розы? И вообще, с чего бы дикой розе расти на пустыре? А если здесь
выросла одна, почему нет других?"
проторчать здесь, глядя на розу, до вечера (а то и до скончания века) и ни
на йоту не продвинуться к разгадке тайны. Джейку посчастливилось на
секунду увидеть цветок так, как он видел все на этом заброшенном и
захламленном пятачке городской земли - без маски, в настоящем обличье,
отринувшим камуфляж - и теперь ему хотелось увидеть это снова. Но хотеть -
не всегда значит мочь.
"Манхэттенском пиршестве ума". Когда он поднимал их, из "Чарли Чух-Чуха"
выскользнул и упал в лохматые сорняки какой-то блестящий серебристый
предмет. Осторожно, стараясь щадить больную ногу, Джейк нагнулся и
подобрал его. Хор голосов как будто бы вздохнул и зазвучал громче, затем
монотонный напев вновь стал почти неслышен.
провел кончиком большого пальца по бородке ключа, касаясь грубоватых
выступов, спускаясь в нехитрые выемки. Погладив плавный изгиб закорючки,
которой заканчивалось последнее углубление, Джейк засунул ключ в боковой
карман штанов, на самое дно, и захромал обратно к дощатой изгороди.
настигла ужасная мысль.
нашел глазами розу; теперь она притаилась глубоко в тени соседнего здания
- крохотное розовое пятнышко в полумраке, беззащитная, прекрасная и
одинокая.
человека, встреченного Джейком на постоялом дворе, в странной иной жизни.
"Никто ее не сорвет. Никакой вандал не сомнет ее каблуком, ибо ее красота
будет нестерпима его тусклому взору. От подобных напастей она умеет
защищаться сама. Опасность в другом".
призрачного голоса. - Когда будет муторно на душе, или если голоса
вернутся и снова начнут спорить. Можно мне будет снова придти сюда,
взглянуть на нее и немножко отдохнуть?"
что беседа закончена. Он сунул "Угадай-дай-дай!" и "Чарли Чух-Чуха" за
пояс штанов (увидев при этом, что они перемазаны грязью и обсыпаны
репьями) и крепко ухватился за забор. Он подтянулся, перемахнул на другую
сторону и вновь соскочил на тротуар Второй авеню, позаботившись о том,
чтобы приземлиться на здоровую ногу.
пешеходов: рабочий день закончился, все спешили домой. Кое-кто обратил
внимание на неуклюже спрыгнувшего с забора чумазого парнишку в порванном
блейзере и вылезающей из-под него незаправленной рубахе, но таких было
немного. Чудаки для жителей Нью-Йорка зрелище привычное.
Впрочем, до него дошло и кое-что другое: спорящих голосов по-прежнему было
не слыхать. Небольшое, но достижение.
так и бросились ему в глаза - быть может, потому, что краска была одного
цвета с розой.
Неохватная такая - не приснится и во сне. - Он вздрогнул. - Ну и денек!
Мамочки мои!
вестибюль, потому что, когда лифт открылся на пятом этаже, там уже стоял
отец. Элмер Чэмберс был в линялых джинсах и ковбойских сапожках,
превращавших его пять футов десять дюймов в прославленные и великолепные
шесть. На голове топорщился короткий ежик черных волос; сколько Джейк себя
помнил, у отца всегда был вид человека, взбудораженного только что
пережитым огромным потрясением. Едва Джейк вышел из лифта, Чэмберс схватил
его за руку повыше локтя.
ускользнула ни грязь на лице и руках сына, ни засохшая кровь на виске и на
щеке, ни пропыленные штаны, ни порванный блейзер, ни репей, украсивший
галстук Джейка, точно причудливая булавка. - Иди-ка, иди сюда! Где тебя
носило, черт возьми? Мать чуть не рехнулась!
увидел Грету Шоу, стоявшую в арке, которая соединяла столовую с кухней.
Экономка со сдержанным сочувствием взглянула на него и поскорее исчезла,
не желая случайно попасться на глаза "барину".
встала - не _в_с_к_о_ч_и_л_а_, не кинулась через прихожую, чтобы покрыть
сына поцелуями и осыпать бранью, - просто встала и подошла к нему. По ее
глазам мальчик догадался, что с полудня она приняла по меньшей мере три
таблетки валиума. Может быть, и четыре. Родители - оба - твердо верили,
что химия улучшает жизнь.
выпускницы Вассара [престижный женский колледж]. Словно в дом пришел
знакомый, попавший в мелкую аварию.
наступил на больную ногу. Снова вспыхнула острая боль, и мальчик внезапно
разозлился. По его мнению, отец взбеленился вовсе не потому, что сын исчез
из школы, оставив там лишь свое безумное сочинение; отец бесился оттого,
что у Джейка хватило нахальства пустить коту под хвост _е_г_о_, Элмера
Чэмберса, драгоценное расписание.
осознанных чувства: недоумение, страх и своего рода робкую смущенную
любовь. Теперь на поверхность поднялись четвертое и пятое, злость и
отвращение. К этим неприятным чувствам примешивалась тоска по дому. Ее-то
и было сейчас в Джейке больше всего: она, словно дым, пропитывала собой
все остальное. Джейк глядел на залитые румянцем гнева щеки отца, на
уморительную стрижку, и ему хотелось вновь очутиться на пустыре, смотреть
на розу и слушать хор. "Этот дом мне больше не дом, - подумал он. - У меня
есть дело, его нужно сделать. Если б я только знал, что это".
глаза. Белки были очень красные; Джейк догадался, что за сегодняшний день
отец успел изрядно поуменьшить свой запас волшебного порошка и перечить
ему, вероятно, не стоит, но тем не менее чувствовал твердое намерение
перечить. Он - не мышка, угодившая в зубы к коту-садисту, и не позволит,
чтобы его трепали и трясли. Ни сейчас. Ни потом. Пожалуй, никогда. Мальчик
вдруг понял, что его злость произрастает, главным образом, из одного
простого факта - _п_о_г_о_в_о_р_и_т_ь_ с родителями о том, что произошло -
в_с_е _е_щ_е_ происходит, - он не может. Они давным-давно закрыли перед
ним все двери.
брюк. Откуда-то выплыл обрывок странного стишка: "Если хочешь приключений,
если ты устал скучать - не откладывай на завтра, прогуляйся вдоль ЛУЧА".
мне больно.
больно державшую его пониже плеча, и яростно отбросил ее. Отец разинул
рот.
припоминаешь? Если нет, сходи глянь на фотографию - она у тебя на
письменном столе.
ровные зубы. В этом оскале на каждую часть бешенства приходились две части
удивления.
родителям, черт побери?
стоишь тут, поганец, раззявив пасть и нагло дрищешь словами...
транквилизаторы, в ее голосе звучали близкие слезы.
Возможно, определенную роль здесь сыграла та удивительная сила, с какой
Джейк секундой раньше оторвал от себя его пальцы. Или, быть может, то, что
светилось во взгляде мальчика.
собираюсь.
я_в_и_л_с_я_ сюда, и у обоих было к тебе beacoup [множество (фр.)]
Орловский Гай Юлий
Корнев Павел
Конюшевский Владислав
Березин Федор
Прозоров Александр
Роллинс Джеймс