заметил, что дождь прекратился и сквозь облака просвечивает солнце. Он
лжет. Но в какой из двух интерпретаций лжет меньше? Ни один колдун не мог
организовать башню Дахут в Нью-Йорке и в древнем Исе и тем более
руководить моими действиями там, реальными или воображаемыми; не мог он
отвечать и за то, что произошло после ритуалов прошлой ночи. Только
колдунье доступно такое.
скала, о которую оно окончательно разбивается, - свидетельства Мак Канна,
который, пролетая над этим местом, тоже видел огни святого Эльма, эти
гниющие огоньки мертвых... видел черную бесформенную фигуру, сидящую на
Пирамиде... видел людей среди стоячих камней, пока все не поглотил туман.
Кераделя? Я знал, что он мне не верит. Может, это ловушка, лабиринт? Какую
из дверей должен я открыть?
повернулся к нему, постарался придать лицу смешанное выражение вины и
восхищения и сказал:
разочарования или облегчения. В конце концов вы ведь действительно возвели
меня на гору и показали земные царства, и часть меня возрадовалась
перспективам и готова была следовать за вами. И вот одна часть радуется,
что это всего лишь мираж, зато другая хотела бы, чтобы это было правдой. И
я разрываюсь между негодованием, что стал для вас подопытным кроликом, и
восхищением тем, как вы провели эксперимент.
ответил:
пленник; но я зажег сигарету и спросил:
основанное на здравом смысле объяснение.
созданных вами, де Керадель. Кстати, я хотел бы послать телеграмму доктору
Беннету.
мне здесь нравится и что я намерен оставаться так долго, как мне разрешат.
Что вопрос, который нас с ним интересовал, разъяснился к полному моему
удовлетворению. Что ему не о чем беспокоиться и что позже я объясню все
подробнее в письме.
заметить его удивление при моем неожиданном предложении. Он взял приманку,
хотя еще не проглотил ее.
остаться. С вами. Но не как человек, которого держат - наследственные
воспоминания. И не воображение, которое подстегиваете вы или ваша дочь. Не
внушение... не колдовство. Я хочу оставаться здесь в здравом уме и самим
собой. И чары вашей дочери не имеют к этому отношения. Меня мало
интересуют женщины, де Керадель, кроме нагой дамы, которую зовут Истина.
Из-за вас, только из-за вас я хочу остаться.
есть главная тема, а в ней основная нота. Так же и с каждым человеком.
Узнай эту ноту, узнай, как ее заставить звучать, - и этот человек твой.
Доминанта де Кераделя - тщеславие, эготизм. Я заставил звучать именно эту
ноту.
Никогда не просил разрешения сидеть у ног де Кераделя и учиться. Я
достаточно знаю историю наших семей, чтобы уверенно утверждать это. Ну,
этому конец. Всю жизнь я стремился сорвать с Истины ее вуаль. Я считаю, вы
можете сделать это, де Керадель. Поэтому - я останусь.
вместе.
Если я исчезну... или покончу самоубийством... или сойду с ума... это,
конечно, может вам повредить.
сказал:
понадобится... но я хотел бы вам верить.
Протянул ко мне обе руки, не касаясь меня, и сделал жест, на который я,
при всем том, что было в моем сердце, не мог ответить. Этому священному
жесту научил меня тибетский лама, которому я спас жизнь... и де Керадель
осквернил его... но все же жест означал обязательства... обязательства,
которые простираются за пределы жизни...
ним появилась и Дахут. Если бы что-то нужно было для подтверждения второй
версии де Кераделя, версии здравого смысла, так это Дахут, идущая в лучах
солнца. Но ней был костюм для верховой езды, сапоги, сине-зеленый шарф,
соответствовавший цвету ее глаз, и берет точно такого же цвета. Подойдя ко
мне в солнечных лучах, она выбила из моей головы и де Кераделя, и все
остальное.
что стали видны белки... и в глазах заплясали фиолетовые огни.
предупреждение, известие - от него к ней. Ресницы мадемуазель дрогнули.
поставил рядом со мной блюдо. Теперь я знал, что и Дахут не делала этого.
Тогда кто же?
берегись Дахут...
счастливым случаем, на который я надеялся. Я торопливо переоделся. Мне
представлялось, что ее разговор с отцом будет не вполне дружеским, и я не
хотел, чтобы она переменила намерение насчет прогулки. Возможно, в деревню
мне попасть не удастся, но до скалы, где дежурят рыбаки, я доберусь.
будьте здесь же завтра ночью в те же часы. То же и относительно ночи
послезавтра. Если я тогда не покажусь, передайте Рикори, чтобы действовал
по усмотрению.
связаться с Мак Канном, значит я в трудном положении, если вообще способен
находиться в любом положении. Я надеялся на изобретательность и
безжалостность Рикори, не меньшие, чем у де Кераделя. И он будет
действовать быстро. Я изготовил дубликат записки: в конце концов, может,
удастся попасть и в деревню. Одну записку положил в двухунциевую бутылочку
и плотно закрыл, вторую сунул в карман.
комнату так, будто никого в мире ни в чем не подозреваю. Впрочем, я не
играл: я испытывал душевный подъем; так боксер, проигрывавший раунд за
раундом в бою с противником с совершенно незнакомым стилем, вдруг получает
ключ к противнику и знает, как с ним справиться.
Де Керадель по-прежнему сидел за столом, слегка съежившись. Блюда
жертвоприношений не было видно. Мадемуазель напоминала прекрасную осу, да
Керадель - маленький Гибралтар, отражающий нападки осы.