Чтение 37–й страницы книги ~Дети зимы~

задачей было стрелять гадов, что он и делал. И был доволен.

Как бы примитивны ни были мотивы Тюри, может, и они были не столь
просты, как те, что заставляли Гориллу попадать в цель гораздо чаще, чем
возможно для обычного человека. Горилла сражался за все человечество,
воплощенное в экипаже "Южного Креста". Если погибнет он, если погибнут
они, погибнет весь мир; ибо есть человеческий род, в чем Горилла был
уверен, уже давно одно его племя, ловцов мяса он людьми не считал. В его
душе племя было целым миром, и он думал, что они достойны лучшего, что
есть в мире. Три агрессора налетели на "Южный Крест", поливая палубу
огнем, и нога Гориллы дернулась, будто что-то ударило по ней, но боли он
не почувствовал. Превращенный своей страстью в машину. Горилла выстрелил
три раза, и трое были убиты...

Тревога внутри каюты грозила перерасти в панику.

- Могли бы нам сказать по крайней мере, что там делается, свиньи
эдакие, - громко жаловалась Кокарда. - Они не понимают, что это такое -
сидеть здесь взаперти и ничего не знать... Черт возьми, может, ловцы уже
захватили лодку, а мы и не знаем!

- То-то мне послышался чужой голос, - уныло поддакнул Прутик.

- Что? О Боже! Я тоже слышу! Кто это?

- Это Горилла.

- Господи, ну конечно. Ты что, хочешь, чтобы я с ума сошла, черт бы
тебя побрал?

- А другой голос - не Гориллы, я так думаю.

- Хорошо, кто же тогда это был?

- Не знаю. Ловец мяса, может быть?

- Ловец мяса! - захныкала Кокарда. - Господи, что это? - Она начала
бешено отбиваться.

- В чем дело? - Прутик пытался придержать ее.

- Он тут, с нами! Схватил меня! Держи его, Прутик!

В темноте каюты началась отчаянная борьба.

- Ребенок! Смотри не задень ребенка!

- Боже, о Боже, он меня поймал! Не могу двинуться. Где ты, Прутик?

- Я здесь, здесь. Прямо рядом с тобой.

- Ах, это ты, да? Слезь с меня, скотина. А где этот подлец?

- Он... Должно быть, там, в другом углу.

- Господи. А, вот ребенок. Не двигайся, Прутик, черт возьми.

- Я и не двигаюсь.

- А кто тогда двигается?

- Он, я думаю.

Кокарда завыла от беспредельного ужаса и отчаяния.

- Я же не просила, чтобы меня засунули в эту поганую лодку! - голосила
она.

- Что у них там делается? - поинтересовался Горилла, когда стрельба на
короткое время утихла. "Южный Крест" раскачивался в такт глухим ударам,
доносившимся из каюты. По временам к шуму примешивались вопли.

- Они дерутся, - довольно отметил Тюря.

Ловцы мяса на время отложили атаку, держась наравне с лодкой, они
скользили параллельно ей, вздымая лыжами серебряные перья снега "Южный
Крест" заметно снизил скорость: снежные кроты устали. Маленькие лодки за
кормой приблизились; видно было, как на них движутся люди; над крохотными
палубами распускались огромные паруса.

- Воздушные змеи, - сказала Малышка.

- Это плохо.

Воздушные змеи, привязанные к лодкам, реяли на ветру, как хищные птицы,
поднимаясь над "Южным Крестом", и опять раздались удары пуль в дерево. С
безукоризненной согласованностью повели атаку лыжники, сближаясь всей
массой. Лодки за кормой быстро сокращали дистанцию с помощью змеев.
Снайперы, сидящие на носу каждой лодки, открыли стрельбу.

- Вперед, на нос! - крикнул Горилла. - За каюту! Это наш единственный
шанс!

Пули сыпались на отступавших сверху, сзади и с обеих сторон.
Пробравшись на нос, они присоединились к Моргу; тот сидел, прислонившись к
каюте, с закрытыми глазами. Прижавшись к низкой деревянной переборке,
защитники "Южного Креста" отсчитывали последние секунды перед тем, как
лодка будет захвачена штурмом. Никто не произносил ни слова; каждый
истекал кровью и мучился сознанием поражения.

Это был конец. Под градом пуль лодка заканчивала последние метры своего
путешествия.

Морг открыл глаза. Горилла взглянул на него, потом взглянул еще раз,
внимательнее. У Морга был вид человека, которого преследуют призраки:
потерянный, несчастный взгляд, будто он соприкоснулся с самим дьяволом...

- Горилла! Смотри! - воскликнула Малышка.

Впереди, поднявшись на дыбы, к ним шли огромные белые изваяния. Их были
десятки, даже сотни, выстроенные в неровную шеренгу поперек снежной
пустыни. Все - с мордами, обращенными к ветру; высоко поднятые носы
поворачивались из стороны в сторону, ища добычу, как обещал им незнакомый
голос в их головах...

Спотыкающиеся снежные кроты протащили "Южный Крест" сквозь грозные
ряды, на них не обратили внимания. Лапы пришли сюда не за этим; кроты и
лодка не являлись врагами или едой. Еда ожидала чуть дальше - в центре
гигантского полумесяца, образованного хищниками. Вот она - черные фигурки,
которые копошатся впереди, кидаются во всех направлениях, пытаясь
повернуть назад, но ветер неумолимо толкает их прямо в распахнутую
лопушку...

Концы полумесяца двинулись друг к другу, и круг сомкнулся.

- Не думаю, чтобы я пожелала этого кому бы то ни было, - тихо
произнесла Малышка. Экипаж "Южного Креста" стоял на крыше каюты и смотрел
на начавшуюся бойню.

- А я бы пожелал, - сказал Морг.

21

Никто не считал дни - или недели, - пролетавшие над "Южным Крестом",
устремившимся на юг. Племя поддерживало свое существование запасенными
консервами, разнообразя их дичью, которую Горилла ухитрялся подстрелить по
дороге: горностаями, песцами, снежными зайцами. Вкусы снежных кротов
удивляли Гориллу. Они ели все что угодно, предпочитая, впрочем, мясо.
Правда, от спаржи они отказывались наотрез, а за брокколи принимались,
только когда больше ничего не было.

Морг предложил распрягать их раз в сутки, чтобы они сами искали себе
еду, и каждый вечер сам отвязывал животных; они немедленно принимались
зарываться в снег и почти мгновенно исчезали из виду. Это тревожило
остальных, но Морг их успокоил, заверив, что может созвать кротов обратно
в любое время. Звери теперь безотказно повиновались и мысленным, и
словесным командам.

Морг так и не выяснил, что они находили под снегом; он предполагал, что
некоторые виды мелких животных сумели приспособиться к жизни внизу.
Однажды он видел, как Клык ел темную массу из погибших растений, которую
нашел на том уровне, где лед переходил в прежнюю почву. Снежный крот
размягчил это месиво теплом своего тела; Морг решил, что такой способ
использовали и мелкие травоядные.

Ближе к югу кроты ни с того ни с сего отказались зарываться в снег. Они
сидели кучкой, тревожно озираясь, принимали то небольшое количество пищи,
которое Морг мог им выделить; но сами не делали попыток позаботиться о
еде.

- Им не нравится, что там, внизу, - сказала Малышка, наблюдая за
животными с носовой палубы.

- Старик, помнится, говорил про океан, - произнес Горилла. - Может, там
внизу океан...

- Послушай, Горилла, - забеспокоилась Малышка, - если внизу океан, так
куда же мы едем?

Достигнув твердой земли, путники не поняли, что это такое. В одно
прекрасное утро местность стала менее ровной, но животные брели дальше,
как обычно. Члены племени теперь проводили большую часть времени,
набившись все вместе в каюту. Им было холодно и голодно, они страдали от
постоянной усталости и становились все слабее телом и духом. Ветер
ослабел, а потом стих совсем, и Горилла не был больше уверен, что они
движутся в верном направлении, - хуже того, его это и не заботило. Может
быть, такова природа вещей, думал он этим утром: мы будем продолжать
странствие, пока не вымрем от голода. Странные мысли, подобные снам или
галлюцинациям, возникали в его сознании; Горилла знал, что и другие
испытывают то же самое.

Вчера Кокарда обвинила Тюрю, что тот смотрит на нее с голодным
выражением. Это поставило на повестку дня вопрос: что делают люди, когда
кончается еда? Каков установленный порядок? Последовавшая дискуссия,
которая не была вполне академической, по счастью, угасла, не приведя к
определенному заключению.

И вот этим утром характер движения "Южного Креста" изменился: вместо
гладкого, равномерного скольжения появились рывки и толчки.

- В чем дело? - устало спросила Кокарда. - Лодка идет как-то не так.
Кто-нибудь соберется выяснить, почему?

- Лед неровный, - буркнул Морг.

- Мне это не нравится. И чья-то коленка в меня уперлась.

Она брыкнула ногой, и Прутик охнул. Ребенок у нее на руках беспробудно