Чтение 37–й страницы книги ~Обряд перехода~

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. УНИВЕРСАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

Существует два способа пройти через Испытание: метод черепахи и метод
тигра. Метод черепахи заключается в том, что вы зарываетесь в какую-нибудь
нору и сидите в ней весь месяц, не высовываясь ни под каким видом. По
методу тигра вы, наоборот, рыщете по всей округе, все исследуете, во все
переделки ввязываетесь. Несомненно, метод тигра опасней, но, с другой
стороны, он несравненно увлекательней. Ни один из наших инструкторов
никогда не брал на себя ответственность рекомендовать нам тот или иной
способ. Быть черепахой не считалось зазорным, хотя, конечно, прослыть
тигром было престижно.

Иногда мы это обсуждали. Ригги, например, твердо решил быть
черепахой.

- Я хочу вернуться домой, - говорил он. - И я хочу, чтобы у меня было
на то максимум шансов.

Вот что происходит, когда безрассудный человек начинает задумываться.

Ат о своих планах не распространялся, но Джимми уверял, что он
собирается быть тигром. Я, еще когда рассчитывала после высадки
объединиться с Джимми, тоже склонялась к этой мысли. Но, решив идти в
одиночку, сразу убавила свою запроектированную тигриность процентов на
шестьдесят. Если хотите, можете звать меня "скромным тигром".

Первого декабря я встала пораньше и отправилась на кухню смастерить
себе что-нибудь поесть. Но оказалось, что на кухне уже ждут меня Папа и
завтрак, приготовленный им собственноручно. Ели мы в подавленном
настроении.

И когда я уже готова была идти, Папа сказал:

- До свидания, Миа. Мы с матерью встретим тебя, когда ты вернешься
домой.

- До свидания, Папа, - ответила я и поцеловала его в щеку.

На челноке я добралась до Ворот N_5 на Третьем Уровне. На мне была
крепкая обувь, штаны, легкая и теплая рубашка. С собой - нож,
ультразвуковой пистолет, надувная палатка, спальный мешок, несколько
личных вещей, несколько смен одежды, желто-зеленая с красным матерчатая
куртка, еда и, самое главное, мой сигнализатор подъема. Этот маленький
приборчик, три дюйма на два, был единственной моей связью с
разведкораблем. Без него, без поданного в нужное время сигнала, я, с точки
зрения людей на Корабле, буду мертва. Жива я или мертва на самом деле -
значения иметь не будет: раз я не подаю сигнал, они не могут меня
подобрать, и, следовательно, на Корабль я уже не вернусь.

Я забрала Филю, свою глупую, но сильную лошадку, упряжь и сложила все
в транспортный челнок. Потом я помогла сделать то же Рэйчел Юнг, и мы
вместе отправились на Первый Уровень, в разведдок. Загрузив лошадей и
снаряжение в разведкорабль, мы вышли наружу подождать остальных. Не было
никаких оркестров, никаких торжественных проводов, разведкорабли спокойно
стояли на дюзах, люди деловито сновали по гигантскому залу. Никто не
обращал на нас внимания. Мы могли не вернуться, но это было в порядке
вещей.

Один за другим подходили ребята, грузили на борт своих лошадей и
вещи, присоединяясь затем к нашей группе. Все вели себя тихо, кроме Ригги,
который, рассказав анекдот, потом долго смеялся над ним, и голос его эхом
разносился вокруг.

Больше не смеялся никто.

Мы должны были отбыть в восемь часов. В без четверти восемь появился
мистер Марешаль, пожелал нам удачи и пошел своей дорогой. Его новый класс
выживания должен был собраться сегодня в полдень на первое занятие, и,
по-моему, он уже старался запомнить новые ребячьи имена.

Нас было шестнадцать девочек и тринадцать мальчиков. Дэвид Фармер и
Билл Наймен отсутствовали, они еще не поправились после охоты на тигра. Их
очередь настанет через три месяца, хотя я лично этой их отсрочке не
слишком завидовала. Вернувшись, мы уже будем взрослыми, а они - будут
ждать и завидовать. Психологически это неприятно.

Перед самым стартом прибыли Джордж Фахонин и мистер Писарро. Бодрый и
веселый, несмотря на ранний час, Джордж остановился рядом со мной.

- Ну наконец-то настал великий день, - сказал он. - Я пожелал бы тебе
удачи, Миа, если бы думал, что она тебе нужна. Но мне кажется, что за тебя
можно не волноваться, а?

Не помню, оценила ли я его уверенность, потому что в этот момент
мистер Писарро позвал с трапа:

- Подняться всем на борт!

И прежде, чем войти в разведкорабль, я обвела вокруг долгим взглядом.
Быть может, я видела все это в последний раз. Затем, когда ребята заняли
свои места, Джордж убрал трап.

- Поехали, значит, - сказал он по общей связи. - Старт через десять
секунд.

Воздух из дюз выдуло, крепежные полосы втянулись, и мы... рухнули
вниз. Желудок у меня чуть не выпрыгнул из горла. Джордж не должен был
этого делать. Если бы Папа был на борту, он никогда бы не осмелился на
такое. Наверное, у него что-то с чувством юмора, странное оно у него. Он
словно уверен, что это забавно - быть лихим пилотом, особенно если за это
никто не наказывает.

Сидевший рядом Ат вдруг повернулся ко мне с таким видом, как будто
решился наконец выговорить нечто труднопроизносимое.

- Миа, - сказал он. - Я хотел бы знать... Ты не согласилась бы пойти
в паре со мной?..

С минуту подумав, я ответила:

- Извини, Ат, но мне кажется, это лишнее.

- Джимми?

- Нет. Просто я хочу сама по себе.

- А, - произнес он и через несколько минут встал и отошел.

В тот день я явно пользовалась успехом - спустя некоторое время ко
мне подошел Джимми. Задумавшись, я его даже не сразу заметила. Он
кашлянул, и когда я подняла глаза, сказал извиняющимся тоном:

- Миа, мы когда-то хотели с тобой объединиться после высадки... Если
хочешь, я готов.

Но я еще не могла простить ему тот выпад насчет моего снобизма.
Получив короткое "нет", Джимми молча ушел.

Это меня расстроило. Если бы он действительно хотел идти со мной в
паре, он попытался бы настаивать, стал бы спорить, а если бы он меня
поуговаривал, я, скорее всего, передумала бы... Те его слова продолжали
меня терзать. Зачем-то Джимми понадобилось припутывать сюда Папу, хотя
Папа никогда ничего подобного не говорил. Колонисты на планетах не могут
быть настоящими людьми. У них нет возможности узнать и научиться - какими
должны быть настоящие люди, и они обречены стать подобием тех типов, с
которыми я встречалась на первой своей планете - Грайнау. И дома, на
Корабле, я слышала множество аналогичных рассказов. Так что если и вы, и
ваш отец приходите к одному и тому же, основанному на фактах, выводу, то
это не значит, что ваш отец вас в этом убедил. У каждого человека есть
собственное мнение. И скажите мне, разве это снобизм, не выносить людей,
которые не являются людьми?

Планета, на которую нас выбрасывали, называлась Тинтера. Это
единственное, что Папа сообщил мне за завтраком, подойдя к самой границе
запретного. Но едва ли с его стороны это было важным признанием, поскольку
он хорошо знал, что я никогда не слышала об этой планете. Последнее наше
посещение ее (а мы знали, что никто другой ее не посещал тоже) состоялось
почти сто пятьдесят лет назад. Мы знали, что колония все еще существует -
и только. Совет долго сомневался - разрешать ли высадку на Тинтере,
все-таки слишком долго с планетой не было контактов. Но Тинтера находилась
совсем рядом, и в конце концов они решили дать добро. Чтобы Совет запретил
высадку, Папе нужно было выдвинуть какой-нибудь веский довод, но из-за
меня он не мог возражать.

Войдя в атмосферу, Джордж перемахнул через море, снизился над
серо-зелеными, поросшими лесом холмами и посадил корабль на первой же
лесной проплешине.

- О'кей, - сказал Джордж по внутренней связи, одновременно выпуская
трап. - Первый, на выход.

Порядок покидания разведкорабля произвольный. Каждый выходит, когда
захочет. Джимми, приготовив свое снаряжение еще до посадки, как только был
спущен трап, сразу же махнул мистеру Писарро, что выходит, и повел свою
лошадь вниз. Чего и следовало ожидать от Джимми. Мистер Писарро отметил
его выход, и через минуту мы снова были в воздухе.

Тут и я - в который уже раз - начала проверять свое снаряжение.
Бессмысленное занятие - все давным-давно сложено, собрано и проверено, и
если сейчас чего-нибудь не окажется, никакой возможности раздобыть это уже
нет. Но я нервничала и ничего не могла с собой поделать.

На следующей остановке я успела опередить Вени, сказав мистеру
Писарро, что выхожу. Вени села на место, а я, взяв Филю под уздцы и
перебросив вещи через седло, спустилась по трапу. Торопливость моя не
имела никакого отношения к Джимми. Я просто хотела выйти. Я не могла
больше ждать.

Я помахала Джорджу, показывая, что уже отошла от корабля; он помахал
в ответ и поднял трап. Разведкорабль поднялся в воздух (я покрепче
схватила Филю, чтобы он не выкинул какой-нибудь фортель) и через секунду
исчез. Выкрашенный в серо-голубой цвет, он был почти неразличим на фоне
покрытого облаками неба. И я не смогла бы сказать, когда я видела его в
последний раз.

Я осталась одна. Законченная Юная Девушка, Настоящая Фурия. Я могла
построить одну пятнадцатую часть бревенчатой хижины, убить одну тридцать
первую часть тигра, умела целоваться, вязать и даже (теоретически) убить
кого-нибудь голыми руками. О чем же мне беспокоиться?