отделяющая склад от башни. Внизу можно было разглядеть обнесенный стеной
сад храма, заросший какими-то бледными полусгнившими травами.
поползли вверх, а по затылку побежали ледяные мурашки. По залитому лунным
светом саду скользила на первый взгляд человеческая, но при этом
совершенно бесформенная фигура.
утолщений и сужений, свойственных человеческому телу, лицо совсем гладкое,
и вся она до отвращения напоминает гигантскую лягушку ровного
темно-коричневого цвета.
представить не мог.
в узкое окно, находившееся на головокружительной высоте. Кричать не
хотелось, и Мышелов начал было уже подумывать, чтобы тоже взобраться на
стену по веревке. Все это время он продолжал мурлыкать песенку, которую
любили напевать воры, полагая, что она навевает сон на обитателей
намеченного для ограбления дома. Мышелову страшно хотелось, чтобы луна
скрылась наконец за облаком.
его по уху и глухо ударил в стену храма. Мышелов сразу понял, что это было
- выпущенный из пращи глиняный шарик.
силе удара о стену Мышелов понял, что пращник находится где-то неподалеку
и стремится его убить, а не просто оглушить. Мышелов окинул взглядом
освещенную луной крышу, но никого не заметил. Бросившись на колени, он
мгновенно сообразил, что ему надо делать, если он хочет помочь Фафхрду.
Был только один быстрый путь к отступлению, и Мышелов его тут же и избрал.
строениями; еще три глиняных шарика ударились о стену.
почву, Фафхрд понял, почему ему не давали покоя полустертые непогодой
древние резные изображения на стенах: каждое из них так или иначе было
связано с птицами, главным образом с хищными, и даже в каждой фигурке
человека присутствовало что-нибудь птичье - голова с клювом, или крылья,
как у летучей мыши, или когти на ногах и руках.
существ, а камень наверху, за который зацепилась кошка, представлял собою
искусно вырезанную голову охотничьего сокола. От столь неприятного
совпадения мощная преграда внутри Фафхрда, которая сдерживала страх, чуть
подалась, и трепет, даже ужас стал просачиваться в его мозг, притупляя
гнев, вызванный страшной смертью Кускры. Но в то же время Фафхрд
утвердился в кое-каких предположениях, пришедших чуть раньше ему на ум.
свете луны Фафхрд видел замусоренный чем-то каменный пол и приоткрытую
дверь, за которой зияла чернота. Вытащив длинный кинжал, Фафхрд осторожно
двинулся вперед, ощупывая ногой каждый камень старинной кладки.
привыкли к полумраку. Камни под ногами постепенно становились все более
скользкими. И все сильнее бил в ноздри едкий и отдающий плесенью птичий
запах.
шорохи. Он уговаривал себя, что нет ничего удивительного в том, что птицы,
быть может, голуби, гнездятся в заброшенной постройке, однако что-то
смутно подсказывало, что верны его худшие предположения.
помещение башни.
слабо вырисовывались стены с нишами, уходившие далеко влево. Рев Хлала
звучал приглушенно, словно доносился сюда не по воздуху, а сквозь камень.
Постепенно Фафхрд приблизился к полуоткрытой двери.
дверь тюремной камеры. В более широкой части помещения у стены высился
алтарь, украшенный какими-то резными изображениями. А по обе стороны
алтаря, на спускавшихся ступенями уступах, виднелись маленькие черные
пятна.
стали быстро приближаться к нему.
обнаженную голову капюшон и принялся размахивать перед собою кинжалом.
Теперь он мог как следует рассмотреть эти существа: черные птицы с
грозными когтями, как две капли воды похожие на тех, с которыми сражался
Кускра, с клекотом набрасывались на него, словно научившиеся летать
бойцовые петухи.
деле это оказалось все равно что сражаться с вихрем теней. Нескольких он
вроде бы зацепил, кто его знает, да это и не было важно. Фафхрд
почувствовал, как острые когти вонзились ему в левую кисть.
собой, и, заколов птицу, мертвой хваткой вцепившуюся ему в руку, отыскал
на ощупь ранки от ее когтей и принялся высасывать яд, чтобы тот не проник
ему в кровь.
крыльями и злобно каркают. Убежать отсюда было практически невозможно:
внутренняя комнатка и впрямь представляла собою камеру, освещаемую лишь
слабыми отблесками луны, падавшими сквозь зарешеченное окошко. Фафхрд
никак не мог придумать, каким образом ему добраться до проема в стене и
спуститься вниз: когда его руки будут заняты веревкой, он окажется во
власти чудовищных птиц.
расстояния тот вряд ли разберет слова и может оказаться в точно такой же
ловушке. В бессильной ярости Фафхрд пнул ногой убитую птицу.
слышно, они не бились о дверь и не цеплялись с клекотом за решетку.
насесты. Черные обитатели башни беспрерывно сновали туда и сюда,
собирались в кучки, возбужденно перелетали с места на место. От их вони
было трудно дышать.
не один:
остолбенел. Впрочем, ему и раньше доводилось слышать, как разговаривают
вороны или бранятся попугаи. И здесь слышалась та же монотонность, та же
бессмысленность, те же бранчливые повторы. Ей-ей, он встречал попугаев,
которые имитировали человеческую речь гораздо более похоже.
бы из простой болтовни они не превратились в разумную беседу - с вопросами
и вполне осмысленными ответами. К тому же у него не шла из головы весьма
недвусмысленная команда: "Человек! Человек! Убить его! Убить!"
алтарю прошла некая фигура. Она только отдаленно напоминала человеческую и
была лишена каких бы то ни было черт, вся коричнево-гладкая, кожистая,
словно безволосый медведь с толстой шкурой. Птицы роем набросились на нее
и принялись с клекотом клевать толстую кожу.
будто вовсе не чувствовало ударов мощных клювов и ядовитых когтей. Чуть
подняв голову, оно неспешно проследовало к алтарю. Луч лунного света,
падавший через отверстие в крыше уже почти вертикально, образовал на полу
перед алтарем бледное пятно, и Фафхрд разглядел, как существо принялось
рыться в стоявшем там большом ларце и доставать из него небольшие
сверкающие предметы, словно не замечая круживших черной стаей птиц.
него, и тут Фафхрд понял, что это все же человек, одетый в неуклюжий
костюм из толстой кожи с двумя узкими прорезями для глаз. Неловко, но тем
не менее методично он перекладывал содержимое ларца в кожаный мешок,
который был у него с собой. До Фафхрда наконец дошло, что именно в этом
ларце птицы хранили украденные ими драгоценности и безделушки.
двинулся назад, все еще окруженный тучей озадаченно клекотавших птиц.
внезапно оставили его в покое и устремились назад к алтарю, словно
подчиняясь команде, долетевшей до них сквозь гомон, стоявший в башне.
Человек в коже остановился как вкопанный и стал осматриваться вокруг;
длинные прорези для глаз придавали ему вид загадочный и угрожающий.
брошенная откуда-то удавка.
схватился за горло пальцами в кожаных перчатках. Потом он как-то нелепо
взмахнул руками, и из его мешка, который он так и не выпустил, посыпались
драгоценности. В конце концов ловкий рывок удавки заставил его грохнуться
на пол.
надеялся застать птиц врасплох, но просчитался. Возможно, ему в кровь все
же попала капелька яда и повлияла на его умственные способности.