Чтение 37–й страницы книги ~Пария~

- Куда ты идешь? - спросил Уолтер.

- За Джейн. Я должен с этим покончить раз и навсегда, Уолтер.

- Что ты хочешь сделать, черт побери? Это же совсем
сверхъестественное явление, Джон. Это же дух, ради Бога. Каким способом ты
хочешь победить духа?

- Не знаю. Но если я сейчас не пойду, то уже никогда не узнаю.

- Тогда будь осторожен. И возвращайся скорее.

Я выбежал назад, в ночь. Повсюду громко шумели деревья и звенели
телеграфные провода, как будто все вокруг таинственно ожило и
предупреждало меня на разные голоса. Незакрепленный ставень на втором
этаже непрерывно стучал, словно деревянная колотушка, пытающаяся пробиться
внутрь дома.

Я поднял воротник и побежал по Аллее Квакеров. Через минуту я свернул
с дороги и почувствовал под ногами густую траву. Нигде не было ни следа
Джейн, но когда я видел ее в последний раз, она летела, кувыркаясь, в
сторону Кладбища Над Водой, где была похоронена. Мне казалось логичным,
хотя и ужасающим, что именно оттуда приходил ее дух.

Ворота кладбища находились в добрых трех четвертях мили от моего
дома. После первых ста ярдов мне пришлось сбавить скорость, и дальше я шел
обычным шагом, приводя в порядок дыхание. В темноте справа я видел
нечеткие очертания белых волнорезов у побережья Салемского залива. Где-то
там, под толстым слоем черной ледяной воды, погребенный в трехсотлетнем
иле, лежал корпус "Дэвида Дарка". Шум моря звенел бескрайней грустью и
одиночеством. Джейн всегда говорила, что этот звук ассоциируется у нее с
блеском луны, холодным и безжалостным. Ведь море - любовница луны.

В темноте я различил белую арку ворот кладбища. Я ускорил шаг. За
воротами показались надгробия, стрельчатые купола, кресты и плиты; озябшие
херувимы и грустные серафимы. Небольшое поселение грейнитхедских
покойников, обособленное на этом кусочке побережья. Я добрался до
железных, покрашенных в черное ворот кладбища, прижал лицо к холодным
прутьям решетки и напряг зрение. Передо мной простирались ряды надгробий.
Я посмотрел налево, туда, где была похоронена Джейн.

Смертельно бледных королей

И рыцарей увидел я...

Я не видел никакого мигания, никакого следа присутствия Джейн. Я
повернул ручку, открыл ворота и зашел на кладбище.

Хоть и написано великое множество вздора о ночных визитах на
кладбище, не подлежало сомнению, что в эту бурную мартовскую ночь Кладбище
Над Водой производило ужасающее впечатление.

Каждое надгробие, казалось, излучало неземной свет. Следуя к могиле
Джейн между безмолвными рядами надгробий, я с беспокойством сознавал, что
меня со всех сторон окружают люди. Мертвые люди, которые умолкли навсегда
и лежали рядом друг с другом с закрытыми глазами или без глаз, закутанные
в саван или обрывки материи, закопанные в черную землю. Это было не
обычное место; это был уголок погребенных воспоминаний, молчаливое
общество умерших, анклав земных существ, вышедших за пределы жизни.

Неуверенно, с дрожью, я подошел к надгробию Джейн и остановился
рядом.

Джейн Элизабет Трентон.

Любимая жена Джона Пола Трентона.

Дочь Уолтера К. Бедфорда и Констанс Бедфорд.

"Укажи мне путь к прекрасной звезде".

Теперь, когда я пришел сюда, я не знал, что мне делать. Позвать ее?
Обратиться к ней? Или ждать, когда она появится? Я огляделся и увидел
бледных мраморных стражей, неподвижно стоявших на надгробиях поблизости.
Неожиданно я почувствовал себя волком, окруженным красными флажками, и,
несмотря на ветер, мне стало душно. Мраморный ангел, стоящий двумя рядами
дальше, сверлил меня ненавидящими глазами.

Я проглотил слюну и сказал дрожащим голосом:

- Джейн? Слышишь меня, Джейн?

Конечно же, я вел себя смешно и подсознательно опасался, что меня
кто-нибудь заметит. Я знал, что люди иногда разговаривают со своими
мертвыми родственниками, но редко делают это посреди ночи и, в
противоположность мне, скорее всего не ожидают ответа.

- Джейн? - повторил я громче и немного увереннее. - Джейн, ты слышишь
меня?

Тишина. Только ветер шелестел в высокой траве за оградой кладбища. Я
постоял так с минуту, трясясь от холода. Я ждал появления Джейн и
одновременно надеялся, что она не появится. Наконец я развернулся,
собираясь уходить.

- О, Иисусе... - громко сказал я.

Она стояла за мной, всего лишь в двух или трех футах, поднимаясь на
несколько дюймов над землей. Она опять была нормального роста, но казалась
отчаянно худой и изголодавшейся, как будто под ее развевающимися одеждами
не было ничего, кроме кожи и костей. Она не улыбалась, но и не была
грустной. На ее лице вырисовывались пустота и равнодушие, глаза были
темными, лишенными выражения. Она не была прозрачной, я не мог видеть
сквозь нее, но ее фигура как будто расплывалась и колыхалась. Она была
нематериальной. Я чувствовал, что если бы попытался ее схватить, то у меня
в руках осталась бы только паутина.

- Ты пришел, - сказал призрак, и это прозвучало так, будто говорили
одновременно четыре Джейн. - Я знала, что ты наконец придешь.

- Чего ты хочешь? - спросил я ее. Я не мог совладать с заиканием.

- Я хочу любить тебя, - прошептала она. - Хочу любить тебя целую
вечность.

- Джейн, ты же умерла.

- Нет, Джон, я не умерла.

- Тогда где же ты есть, если ты не умерла? И чего хочешь?

- Я причислена к иным. Присоединяйся к нам, Джон. Идем со мной. Не
оставляй меня здесь одну.

Я очень осторожно протянул к ней руки.

- Джейн, это невозможно. Ты мертва, ты должна уйти на вечный покой. Я
уже не могу этого выдержать, Джейн. Я боюсь.

- А хотел ли ты, чтобы я умерла? - прошептала она.

- Конечно же, нет. Я тоскую по тебе. Я тоскую по тебе, и ужасно.

- Но ведь я же здесь, Джон. Ты можешь со мной трахаться. Мы снова
можем быть любовниками.

- Джейн, ты же умерла, ты не настоящая! Не понимаешь?

- Ненастоящая? - повторила она. - А что такое настоящее?

Говоря эти слова, она повернулась и подняла правую руку.

- Я покажу тебе, что настоящее, - сказала она.

- Что? О чем это ты говоришь?

Я услышал как бы пение, только это было не пение. Оно напоминало
скорее завывание плакальщиц на похоронах или пискливые нечеловеческие
голоса суданских женщин. Вибрирующий, доводящий до безумия звук на самой
грани слышимости, от которого зудела кожа. Он доносился отовсюду, с неба и
с земли, а его напряжение минутами казалось невыносимым.

Я оглядел кладбище и, к своему ужасу, увидел других призраков,
поднимающихся из гробов. Сначала появлялись головы, слепые, вырастающие из
земли, как гротескные дыни. Потом плечи и остальная часть тела вырастали
все выше, пока, наконец, призраки не зависали в воздухе, так же как и
Джейн, не касаясь колеблемой ветром травы.

Их были сотни, по одному из каждой могилы. Мужчины, женщины и дети -
все они слабо мерцали в ночной темноте, излучая остатки того заряда,
которым были наделены при жизни. Чем больше их появлялось, тем громче они
выли, пока все кладбище не стало сплошным воем.

- Это настоящее, - прошептала Джейн где-то внутри моей головы. - Это
настоящее, Джон. Пойди и посмотри.

Я осторожно, неверными шагами двинулся между рядами могил. Призраки
неподвижно зависли в воздухе и всматривались в меня глазами, похожими на
дыры в протершейся от времени занавеске. Все находились в разной степени
разложения. Я видел женщину с голым блестящим черепом, от которого
отвалилась плоть, оставив только кость и несколько жиденьких кустиков
волос. Я видел мужчину с обнаженными ребрами, в грудной клетке которого
копошилась поблескивающая, дергающаяся масса червей, пожирающих
внутренности. Я видел подростка без нижней челюсти, его распухший гниющий
язык свешивался из разодранного горла как галстук. Сотни призраков умерших
в Грейнитхед - некоторые почти не тронутые разложением, как будто и не
умирали, другие в плачевном состоянии, гниющие и искалеченные, едва
напоминающие человеческие существа.

Я обошел все кладбище, пока снова не очутился у ворот. Меня охватило
непреодолимое желание убежать как можно дальше отсюда, но одновременно
меня охватил ужасный страх, что если я побегу, то все эти призраки ринутся
в погоню и догонят меня.

Я остановился у ворот, поглядывая на город умерших, мерцающий,
отмеченный пятном разложения. Джейн стояла немного дальше, поглядывая на
меня.

- Я не могу к тебе вернуться, - сказала она тихим, далеким голосом. -
Но ты можешь прийти ко мне.

Я отвернулся от нее. Я помнил, как она выглядела в день нашего
бракосочетания. Я помнил, как она сидела на краю постели, еще не сняв
фату, и отстегивала белые чулки от белого пояса, а подтянутая на бедрах
юбка, открывала великолепные пышные ляжки. Везде были цветы, вся комната
была заполнена запахом гвоздик и душистого горошка. А лицо Джейн словно
излучало какой-то колдовской блеск. Лицо девушки, которую я любил.

Этот призрак не был Джейн. По крайней мере, той Джейн, которую я