деле не прав? Не разделяет ли он сам в глубине души кое-какие идеи из тех,
что проповедует Дэна и ее свихнувшаяся женская банда?
философствовать на поле боя просто глупо. Здесь главная проблема - как
выжить. Другой войне - той, что разворачивается еженощно в его снах, -
придется дожидаться лучших времен.
наилучшее оружие при подобной погоде. Половина людей в его отряде отложила
до поры ружья и луки и вооружилась длинными ножами - еще один урок, с
трудом перенятый у безжалостного, неистощимого на пакости врага.
пятьдесят, однако ему казалось, что на целые мили вокруг нет дружеской
души - одни расставленные врагом ловушки. Людей заменяли призрачные тени
снежных вихрей - словно не умеющих решить, к какому лагерю примкнуть.
Эфемерные нейтралы в безмолвной, безжалостной войне...
этот свистящий шепот. Роковая фраза прочно засела в его мозгу с тех самых
пор, как он сделал выбор между разумной трусостью и бессмысленной надеждой
сохранить здесь островок цивилизации...
впрочем, местные фермеры проявили себя более отчаянными вояками, чем можно
было от них ожидать. К тому же Гордон и его отряд всегда находились
неподалеку, готовые ввязаться в бой.
важную победу: двадцать человек расстались с жизнью, но забрали с собой и
пятерых врагов. От банды холнистов уцелело всего трое или четверо - теперь
они пытались уйти на запад.
лишившиеся боеприпасов, представляли собой страшную угрозу. В его отряде
оставалось всего семь человек, а подкрепления ждать не приходилось.
подаваемый Лейфом Моррисоном. Лейф делает успехи. Если война подарит нам
еще годик жизни, он кого-нибудь да сумеет одурачить.
стремительно пересек небольшую поляну и съехал в овраг, где его уже ждали.
запорошены снегом, они взволнованно сжимали в руках оружие.
термос. Начальственное положение давало ему привилегии, в частности,
возможность налить себе горячего сидра когда вздумается, не спрашивая
ничьего разрешения.
"инспектора", ломая головы, что он выдумает на этот раз. Моррисон -
фермер, едва унесший ноги во время сентябрьского налета холнистов на
Гринлиф, - имел вид человека, лишившегося всего, что он любил, и уже не
принадлежащего к этому миру.
ему умельцами в Корваллисе. Бокуто давно управился. Сейчас он, наверное,
возвращается, петляя, чтобы запутать следы.
побледневших лиц подчиненных. - Наверное, пыталась зайти в тыл этим
сволочам и задержать их до нашего подхода. Она не спросила у меня
разрешения. - Он пожал плечами. - Вот и поплатилась.
подумал Гордон. - Только в следующий раз холнисты не будут дожидаться,
пока вы, ребята, рассвирепеете. Они прикончат вас, когда вы еще будете
соображать, стоит ли пугаться".
всякого выражения голосом:
бандитов время нашлось: они прихватили с собой кое-какие сувениры.
гневом.
и подавно угодите в ловушку. Мы рассыпемся цепью, заберем тело Трейси и
возвратимся домой.
высказывавшийся за погоню, - не скрыл облегчения. Остальные смотрели на
Гордона с неприязнью.
прирожденным начальником, я бы нашел лучший способ вселить в вас боевой
задор".
поведения был ясен: они не заслужили угощения.
по снегу. Слева и справа появились из укрытий Джо и Энди и заняли свои
места на флангах. Холнисты прятались бы гораздо искуснее: у них имелось
куда больше возможностей попрактиковаться, чем у этих новоиспеченных вояк.
ружьями наперевес. Спустя минуту Гордон, кравшийся позади цепочки,
почувствовал, что рядом с ним идет Бокуто, как ни в чем не бывало
появившийся из-за ствола дерева. Никто из фермеров, при всей их вновь
обретенной воинственности, не заметил его.
чувства обуревают его сейчас, и постарался не встречаться с ним взглядом.
обнаружено.
сказал Гордону Филипп. - Или если бы до них дошло, почему большинство
твоих разведчиков - девушки...
согласием. Вся вина лежала на нем. Вся вина, при том что дело их почти
безнадежно...
правда. Ради его же блага Гордон привычно солгал:
Циклопа.
несвойственным ему трепетом прошептал он.
узнаешь правду, то..."
Да.
теперь в должной степени обозленную армию.
высоком цилиндре, тонущем в клубах холодного тумана. По двойному ряду
лампочек пробегала одна и та же замысловатая световая волна. Призрак
Циклопа преследовал Гордона уже много месяцев, ибо был воплощением
единственной лжи, не уступавшей в дерзости его собственной, давно
опостылевшей самому автору.
частоколах, огораживающих деревни, в одиночестве сумрачного леса мужчины и
женщины принимали смерть за них двоих - за химеру, олицетворением которой
им казался Гордон, и за машину, хоронящуюся за этим стеклом.
уже были бы повержены. Корваллис лежал бы в руинах, а его собранные по
томику библиотеки, хлипкая промышленность, ветряки и мигающее
электричество - все бы рухнуло, покорившись надвигающейся дикости.
Захватчики с Рог-Ривер ввели бы здесь феодальные порядки, уже
свирепствовавшие к западу от Юджина.
десятки раз более опытного и хитроумного противника. И все же битва
продолжалась, битва, в которой они отстаивали не столько собственную
жизнь, сколько эти два символа: ласковую, мудрую машину, на самом деле
давно уже мертвую, и канувшее в небытие государство, сохранившееся только
в их воображении.
лицедейству. Ответом ему была все та же пляска лампочек у него перед
глазами и одновременно в мозгу.
городах, захваченных еще осенью. Но по весне они снова вернутся, вцепятся
в нас, примутся жечь и убивать, пока деревни одна за другой не взмолятся,