сформулированной идеи, чтобы эти процессы обрели, так сказать,
идеологическую базу. Чтобы было за пазухой громкое слово, которое можно
бросить в народ.
- Я понял. - Иван снова криво усмехнулся. - Вот отчего произошел
"январский путч".
- Ну, это ты утрируешь. Путч не мог не произойти. Более того, он не мог не
удаться. Но вот последствия его оказались такими, какими... Какими
оказались - из-за Пашиной разработки.
- Вы отдали дискету отцу, тот восхитился и пустил ее в дело! - Иван,
казалось, сейчас начнет хохотать.
Валюшок обалдело глянул на Гусева. Гусев улыбался.
- Зачем? Думаю, Павел сбросил текст по сети куда надо. А я вообще никому
не показывал дискету. Более того, я ее уничтожил. Но кое-что запомнил
навсегда. Например, оригинальный текст "птички". Она начиналась со слов:
"Вы имеете право умереть".
- Птицын, конечно же! - воскликнула Майя.
- Это был мой последний долг тезке, - кивнул Гусев. - Никто из гражданских
не знает, что "теорию Сверхнасилия" и основные принципы выбраковки
разработал именно он. Думаю, он тоже предполагал, что его имя канет в
Лету. Но Павел чертовски хотел отомстить тем ублюдкам. И добился этого,
правда, несколько экстравагантным способом. А я проследил за тем, чтобы
они знали хотя бы косвенно, кто именно сводит с ними счеты. Когда ваш
покорный слуга пришел в выбраковку, "птичку" называли по-разному, кто
"последним словом", кто "молитвой". И я рассказал парням историю Павла
Птицына. Что особенно интересно - мне за это ничего не было.
- Папочка заступился, - ввернул Иван. Он все еще пытался заслониться от
истории, которую только что услышал.
- Ты меня с кем-то путаешь, Ваня. - Гусев внешне был безмятежен, но в
голове его прорезалась какая-то едва заметная щемящая нота. - Мой отец
умер за много лет до путча. Даже если бы он был настолько влиятелен, как
ты думаешь...
- Секундочку! - Иван выглядел удивленным. Впервые за весь разговор Гусев
его всерьез озадачил. История Птицына Ваню не тронула, похоже, совершенно.
- Так разве вы не ТОТ Гусев?
- Да я вообще не Гусев, - сказал Гусев. - И даже не Павел.
Иван отчего-то покосился на Валюшка.
- Идите вы на хрен, НЕ Гусев, - посоветовал он. - Идите вы к чертовой
матери с вашими байками и вашей бесконечной игрой.
- И пойду. - Гусев встал, Валюшок тоже поднялся. - Спасибо за кофе, Майя.
Увидимся еще. А с тобой, Иван, я надеюсь, это у нас была последняя встреча.
- Это что еще значит? - очень тихо спросила Майя. Лицо ее вдруг осунулось.
- Он так ничего и не понял. Майя Захаровна. Он, похоже, вообще не
понимает, в какой стране живет. О чем мне с ним разговаривать?
- Гусев!!! - голос Майи сорвался на крик.
- Ты в России, парень, - сказал Гусев. Смотрел он только на Ивана, прямо в
глаза. - Подумай об этом на досуге. Вспомни историю этой страны.
Постарайся нащупать хоть малейший контакт с ее пульсом. А не получится,
так мой тебе совет - вали в свой Израиль и никогда не возвращайся назад.
- Разве Иван еврей? - спросил Валюшок, когда они с Гусевым уселись в
машину и ведущий расслабленно закурил.
- Почему еврей? - удивился Гусев.
- Ну, ты сказал - вали в свой Израиль...
- А-а! Это я так. Просто шпилька. Ваня полагает, мне неизвестно, какой он
махровый антисемит. Не читал такую брошюрку - "Кремлевские звезды Сио-на"?
И не читай. Его работа. Думает, в Агентстве и этого не знают. Ха! А туда
же - европейца из себя корчит, правозащитника. Щ-щенок. С удовольствием бы
его шлепнул при задержании. Майю только жалко.
- Это ты так говоришь, чтобы пар выпустить, - сказал Валюшок убежденно. -
Я же тебя знаю, Гусев. Хотя ты, оказывается, и не Гусев.
- Да Гусев я, расслабься. Конечно, ТОМУ Гусеву я не родственник. Это Иван
промахнулся. Что вновь доказывает, какой он болван и непрофессионал.
- Может, и Птицына тоже не было? Слушай, ведущий, ты вообще предупреждай,
когда тебе можно верить, а когда не стоит.
Гусев повернулся к Валюшку и крепко взял его за отворот куртки.
- Когда я говорю с тобой, верь каждому слову, - чуть ли не приказал он. -
Когда я разговариваю с потенциальным браком, можешь не верить ничему.
Такой расклад тебя устроит?
- Устроит. Так был Птицын или нет?
- А садись-ка ты, мил друг, за баранку, - оборвал Валюшка Гусев. - На
работу пора.
Они поменялись местами, Валюшок повернул в замке ключ. Гусев молча курил,
глядя в окно. И подал голос, только когда машина заехала на парковку во
Дворе офиса Центрального.
- Его настоящая фамилия была Лебедев, - сказал он. - Лебедев Павел
Леонидович. Вот так. По-моему, близко - Лебедев, Птицын, особой разницы
нет. И тот, и другой... с крылышками. Если кому-нибудь расскажешь - убью.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Такое положение дел - сочетание любви и страха - как нельзя лучше
соответствовало планам Влада. Тому, кого боятся и в то же время любят,
легко собрать армию.
В подвальном тире громогласно препирались Данилов и Мышкин.
- Не моя это дырка! - кричал Мышкин, потрясая в воздухе размочаленной
мишенью. - Это ты, гад косой, так сказать, запузырил!
- Ты еще скажи, что нарочно!
- А-а,значит, нарочно!
- Да у нас же патроны под счет, дубина! Ты сам и пересчитывал!
- Я-то, так сказать, пересчитывал. А кое-кто, так сказать, потом еще
ковырялся, заело у него, так сказать, видите ли!
Гусев осторожно втерся между двумя здоровяками.
- Третейского судью вызывали? - спросил он. - Туточки я. Такса по стакану
с рыла. Судить буду строго, но справедливо.
- О! - расплылся в улыбке Данилов. - Здорово, Пэ. Добрался-таки до своего
друга Шацкого? Поздравляю.
Мышкин раздраженно отшвырнул в сторону мишень.
- Пэ, этот снова мухлюет, зараза, - пожаловался он. - Влепил мне дырку в
самое, так сказать, "молоко".
- И не в какое не в "молоко". Чистая семерка... Или шестерка. Расслабься,
это ничего. Бывает...
- Ну что мне его обыскивать, что ли? Откуда я знаю, может, он лишний
патрон в заднице, так сказать, прячет...
- Ты мои выстрелы считал?! - заорал Данилов. - Считал или нет?!
- Встали, значит, на позицию, а он возится, перекос у него, видите ли...
Двадцать раз затвором щелкал!
- Ребята, на полтона ниже, а? - попросил из-за стола в углу инструктор. Он
разговаривал по телефону. - Мне жена звонит, имейте совесть.
- Ты ему сколько, так сказать, патронов выдал?
- Сам знаешь, обоим поровну. Мышкин, я тебя умоляю... Что? Маш, извини, у
меня тут сумасшедший дом на тренировку приехал... А?
- Это наглая, так сказать, подлая и циничная выходка, достойная всяческого
осуждения! - провозгласил Мышкин. - Короче, Пэ, скажи, что ты его
осуждаешь.
- Данила, я тебя осуждаю, - послушно сказал Гусев. - С ног до головы. В
следующий раз стреляй хуже, чтобы коллеге Мышкину было не так обидно.
- У коллеги Мышкина просто руки дрожат после вчерашнего, - парировал
Данилов. - Он сначала в тренажерном зале переусердствовал, а потом за
столом окончательно надорвался. Ничего, бывает...
Мышкин сунул Данилову под нос внушительный кулачище.
- Я могу толкнуть двести кило, - сказал он, - а потом выпить два литра. И
у меня ни один пальчик не Дрогнет.
- Так сказать, короче, значит, - напомнил Гусев. - Мышкин, ты, когда
волнуешься, напрочь выходишь из образа. Ты, наверное, когда стрелял, тоже
волновался. Так сказать.
Мышкин почесал в затылке.
- Я правда лажанулся? - спросил он уже вполне мирно.
- Ты просто немного отвлекся, - утешил его Данилов. - У тебя был какой-то
отсутствующий вид. И потом, это все-таки твердая шестерка. Или даже
семерка.
- Кажется, третейский судья больше не нужен. Так где мои два стакана? -
напомнил Гусев.
- Две собаки, - бросил Мышкин. - Данилу опять послали, так сказать, псу
под хвост.
- И я, так сказать, снова развонялся, - хмыкнул Данилов. - А этот,
значитца, славный русский богатырь...
- Я говорю - чего ты, мать твою, орешь, значит, на все отделение? Хорошая
тренировка по движущейся, так сказать, мишени. Ну и, короче, подставился.
Этот, блин, хитрый Алеша Попович заначил лишний патрон...
- Опять двадцать пять!
- Короче, мне теперь вести группу на собак, - хмуро заключил Мышкин. - На
той неделе. Мало того, что график, так сказать, ломается...
- Да ладно, у тебя группа послушная, - утешил его Данилов, у которого в
глазах так и играли лукавые огоньки.
- Послушная-то она послушная... - вздохнул Мышкин. Он подобрал свою мишень
и пристально на нее уставился. - Боже мой, какой срам! Данила, а Данила...
Может, еще разок?
- Хрена, - отрезал Данилов, мгновенно напрягаясь - Обосрали - обтекай. Не
умеешь - впитывай. Привыкай - бывает...
- Мужики, а я ведь по делу к вам, - сказал Гусев - Насчет провокации в
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Прозоров Александр
Майер Стефани
Доценко Виктор
Шилова Юлия