молча брели по дороге. Потом Руди не выдержал и спросил:
Неудивительно, что люди боятся его".
обычно умирают от голода. Если снаружи - погибают, потому что совершенно
беззащитны.
посмотреть, может ли сознание вернуться к ним?
Твеггеде, в начале всех этих бедствий попытались так сделать. Жертва
прожила два месяца.
видишь ли, муж и дочь жертвы.
мрак покрывали землю.
пытались заснуть. Сторожевые костры разгоняли тьму, как мерцающее
ожерелье, по обе стороны дороги, и все, кто мог поднять руки, протягивали
их к огню. В низинах лужицы дождя уже превратились в лед.
стеснялась его, и они не говорили о том, что было между ними в Карсте, но
Руди ощутил от ее присутствия радость, которую не испытывал ни с одним
человеческим существом. Потом они сели вместе спиной к огню, не касаясь
друг друга, разговаривая о Тире или о мелких происшествиях в дороге;
близость между ними была такой сильной и теплой, словно они завернулись в
один плащ.
угнал их на юг, как громадные утесы ослепительно белых гор на фоне
поднимающейся голубизны утреннего неба. По цепочке прошло известие, что
волки напали на конский табун, принадлежащий Церкви, и их отогнали Красные
Монахи; четверо часовых ночной стражи были найдены мертвыми у своих
костров - обескровленные жертвы Тьмы. Тем не менее Джованнин совершила, не
покидая телеги, благодарственную службу, и те, кто пережил эту ночь,
благодарили Бога, что они остались живы.
между серо-зелеными холмами. Справа от них иногда сверкали далекие вершины
западных гор, фиолетовые, серые и голубые или покрытые хмурыми облаками.
Это была земля ручьев, окаймленных льдом по утрам, они текли в зеленые
сочные низины на востоке. Через эти ручьи иногда были переброшены узкие
каменные мосты, но чаще дорога просто шла по воде, так что все были
постоянно полусырыми и дрожали.
Ингольда и срезал прямое молодое деревцо в ближайшей роще, мимо которой
они шли, чтобы сделать из него дорожный посох. Он никогда не был силен в
ботанике, но Ледяной Сокол сказал ему, что это был ясень.
оттуда перед ними открывался широкий вид на всю страну вниз по реке,
высокую траву, бледно рябившую под убывающим светом холодного солнца.
Воины в красном, которые вели мулов повозки Минальды, остановились, чтобы
дать им передохнуть, Руди подошел к ней поближе. Многие останавливались
там перевести дух на этом небольшом перевале и посмотреть на землю внизу.
Альда повернулась к нему и улыбнулась:
старик. - Как, ей-богу, ваши люди выдерживают это? Я чувствую, будто
сейчас помру.
и со мной, если бы у меня не было повозки, но пока я - королева. Весь день
мы едем мимо женщин с детьми, маленькими, как Тир. Они несут их в Ренвет,
иначе те умрут в дороге, - она сильнее подоткнула одеяла вокруг ребенка,
которого держала у груди.
одеял и, как догадывался Руди, скатиться с сиденья. Ребенок будет
настоящим наказанием, когда начнет ходить.
о тех, кто отстал от каравана...
сейчас, но когда мы покинем возделанные земли, ее будет не хватать, чтобы
накормить всех детей, стариков и больных.
поверх холмов, и Руди проследил за ее взглядом вниз по гладким изгибам
серо-зеленой земли. Вдалеке он разглядел огромные бурые фигуры, бродившие
по далеким пастбищам, качающиеся, как чудовищные живые стога сена.
Альду, он увидел тревогу у нее на лице. - Это...
этой стороне гор...
северных равнинах, конечно, но их не видели в речных долинах уже... сотни
лет. И никогда так далеко к югу. Очевидно, что-то случилось, раз они
прошли через горные перевалы.
неодобрительным наблюдением Медды, Руди показалось, что он слышит далекий
топот копыт - непривычный звук для конвоя, где лошадей было мало и они
очень ценились, их охраняли еще больше, чем запасы еды. Через некоторое
время ночной ветер донес до них слабый дым и звук, напомнивший ему волчий
вой.
конвой, чтобы посмотреть на источник звука.
белую реку тумана. Обугленный остов разграбленного крестьянского дома
маячил в опаловой дымке, окруженный черными фигурами призрачных ворон и
пахнущий жареным мясом.
было человеческим; когда же осознал, то был близок к обмороку, как никогда
в жизни. Он озирался по сторонам, тело стало липким от пота, а во рту
появился привкус рвоты. Руди услышал шаги Януса и слабое побрякивание
удил, когда лошади в тревоге вскидывали головы. Он слышал, как Янус
сказал:
руке узкую полоску сыромятной кожи, украшенной кусочками цветного стекла,
с которой свисало большое перо с окрашенным кровью концом.
клочья, лежащие рядом в траве. - Нет, я боюсь, это работа Белых Рейдеров.
его запястье и окрасило руку кровью.
доказательство, разбросанное на нескольких квадратных ярдах травы. - Это
жертвоприношение. Им надо было кого-то умиротворить.
обгорелые деревья, опаленные остатки хозяйственных построек и обвалившийся
дом, окруженный зловещим облаком птиц-падальщиков. - Несомненно. Хотя,
если Тьма пугала их больше всего, почему они пересекли горы? Угроза Тьмы
сильнее в долинах реки.
ходил вдоль края вытоптанной травы, разглядывая плоскую непроницаемую
белизну окрестностей, превращенных туманом в двухмерное пространство,
будто принюхиваясь к ветру, чтобы уловить запах неведомой опасности. - В
любом случае это ставит нас в тяжелое положение. Видите, лошадиные следы
здесь с подковами, это означает, что у них уже не хватает лошадей и они
вынюхивают, чем можно поживиться в долине. Мне кажется, их слишком мало,
чтобы защитить свои табуны от волков. Скоро они переключатся на конвой.
повернулся к нему, стряхивая росу с рукавов. Он передвигался, как заметил
Руди, с инстинктивной осторожностью кошачьей походки, едва оставляя следы
на дерне. - Объединенные силы Страны, воинов Алвира, Церкви и остатки
армии плюс люди Тиркенсона превосходят Рейдеров по крайней мере раз в
двадцать. Но конвой в пути растягивается примерно на семь миль; четыре