пришел сюда как воин, готовый умереть. Поэтому то, что
произошло с тобой сегодня, не должно было застать тебя со
спущенными штанами.
страхе и замешательстве.
быть, что когда ты приходишь встречаться со мной, ты должен
приходить, готовый умереть, - сказал он. - если ты приходишь
сюда готовый умереть, то не будет никаких падений и никаких
незваных сюрпризов, и никаких ненужных поступков. Все должно
мягко укладываться на свое место. Потому что ты не ожидаешь
ничего.
конце, который принимает. Я должен жить со всем этим.
являешься всем этим. Ты не просто терпишь это на какое-то
время. Твое решение объединить силы с этим злым миром магии
должно было сжечь все тянущиеся чувства замешательства и дать
тебе силы, чтобы провозгласить все это своим миром.
зависимости от того, насколько я был подготовлен,
воздействовали на меня таким образом, что каждый раз, когда я
приходил с ним в контакт, мне не оставалось никаких
отступлений, а только действовать и чувствовать подобно
полуразумному существу. На меня нахлынула волна ярости, и я
больше не хотел писать. В этот момент я хотел разорвать свои
записки и бросить все это в урну. И я сделал бы так, если бы не
дон Хуан, который засмеялся и схватил меня за руку,
останавливая меня.
собирается одурачить сам себя. Он порекомендовал, чтобы я пошел
к фонтану и плеснул себе воды на шею и уши.
пиши, - подтолкнул меня дон Хуан дружеским тоном. - Скажем так,
что твоя записная книжка - это единственная
способ открыть себя своей смерти. Это будет еще одним твоим
взрывом, шикарным взрывом в лучшем случае, но не изменением.
его.
коснулся моей записной книжки.
сердиться и разочаровываться в самом себе. Все, что в данном
случае происходит это то, что тональ ушел во внутреннюю битву.
Битва внутри собственного тоналя одно из самых нежелательных
состояний, о каких я могу подумать. Тугая жизнь воина
предназначается для того, чтобы закончить эту битву. Для начала
я обучил тебя как избегать изношенности и измотанности. Теперь
в тебе нет больше войны. Нет в том смысле, в каком она была.
Потому что путь воина это гармония между действиями и решениями
сначала, а затем гармонии между тоналем и нагвалем.
обращаясь как к твоему тоналю, так и к твоему нагвалю. Именно
таким способом должны вестись наставления.
именно тональ должен уступить контроль. Но он должен это
сделать с радостью. Например, твой тональ уступил часть
контроля без особой борьбы, потому что для него стало ясно, что
если бы все осталось так, как было, то целостность тебя к этому
времени погибла бы. Иными словами, тональ настраивают так,
чтобы он должен был отдать ненужные вещи, подобные важности
самого себя и индульгированию, которые только приводят его в
беспорядок. Вся беда в том, что тональ цепляется за эти вещи в
то время, как он должен был бы быть рад освободиться от этой
ерунды. Задача поэтому состоит в том, чтобы убедить тональ
стать свободным и подвижным. Вот что нужно магу прежде всего
остального - сильный свободный тональ. Чем сильнее он
становиться, тем менее он приникает к своим деяниям, и тем
легче его сжать. Поэтому то, что произошло этим утром,
заключалось в следующем. Я увидел возможность сжать твой
тонналь. На мгновение ты был рассеян, спешил, не думая, и я
схватился за этот момент, чтобы толкнуть тебя.
раздражен. В действительности одной из особенностей тоналя
является его застенчивость. Его застенчивость в
действительности не является важным делом; но есть определенные
моменты, когда тональ застают врасплох, и его застенчивость
неизбежно заставляет его сжаться.
заметил открытую дверь той конторы и толкнул тебя. Толчок тут
был техникой для сжатия тоналя. Толкнуть следует в точный
момент. Для этого, конечно, нужно знать, как видеть.
если он уже в движении, вне зависимости от того, как мало это
движение, захватит власть и произведет необычайные дела. Твой
нагваль захватил власть этим утром, и ты оказался на рынке.
взглянули друг на друга.
мою мысль. - нагваль способен на невообразимые дела, это все,
что я знаю.
бы она ни была, имела неизмеримую важность для тебя. Но вместо
того, чтобы последовать моему совету, ты индульгировал в
жалости к самому себе и замешательстве и не следил.
Это было временем, чтобы следить. Затем, мало-помалу, твой
тональ опять взял верх и вместо того, чтобы ввергнуть тебя в
смертельную битву между твоим тоналем и нагвалем, я привел тебя
сюда.
такого важного?
виду? - Это был твой опыт, а не мой. - Но ты же был со мной,
правда?
чтобы ты следил за всем, потому что сцена была только для тебя.
бесполезно говорить об этом. Что бы я ни
находились во времени нагваля. Дела нагваля можно наблюдать
только телом, но не разумом.
считал тобой?
был тогда? - Я был с тобой, но не там. Скажем так, что я был
рядом с
перенес. - Ты хочешь сказать, что не знал о том, что мы
находились
не потерять
страшного. Мы способны на куда большее, чем это. Такова наша
природа как светящихся существ. Нашей пробоиной является то,
что мы настойчиво стремимся оставаться на своем монотонном
утомительном, но удобном острове. Тональ это обыватель, а он не
должен таким быть.
заметил ли я какие-нибудь особенности неба, как например,
дневной свет, облака, солнце, или не слышал ли я каких-нибудь
необычных людей или события. Он хотел узнать, не было ли там
драк или может быть люди кричали, а если они кричали, то что
именно.
правдой было то, что я воспринял все событие за чистую монету,
принимая как трюизм, что я "пролетел" значительное расстояние в
одну-две секунды, и что благодаря знанию дона хуана, чем бы оно
ни было, я приземлился во всем своем материальном теле посреди
базара.
хотел узнать процедуру, членское знание, "как сделать это".
Поэтому я не старался наблюдать за тем, что по моему убеждению
было ординарными событиями, не имеющими никакого значения.
кулаком.
Черепнин Владимир
Свержин Владимир
Корнев Павел
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Посняков Андрей