ни у сенаров, ни у горцев. Всмотревшись в спокойное бесстрастное лицо, Блейд
ощутил, что не испытывает ни сожаления, ни гнева.
бледное, искаженное болью лицо. В два прыжка странник оказался рядом, рванул
подол нижней туники. Женщина пыталась поймать его взгляд, потом коротко
застонала и перекатилась на бок; Блейд вздрогнул, увидев зияющую рану в
правом боку. Прижав к ней тряпицу, он попытался остановить кровь.
губ, -- я... я... нет времени... я хотела...
что рана была тяжелой, но не смертельной. Если клинок не достал до сердца...
Если! Подняв голову, Блейд помахал группе бленаров. -- Сюда, парни! Да
поживее! Ее надо отнести к лекарю. -- Он начал бинтовать Трайю, отрывая
полосы ткани от своей туники.
должна... ради Брегги... Но она... успела... достать меня... мечом... О,
Заступница!
болью. Четверо мужчин, поспешно набросив на копья плащи, подняли Трайю и
понесли к лесу. Блейд, выпрямив спину, глядел им вслед. Идрана мертва;
Трайя, может быть, выживет. Но где же Вайала?
Странник обернулся: то был Хильгар. На лице его застыло непривычное
выражение -- словно он хотел заплакать, но не знал, как это делается. Потом
вождь заговорил, и голос его был ровным и бесстрастным.
вокруг. Пожалуй, обе части утверждения Хильгара соответствовали
действительности. Бой угас, орды Рильгона растаяли, как утренний туман, и
лишь вдалеке, у опушки рощи, он разглядел несколько групп сенаров. Дикари
мчались к деревьям, даже не помышляя о сопротивлении; их преследовали сотни
две лучниц. Ближе к нему, там, где разгорелась самая упорная схватка, земля
была завалена телами погибших и тяжело раненных. Среди них медленно бродили
бреггани и люди Хильгара: искали живых друзей и приканчивали врагов.
Разгром врага в кровавой схватке был впечатляющим, но достаточно ли этого,
чтобы растопить лед недоверия? Пророчество Великой Матери попрежнему жило в
сердцах ее дочерей, и Дух Единства впервые явил им свой сверкающий лик.
ласково погладил светлые волосы, потом коснулся руки Хильгара.
город -- но не оружием, не силой меча... Готов ли ты к этому?
Захочет ли Брегга принять нас? Захочет ли поделиться своим богатством?
личико Вайалы вдруг преобразилось. Сейчас она фыркнет, как дикая кошка,
подумал Блейд и прижал девушку к себе. От нее пахло железом, кровью и
пропотевшим кожаным доспехом, но то были ароматы жизни, которые он вдыхал с
наслаждением.
-- Так что, малышка, опасения Хильгара справедливы.
побледневшее лицо.
опушку, куда унесли Трайю.
совсем не святой...
святость. -- Вздохнув, странник посмотрел на бленаров и бреггани,
подбиравших раненых. -- И я говорю вам: опорожните сосуды зла в своих душах
и наполните их любовью. Тогда будете жить; иначе -- погибнете, как ваш мир в
эпоху Разрушения. Я...
землю, забыться, замереть, отдохнуть. Ноги налились тяжестью, в голове
шумело, стальной обруч боли сдавил виски. Что с ним? Неужели битва так
утомила его? Или... или дьявольская машина Лейтона зовет обратно?
шнуровку панциря. Блейд осторожно отвел руки девушки.
начал действовать. Хильгару было поручено устройство временного лагеря. Тела
убитых стащили в одну большую груду -- бреггани и бленары с Бурой реки
лежали рядом, объединенные смертью. Затем группа мужчин отправилась в рощу,
рубить деревья для погребальных костров. Раненые тоже были собраны вместе;
их уложили на опушке, в тени, поручив заботам городских врачевательниц;
несомненно, они обладали большим опытом, чем лекари Хильгара.
у дикарей немного шансов уйти живыми -- лучницы-бреггани были неутомимы и
стреляли без промаха. Что ж, тут он ничего не мог изменить. Он мог только
надеяться, что Дух Единства дарует людям Брегги достаточно мужества и
доброты, чтобы они исправили ошибки предков. В противном случае несчастные
мутанты, жертвы ядовитого саммара, будут безжалостно уничтожены.
полуживотным, и Блейд понимал, что этого он не узнает никогда. А сейчас те
сенары, что сумеют вернуться в свои леса, долго еще не рискнут выйти на
равнину. И хорошо; городу тоже нужна передышка. Чтобы забыть события
последних дней, необходимо много лет прочного мира и спокойствия.
сестры Меча едва не сцепились с другими кланами прямо на поле недавней
битвы. Блейд грозно рявкнул и, повинуясь его команде, в свалку врезались
женщины с ферм. Мотыги и колья в их крепких руках ходили ходуном, быстро
успокаивая страсти. Они трудились весьма эффективно, и Блейд надеялся, что
свойственная сельским жителям практичность не позволит им зайти слишком
далеко.
бреггани разберутся сами. Его срок истекал, и теперь оставалась лишь одна
задача, которую он хотел разрешить -- тайна Храма Жизни. Может быть, ему
позволят войти туда, если на то будет воля Верховной Хранительницы... По
словам Вайалы и Трайи она была мудрой женщиной, и Блейд жаждал встретиться и
побеседовать с ней; он полагал, что истинная мудрость оценит те ростки
нового, что пробились из пролитой крови этим утром.
от изумления потерял дар речи. Когда голос опять вернулся к нему, он
недоуменно спросил:
пойдем к городу и попытаемся договориться с советом. Все, как ты хотел... Но
идти сейчас в Храм Жизни? В святая святых Брегги? Пожалей свою голову, друг!
чувствовала себя лучше, рану ее зашили, кровотечение приостановилось. Теперь
военный вождь мог взять в свои руки и войско, и судьбу будущих переговоров;
а это значило, что пришла пора прощаться.
-- И я не могу объяснить тебе причин своей поспешности. Понимаешь, мне надо
идти туда... Лишь я сумею понять то, что скажет верховная Хранительница.
в него?
истинной мудрости, меня согласятся выслушать. Если нет... -- он усмехнулся.
-- Ну, тогда его тайны мне не интересны.
пожав руку военному вождю, Блейд тронулся в путь, сопровождаемый отрядом
бреггани. Чувствовал ли Хильгар, что они расстаются навсегда? Трудно
сказать... Лицо его было непроницаемым, лишь в глазах затаилась грусть да
широкие плечи чуть сгорбились, когда он стоял у дороги, провожая Блейда в
город.
и Блейд, поглядывая на Вайалу, задумчиво потирал ноющий висок. Личико
девушки, ясное, как солнечное утро, то и дело обращалось к нему, а глаза
светились такой любовью и преданностью, что у странника щемило сердце. За
последние годы он привык покидать возлюбленных и друзей, причем -- не по
своей воле; привычка, однако, не умеряла боль расставания.
странника.
металлическом пьедестале. По всей длине огромного зала тянулись ряды таких
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Контровский Владимир
Мацумото Сэйте
Роллинс Джеймс
Маккэфри Энн