Чтение 37–й страницы книги ~Глаз в небе~

-- Тебе не кажется, что я снова привыкну? Но все равно ощущение
странное... Эдит Притчет здорово заморочила мне голову.

Гамильтон с иронией ответил:

-- Это в прошлом. Теперь нас несет по другой колее.

Стыдливо пряча свою радость. Марша предпочла не расслышать последнюю
фразу.

-- Давай, Джек, спустимся вниз! В нашу музыкальную комнату. Там
можно... расслабиться и послушать музыку.

Подойдя вплотную к Джеку, она положила свои маленькие ладошки мужу на
плечи:

-- Пойдем?

Джек резко отстранился:

-- В другой раз.

Оскорбленная и удивленная. Марша опустила руки:

-- В чем дело?

-- А ты не помнишь?

-- О!.. -- Она кивнула. -- Та девица, официантка... Но ведь она
исчезла! Когда вы с ней были там.

-- Она не официантка.

-- Вероятно, да.

Лицо Марши посветлело:

-- В конце концов она же вернулась! Так что все в порядке. Разве нет? И
знаешь, Джек... -- Она с надеждой заглянула ему в глаза. -- Я не обижаюсь
из-за нее. Я понимаю...

Джек так толком и не понял, раздражает или забавляет его это странное
признание.

-- Что же именно ты понимаешь?

-- Ну, как... ты чувствовал себя тогда. В том смысле, что к ней это не
имело никакого отношения; она была всего лишь предлогом. Ты выражал протест.

Гамильтон привлек Маршу к себе:

-- Ты невероятно широко мыслящая натура!

-- Я считаю, что на вещи надо смотреть по-современному, -- важно
заявила Марша.

-- Рад это слышать.

Высвободившись из объятий. Марша игриво потянула Джека за ворот
рубашки.

-- Ну, пойдем?.. Ты так давно не крутил для меня пластинки... Я жутко
ревновала, когда вы вдвоем отправились вниз... Давай послушаем что-нибудь из
наших любимых!

-- Ты имеешь в виду Чайковского? Ты всегда ставишь его, когда говоришь
о "наших любимых".

-- Иди включи свет и отопление. Чтоб было светло, тепло и уютно. Тогда
я и приду.

Джек склонился и поцеловал ее в губы.

-- Все будет просто излучать эротику, -- пообещал он.

Марша наморщила носик.

-- Излучать? Эх, вы, физики!..

На лестнице было темно, тянуло холодом. Осторожно ступая, Гамильтон
спускался во тьму. Хорошее настроение понемногу возвращалось к нему вместе с
предвкушением привычного ритуала любви. Беззвучно напевая про себя, он
спускался медленным шагом, по долгому опыту прекрасно зная, куда поставить
ногу, где сделать поворот...

Вдруг что-то жесткое и липкое задело за штанину и прицепилось к ней.
Тяжелое, волокнистое, сочащееся слизью. Джек бешено отдернул ногу. Внизу, с
последней ступеньки, нечто большое и волосатое метнулось в музыкальную
комнату и затаилось там.

Застыв на месте, Джек прислонился к стене. Вытянув руку, он нащупал
внизу выключатель; резко шаркнув ладонью по стене, включил освещение и
поспешно разогнулся. Лампа замигала и вспыхнула желтоватым светом...

Над лестницей висела паутина: множество нитей, грубо сплетенных и
перепутанных, бесформенное кружево какого-то уродливого монстра. Ступеньки
покрывал толстый слой пыли; потолок испоганен пятнами бурой слизи, будто
чудовище ползало повсюду, забиралось во все углы, в каждую щель.

У Джека задрожали колени. Он со стоном опустился на ступеньку. Нет
сомнений, тварь там, внизу, поджидает его в затхлой темноте. Ворвавшись в
неоконченную сеть, Джек спугнул гадину. Паутина еще недостаточно крепка,
чтобы удержать взрослого человека. Значит, можно попробовать вырваться...

Джек стал высвобождаться -- медленно и тщательно, стараясь как можно
меньше тревожить гнусные тенета. Нити и волокна кое-как распутались и
отлипли, нога высвободилась из плена. Штанина оказалась загажена тягучей
клейкой массой, словно по ней прополз гигантский слизняк. Дрожь омерзения
сотрясла Гамильтона; он вцепился в перила и стал медленно подниматься
наверх.

Джек успел одолеть только две ступеньки, как вдруг ноги отказались
повиноваться. Тело уже поняло то, что еще не мог признать разум. Он
возвращался не наверх, а вниз. В музыкальную комнату.

Охваченный ужасом, Джек развернулся кругом и стал карабкаться в
противоположном направлении. И вновь произошло нечто чудовищное -- он
двигался по-прежнему вниз... туда, где корчились зловещие тени и блестела
ловчая сеть паутины.

Он был в западне.

Согнувшись, Джек вглядывался в тягучую, неотвратимо-влекущую тьму. И
тут услышал посторонний звук; сзади, на верхней площадке, появилась Марша.

-- Джек?... -- раздался голос жены.

-- Не ходи сюда! -- прорычал он, выворачивая шею, пока не увидел
очерченный светом женский силуэт. -- Держись от лестницы подальше!

-- Но...

-- Оставайся на месте, я сказал!

Схватившись за поручень, как утопающий за соломинку, Джек кое-как
перевел дух и собрал расползающиеся мысли. Надо двигаться медленно, не
поддаваясь соблазну вскочить повыше или отчаянно ринуться к ярко освещенному
дверному проему, где виднелась фигурка жены.

-- Скажи, что там? -- резко спросила Марша.

-- Не могу.

-- Скажи немедленно, или я спускаюсь! -- В голосе Марши звучала
решимость.

-- Послушай, -- Джек сорвался на хрип, -- я, кажется, не могу
подняться.

-- Ты ранен?

-- Нет, цел пока. Но что-то случилось... Когда я хочу подняться... --
он судорожно перевел дух, -- оказывается, что я спускаюсь.

-- Что же мне делать? И почему ты спиной ко мне? Повернись,
пожалуйста!..

Смех Гамильтона напоминал больше похоронное карканье.

-- Конечно, я повернусь к тебе!

Держась за поручень, он осторожно повернул голову... и продолжал видеть
только нижний конец лестницы.

-- Джек, прошу тебя! -- умоляла Марша. -- Повернись, пожалуйста,
посмотри на меня!

Гнев поднялся горячей волной... Невыразимая ярость полного бессилия.
Подавив готовое вот-вот сорваться грязное ругательство, Джек съехал ниже еще
на одну ступеньку.

-- Проклятие! -- выпалил он. -- Проклятие!.. Из глубины дома
послышалась трель дверного звонка.

-- Кто-то пришел! -- в страхе закричала Марша.

-- Ну, иди впусти!

Джек тяжело вздохнул и поморщился, всем видом показывая: от судьбы не
уйдешь. Получается так, что он малодушно капитулировал...

Несколько секунд Марша раздумывала, принимая решение. Затем,
молниеносно развернувшись, исчезла. И только свет из прихожей отбрасывал на
лестницу длинную тень. Его, Джека, собственную тень -- дурную, искаженную...

-- Боже праведный! -- зазвучал где-то рядом резкий мужской голос -- Что
ты делаешь там, Джек?

По-обезьяньи раскорячившись и выгнув до боли шею, Джек рассмотрел
долговязую фигуру Билла Лоуза.

-- Помоги мне, -- тихо проговорил Гамильтон.

-- Конечно!

Лоуз обернулся к Марше:

-- Оставайтесь здесь и держитесь покрепче за что-нибудь. Схватив ее
руку, он показал Марше, как надо ухватиться за угол стены.

-- Удержитесь?

-- Думаю, что да, -- кивнула Марша.

Взяв женщину за другую руку, Лоуз стал на цыпочках спускаться по
ступенькам. Спустившись как можно ниже, он присел на корточки и протянул
открытую ладонь вниз.

-- Ну как, дотянешься? -- спросил он Гамильтона.

Джек, не в силах обернуться, вывернул руку назад, навстречу Лоузу.
Видеть-то он его не мог, но чувствовал, что негр где-то рядом, слышал даже
его хриплое частое дыхание.

-- Ничего не выйдет, -- после нескольких тщетных попыток констатировал
Лоуз. -- Ты слишком далеко.

Джек опустил онемевшую от напряжения руку и с обреченностью висельника
присел на ступеньку.

-- Жди и не двигайся! -- крикнул Лоуз. -- Я сейчас!..

Он с грохотом побежал наверх, увлекая с собой Маршу.

Когда он вернулся, с ним был Дэвид Притчет.

-- Держись за руку миссис Гамильтон, -- велел он мальчику. -- Не
спрашивай ни о чем -- делай, как говорят.

Ухватившись за угол на верхней площадке. Марша другой рукой сжала
ладошку мальчика. Лоуз отвел Дэвида чуть ниже по лестнице, затем спустился