пространства сзади.
фермы, хотя там, где мы проходили, не было и намека на строения. Когда
мы подошли к линии деревьев, я убедилась, что раньше здесь жили люди в
мире и довольстве. Деревья ничем не напоминали зло того ужасного леса.
На них распускались бутоны, это был фруктовый сад.
старости, но многие еще цвели, как обещание продолжавшейся жизни. Жизнь
действительно продолжалась. Птицы гнездились здесь в изобилии. Видимо,
они надеялись на ранние плоды для своего пропитания.
благословенный источник добра. Я ощущала запахи трав, слабые, но
бодрящие. Тот, кто сажал этот сад или ухаживал за ним, посадил также и
растения, служившие для лечения и блага.
спокойствие.
она медленно поворачивала голову, как бы ища впереди направляющую точку,
а затем пошла к одному из деревьев и опустилась на землю. Я пошла за
ней, ведомая тем же слабым запахом.
цветочками. Мы в детстве называли их "глазастиками". Они были хрупкими и
держались всего один день, но это были первые весенние цветы.
источника. Осторожно держа ее, она вернулась к нашему временному лагерю
под деревьями.
выбирая те, которые дадут сильный, приятно пахнущий дым, и достаточно
высохшие, чтобы горели быстро и ярко.
бросила в огонь щепотку трав, которые она набрала в корзинке племени.
вглядываясь в нее. Я видела, что вода в чаше затуманилась и стала как бы
фоном для ясного рельефного изображения. В глубине чаши стоял мой отец -
не чудовище, следившее за костром, а человек. Я поняла, что надо делать,
и присоединила свою волю к воле матери. Даже вдвоем это было трудно.
Изображение в чаше медленно изменялось. Оно становилось бесформенным,
чудовищным, а мы следили и напрягали волю. В конце концов изображение
полностью совпало с тем существом, которое вело нас через реку.
такая же чистая, какой была вначале. Когда мы подняли головы, стараясь
выпрямить наши горбатые спины, мы увидели, что отец снова стал
человеком.
можно заметить на ее страшной морде, и заметила:
наиболее отчетливым. Я послала свою силу отцу, пока мать отдыхала. Я
тоже чувствовала нарастающую усталость и принуждала себя к борьбе. Мать
в чаше медленно превращалась из высокой статной женщины в чудище, пока
мы не решили, что сделано это хорошо, и отец сдул отраженного в воде
демона в ничто, - Отдыхай, - приказала мне мать. - Остальное мы должны
сделать сами, как в свое время дали тебе жизнь.
знала, что они рисуют меня такой, какой запомнили.
"меня", какую я видела в зеркале? Странная мысль, чуточку тревожная. Я
перевела взгляд на цветущие ветви деревьев, под которыми лежала. Во мне
поднялось великое желание остаться здесь навсегда, сбросить с себя весь
груз.
Глаза у меня закрылись и я, кажется, уснула.
Значит, добрая часть дня уже прошла. Я удивилась, почему мы не уходим.
облик.
колени. Он, видимо, спал, а она ласково гладила его по волосам, но
смотрела не на него, а куда-то в пространство, и на губах ее была
улыбка, смягчавшая ее обычно суровое лицо. Теперь оно было даже нежным,
как будто она вспомнила о чем-то счастливом.
появлялось и раньше, когда я была свидетельницей их чувств друг к другу.
Я как бы смотрела на уютную теплую комнату из темной холодной ночи. Мне
даже хотелось стереть эту радость с лица матери, сказав ей: "Ну, а что
для меня? У Киллана и у Кемока это есть, а я думала, что найду в
Дензиле. Неужели правда, что, как я узнала от него, любой мужчина
посмотрев на меня, увидит только оружие для осуществления своих
честолюбивых замыслов? Неужели я должна отогнать напрасные надежды и
пойти узким, бесплодным путем Мудрых женщин?"
нарушила ее мечтательную задумчивость, но не совсем по своей воле. Ее
улыбка стала шире, она согрела меня.
тело и душа.
расстояние до темноты.
Айлие, а может, мать освободила от полного мозгового контроля и ее. Она
достаточно пришла в себя, чтобы идти после того, как мы поели из
припасов племени.
мимо последнего цветущего дерева, то отломила веточку, понюхала цветок и
воткнула себе в волосы, как какую-нибудь драгоценность.
наоборот усилился, так что я как бы окружила себя этим нежным запахом.
было наблюдать во всех направлениях. Мы не стали разводить огонь, но
когда темнота сгустилась, мы увидели вдали светившуюся точку -
несомненно, костер, как решил отец. Поскольку, эта точка была на юге,
отец подумал, что там лагерь племени, но очень далеко от реки. Вероятно,
они не вернулись на берег даже для того, чтобы подобрать брошенные вещи.
Когда мать меня разбудила, было очень холодно, и я поплотнее запахнулась
в плащ. Айлия лежала чуть подальше.
зашевелилась. Она вертела головой и что-то бормотала. Бормотание
сменилось более отчетливым шепотом, и я наклонила над ней голову,
прислушиваясь. То, что я услышала, предупреждало об опасности.
затем на запад к холму мимо сухого дерева, более высокого чем два
других... На запад в место, которое называют Зеленой Долиной.
кому-то. Кому и зачем? Ее народ погиб или пленен морскими разбойниками,
да я и не думаю, что кто-нибудь из них мог вызвать мозг Айлии. Днем она
действовала под влиянием страха, когда увидела другое племя.
могло быть, но это был не первый и не лучший ответ, который я нашла.
родителями, зная, что такой контакт, даже самый легкий, будет тут же
замечен, так что ему придется идти на попытку полного захвата. Но Айлия
по нашим стандартам, была слабой и легкой добычей для любого владевшего
колдовством, поэтому он мог добраться до нее, работать с ней, через нее
выслеживая нас. Все мои страхи насчет него вернулись, но в то же время я
чувствовала неуверенность, так как помнила, как мысленное прикосновение
матери к его мозгу показало мне страшное одиночество Хилариона,
узнавшего, что случилось с его миром, о возвращении в который он так
долго мечтал, пребывая в плену.
Зла, которое родилось бы от безрассудного интереса к исследованиям,
любопытства и самоуверенности. Таким он был раньше, таким мог и
остаться, и в этом случае он представлял собой угрозу всему, что мы
сделали в Эскоре.
ее на руках и постоянно о ней заботиться, а ведь нас наверняка ожидают
многие опасности, и такая пленница может стать причиной нашей гибели.
Бросить ее тоже немыслимо.