейчас я
предпочел бы не обсуждать проблему. Возможно, через пять лет, или десять,
я опубликую заключение. Предвижу потрясающие результаты.

- Что касается фотографий в фойе...

Виоль Фалюш вскочил на ноги.

- Хватит! Мы говорили слишком долго, я разволновался, и вы тому
причиной, поэтому я доставлю некоторые неудобства и вам, что несколько
меня успокоит. Внимание и осторожность! Скоро настанет час возвращения в
Реальность.

- А что будет с вами? Останетесь здесь?

- Нет. Я также покину Дворец. Работа здесь завершена, у меня важная
миссия на Альфаноре, которая меня развлечет и, возможно, все изменит...
Будьте любезны, выйдите в холл. Мой друг Хеланс ожидает вас.

"Хеланс, - подумал Джерсен, - должно быть, тот белоглазый". Ощущая на
себе пристальный взгляд Виоля Фалюша, Джерсен медленно повернулся и пошел
к двери. Белоглазый ожидал его в холле. Он держал в руках что-то вроде
цепа - стержень, заканчивающийся кусками проволоки. Похоже, другого оружия
у него не было.

- Сними одежду, - велел Хеланс, - ты должен быть очищен.

- Это твой язык должен быть очищен, - сказал Джерсен. - Можешь говорить
что хочешь, а сейчас ты должен возвратить меня в сад.

Хеланс улыбнулся.

- У меня есть приказ. Можешь упираться, но приказ должен быть и будет
исполнен.

- Не тобой, - огрызнулся Джерсен. - Ты слишком толст и медлителен.

Хеланс вскинул цеп, проволоки резко и неприятно засвистели в воздухе.

- Быстро! Или ты выведешь нас из терпения, и наказание будет другим.

Хеланс мускулист и крепок, отметил Джерсен, явно тренированный борец,
возможно, столь же хорошо тренированный, как и он сам. И на тридцать
фунтов тяжелее. Если у него и есть слабое место, этого с ходу не
разберешь. Джерсен неожиданно сел на пол, спрятал лицо в ладони и начал
всхлипывать.

Хеланс уставился на него.

- Снимай одежду. Не рассиживайся! - Он подошел и поддел Джерсена носком
ботинка. - Ап!

Джерсен вскочил, ухватив ногу Хеланса. Тот повалился назад. Кирт
нещадно выкрутил ему ногу так, что мышцы свело от боли. Белоглазый
отчаянно заорал, затем упал и замер. Кирт поднял плетку, стегнул его по
плечу. Проволоки зашипели, клацнули, Хеланс застонал.

- Если можешь идти, - сказал Джерсен, - просто покажи дорогу.

За его спиной раздались шаги. Джерсен повернулся и увидел высокую
фигуру в черном. В мозгу вспыхнули красно-белые огни, и Джерсен потерял
сознание.

Это были кошмарные полчаса. Джерсен медленно возвращался к жизни. Он
лежал голым в саду, возле стены Дворца. Одежда была аккуратно сложена
рядом.

"С меня хватит, - подумал Кирт. - Проект провалился. Не полностью,
поскольку я еще жив". Он оделся, криво улыбаясь. Его пытались проучить.
Ничего не выйдет. Он уплатил, но боль, как и удовольствие, проходит
быстро. Гордость - раздражитель посильнее.

Джерсен прислонился к стене и ждал, когда в голове прояснится. Нервное
напряжение еще не спало. На теле не было ни синяков, ни кровоподтеков -
только несколько красных рубцов. Живот подвело от голода. Вот она, ирония
судьбы: он гость за столом Виоля Фалюша, гуляет по прелестным садам,
которые создало воображение врага... Джерсен вновь мрачно улыбнулся. Он и
не ждал, что жизненный путь будет усыпан розами.

Смеркалось. Сад никогда не выглядел таким прекрасным. В кустах жасмина
дрожали огни, мраморные урны мерцали в темной зелени, словно испуская
собственный свет. Стайка девушек из деревушки прошла мимо. Сегодня они
были в просторных белых шароварах и несли желтые фонарики. Завидев гостя,
девушки закружились возле него, распевая веселую песенку, слов которой
Джерсен не понял. Одна приблизилась, поднесла фонарик к его лицу.

- Почему ты такой грустный, незнакомец? Такой мрачный! Развеселись,
пойдем с нами!

- Благодарю, - ответил Джерсен, - боюсь, сегодня я мало пригоден для
веселья.

- Поцелуй меня, - прошептала девушка. - Разве я не прекрасна? Почему ты
так печален? Потому что должен навсегда покинуть Дворец Любви? А мы
останемся тут, всегда будем молоды и всегда будем проносить свои фонарики
сквозь ночь. Поэтому ты грустишь?

Джерсен улыбнулся.

- Да, я должен возвращаться в дальний мир. И я погружен в свои думы. Не
позволяйте мне мешать вашему веселью.

Девушка поцеловала его в щеку.

"Сегодня - твоя последняя ночь, последняя ночь во Дворце Любви. Сегодня
ты должен сделать все, чем пренебрегал. Больше не будет времени".

Девушки пошли дальше, Джерсен глядел им вслед.

"Всем ли я пренебрег... Хотелось бы думать, чтобы это было так...".

Он направился к террасе, где ужинали гости. Наварх склонился над блюдом
с гуляшом. Джерсен присоединился к нему. Слуга подкатил тележку. Джерсен,