сидел на ящике, в каких развозят бутылки с содовой, и, запрокинув голову,
тянул из полупустой бутылки золотисто-коричневую жидкость.
шумно, прерывисто дышал.
тоже разладился,--пожаловался он и стукнул кулаком по стеклянному ящику.
повесил его прямо на лицо гадалки.
городом неладно, и во всей стране, и во всем мире. К черту тебя! -- Он
погрозил колдунье кулаком.-- На свалку тебя, слышишь? На свалку! На лом!
принялся ощупывать монетки в кармане фартука, точно у него болел живот.
потрясенный Дуглас.
когда он был еще мальчишкой, и даже раньше. Надо же ей когда-нибудь
окочуриться...
разочек, пускай Том посмотрит!
кровь застыла в жилах, и рука ее заметалась над картами, то вдруг повисая
над одной из них, то вновь срываясь -- вправо, влево. Вот она наклонила
голову, одна рука дернулась и замерла, а другая судорожно задвигалась, чертя
что-то на карте; она писала, останавливалась и вновь писала, а машину
трясло, как в лихорадке. Наконец машина содрогнулась так, что задребезжал
стеклянный ящик, и вторая рука тоже застыла. Колдунья низко опустила голову,
неживые черты ее словно исказила странная горестная гримаса. Потом механизм
точно ахнул, скользнуло какое-то колесико, и в подставленные ладони Дугласа
скатилась крошечная гадальная карта.
петь! Когда звучит погребальный звон, Пой и пляши, дурные мысли -- вон!
Пусть воет буря, Дрожит земля, Пляши и пой, Тру-ля-ля, гоп-ля-ля!
монетку. Колдунья содрогнулась. В ладони мальчика упала карта.
одном кулаке сорок пять медных монеток, в другом -- тридцать шесть.
всего одно пенни -- подумаешь, беда какая)
том дело: тут вопрос жизни и смерти.
эдак, будто надеясь, что на ней появится хоть одно словечко; он был очень
бледен.
и отчаянно ругался, даже не подозревая, какой он счастливый, что живет
здесь, в этой Галерее. Только бы теперь Галерея тоже не развалилась, думал
Дуглас. И без того в жизни все плохо -- друзья исчезают, людей убивают и
хоронят, так уж пусть хоть волшебная Галерея останется!.. Только бы она
осталась как есть!
сегодня тоже. Здесь все прочно, незыблемо, установлено раз и навсегда, все
заранее известно, ясно и непоколебимо, всегда неизменно сверкают серебряные
щели автоматов, восковой герой неизменно поражает кинжалом ужасную гориллу,
спасая совсем уж восковую героиню; стоит опустить в щелку пенни--и за
маленьким окошком, под одинокой голой электрической лампочкой неизменно
начинает разматываться узкая пленка, и начинается погоня -- отчаянно мчатся
отчаянные бандиты, только чудом не попадая то под автомобиль, то под
трамвай, то под поезд, вечно кидаются с волнолома в океан, но, конечно, не
тонут, потому что опять и опять им надо мчаться навстречу автомобилю,
трамваю, поезду, снова и снова нырять все с того же знакомого-перезнакомого
волнолома. Вечные и неизменные замкнутые мирки, грошовые аттракционы,
которые пускаешь в ход, чтобы повторились те же неизменные, привычные
заклинания и обряды. Только пожелай -- и песчаный ветер подхватит братьев
Райт, и вот они парят на крыльях "Китти Хоук"; только пожелай--и Тедди
Рузвельт выставит напоказ все свои зубы в ослепительной улыбке;
отстраивается и горит, горит и отстраивается Сан-Франциско--до тех пор, пока
в ненасытную глотку автоматов летят жаркие от потных ладоней медяки.
может случиться через минуту? Днем ли, ночью ли, здесь слишком мало щелей,
куда можно сунуть монетку, слишком мало попадает тебе в руки карт, по
которым можно прочитать свою судьбу, и даже в тех, которые прочитаешь, почти
никогда нет никакого смысла. Здесь, в мире людей, можно отдать время,
деньги, молитву--и ничего не получить взамен.
электрическая машина "Попробуй вытерпи!":
оса, обожжет и прошьет, точно иглой, твои содрогающиеся пальцы. А вот
силомер: стукни кулаком по мешку с опилками изо всех сил -- и сразу видишь,
сколько сотен фунтов найдется у тебя в мускулах, чтобы ударить, если
понадобится, по всему миру. Или еще -- стисни руку робота и попробуй -- кто
кого, чья рука скорей опустится; тогда зажгутся лампочки хотя бы посередине
кривой черты, взлетающей на доске с цифрами, а если вспыхнет фейерверк на
самом верху -- значит, ты даже сильней робота.
чего ждать от каждого автомата. И уходишь оттуда успокоенный, как из
какого-то вновь обретенного храма.
своем прозрачном гробу. Дуглас взглянул на мистера Мрака--тот дремал, словно
бросая вызов всем мирам, даже своему собственному. Когда-нибудь все эти
прекрасные механизмы заржавеют, потому что некому за ними заботливо
ухаживать; бандиты и сыщики раз и навсегда застынут на бегу, наполовину
погрузившись в озеро или наполовину увернувшись от колес паровоза, братья
Райт так и не поднимут в воздух свой летательный аппарат...
обдумать.
карту,
абажурами; потом вышли, уселись верхом на каменного льва и долго сидели,
хмурясь и болтая ногами.
Орет на нее, вот ей и надоело. Или, может, не совсем надоело, а просто она
подает нам тайный знак, что ее жизнь в опасности. Может, тут невидимые
чернила или лимонный сок! Наверняка тут что-то написано, только она не
хотела, чтобы мистер Мрак увидал -- вдруг бы он вздумал посмотреть, пока мы
еще не ушли? Постой-ка! У меня есть спички!
квадратике проступили тонкие, чуть заметные линии, как будто невероятно
перепутанные письмена... слово, два, три...
карта успела превратиться в горстку пепла.
глядел на свою ладонь, на теплые черные хлопья.