Чтение 37–й страницы книги ~Человек из кремния~

устроили катастрофу, убили его так, чтобы все выглядело несчастным
случаем. В этом, после всего, услышанного от Юми, Шерон была уверена.

- Осторожнее там, на камнях, - крикнул сверху полисмен. - Они могут
быть скользкими, понимаете? - Он сделал паузу. - Вообще, что вы там ищете?

- У мистера Бейли в машине был кейс, - сказала она.

Он рассмеялся.

- Черт; немного; наверное от этого кейса осталось.

- Кейс был в металлическом корпусе. Он должен уцелеть, хотя бы
сгорело все остальное.

О самодельном пистолете она не упомянула. Остановившись у взломанной
рабочими из спасательной команды дверцы со стороны водителя, она заглянула
внутрь. Внутри все было покрыто толстым слоем копоти. Почерневшие пружины
сидений, каркас панели управления. Пол в потеках застывшего пластика
усыпан пеплом. Ни следа кейса. Ни спереди ни сзади.

Подобравшись к задней части машины, она подцепила ногтями крышку
багажника. - Эй, вам не положено там шуровать! - Полисмен начал спускаться
к ней. - Вы, конечно, журналист, но это же вещественное доказательство!

Не обращая на него внимания, она зашарила в сумочке на предмет связки
запасных ключей - она всегда носила их с собой.

- Слышите? - Полисмен был уже близко.

Найдя нужный ключ, она вставила его в скважину. Скрежет, и крышка
подпрыгнула вверх, взметнув в воздух хлопья облезшей от жара краски.

Секунду она стояла, глядя в багажник. Содержимое его меньше всего
пострадало от пламени. Вот резиновый мячик Дэймона - оплавившийся, однако
вполне поддающийся опознанию. Старое пляжное одеяло - его они использовали
как подстилку. Контейнер для пикников, пара темных очков. Шерон
покачнулась, и ухватилась за край багажника.

Обогнув машину, к ней подошел полицейский.

- Э, как вы ее открыли?

Кейса не было. Шерон сунула ключи в сумочку, захлопнула крышку и
пошла прочь.

Не обращая внимания на полицейского, она вернулась на шоссе, прошла к
своей машине, стоявшей у обочины и некоторое время сидела, устремив
невидящий взгляд в океан.

Она ясно помнила, что находилось в кейсе Джима: пистолет, обрезок
металла, из лаборатории, фотокомпозит Розалинды Френч, микрокомп и
документация по проекту "Лайфскан". Очевидно, два последних предмета он
взял с собой в дом Готтбаума; вот как они потом оказались у Юми. Шерон
была уверена: остальное он скорее оставил бы в машине, чем рискнул
показать Готтбауму.

Итак, ясно: Готтбаум и его люди перехватили Джима по пути домой,
забрали из машины кейс, а затем организовали "несчастный случай". Она
сжала кулаки так, что почти впилась в ладони. Затем, опомнившись,
аккуратно положила руки на колени. Но, по мере того, как она пыталась
успокоиться, эмоции, точно маятник, описали дугу от злобы и глубокой,
горькой печали.

Зря она сюда поехала. Думала, если хоть как-то действовать, будет
легче, а сама только убедилась в собственном бессилие.

Руки дрожали. Она завела машину, сделала разворот и поехала обратно в
Лос-Анджелес.

СПИСОК ЖЕЛАНИЙ

Позже, дома, когда Дэймон уснул, а няня ушла, Шерон сидела за
обеденным столом, уставившись в чистый лист желтого блокнота. Джим не раз
смеялся над ее привычкой к ручке и бумаге, называл это анахронизмом,
"очень двадцатовековым", и иногда величал ее "последней из грамотян". Но
заполнение линованных строк от руки, ход шарика по бумаге, наблюдать
возникновение текста - все это так успокаивало...

Глядя на страницу, она переживала заново последние 24 часа. Вчера, в
воскресенье, после расставания с Юми в аэропорту, она приехала домой, и ей
опять позвонил Джим, или кто-то с таким же точно голосом. Сказал, что
машину наконец начали ремонтировать, но ремонт займет больше времени, чем
ожидалось, а он очень устал, чтобы возвращаться в Гранада-Хиллс. Он решил
провести еще одну ночь в мотеле и приехать домой рано утром в понедельник.

Терзаемая сомнениями, посеянными Юми, Шерон хотела было поехать к
нему. Не надо, ответил он, незачем.

- Хотя бы скажи, где остановился, - попросила она. - Как тебе можно
звонить?

Он начал было отвечать, но линия отключилась. Телефон ее вырубился
окончательно: она никуда не смогла больше позвонить, и ей никто не звонил,
до самого сегодняшнего утра, когда с ней связались из полиции, уведомить,
что обнаружена разбившаяся машина, числящаяся за ее мужем. Идентификация
водителя не представляется возможной, и им неизвестно, кто он, но завтра
из лаборатории поступит образец ДНК. Но Шерон не сомневалась: тело из
машины, лежащее в полицейском морге, принадлежит ее мужу.

Терять ей, если так, было нечего, и она позвонила непосредственно
начальнику Джима. Тот был болен, и она связалась с Нормом Харрисом, одним
из агентов, работавших вместе с Джимом. Однажды Джим говорил ей о Харрисе;
тот, судя по всему, был ему не слишком симпатичен. Но больше ей не с кем
было говорить, да она и не знала, кого еще можно спрашивать: друзей по
работе у Джима не было.

Харрис сказал, что распорядится об охране машины силами местной
полиции, пока не приедет для проверки кто-нибудь из ФБР. Назначил и
встречу на завтра, но ясно было: он уже определил ее в разряд истеричных
баб, придумывающих всякие заговоры, не в силах примириться с тем, что муж
просто не сумел вписаться в поворот.

Поэтому она позвонила на службу, сказалась больной и поехала
посмотреть все своими глазами. Но поездка ни к чему не привела. А стоит ли
надеяться, что дальше что-нибудь все же удастся? Она начала писать:

(Поскольку Джим сгорел дотла, определить, убит ли он, невозможно.)

(Убийцы его, вероятно, достаточно ловки, чтобы не оставить улик в
машине.)

(Кейс пропал; должно быть, забран из машины перед катастрофой.)

(Подозрения Джима относительно Готтбаума, Френч и прочих не были, как
положено, подкреплены уликами, и даже те немногие улики, какими он
располагал, находились в пропавшем портфеле. Он даже не упоминал о проекте
"Лайфскан" в отчетах для ФБР.)

(Готтбаум пропал; вероятно, он скоро умрет, и его невозможно будет
допросить.)

(Если кто-то из ФБР и станет допрашивать ученых из "Норт-Индастриз",
они могут просто от всего отпереться. С чего кто-то поверит, что они убили
следователя ФБР? Они - приличные люди, а не уголовники.)

(Как выяснить, чем они занимаются? Как осмотреть их оборудование,
если даже вся их работа засекречена?)

Она перечла написанное. Дело казалось безнадежным. Она перевернула
страницу.

(Главная задача: найти убийцу Джима и передать в руки правосудия.)

(Передать ФБР документы и заметки, полученные от Юми. Может, это
поможет убедить их начать расследование.)

(Проверить все больницы на предмет Готтбаума.)

(Попытаться найти доступ к тем, кто управляет домом Готтбаума,
несмотря на системы защиты, о которых предупреждала Юми.)

(Попытаться связаться с "Норт-Индастриз" и поговорить с Френч либо ее
подчиненными.)

(Попытаться убедить мое начальство, что это - сюжет, и я, занимаясь
этим, должна считаться на службе.)

И, на новой странице:

(Организация похорон.)

(Где завещание Джима? Позвонить поверенному.)

(Закрыть совместный банковский счет.)

(Поставить в известность друзей. Разослать уведомления.)

(Позвонить в страховую компанию.)

(Испросить недельный отпуск.)

(Уладить с наследством.)

(Организовать дневной уход за Дэймоном и разъяснить ему случившееся.)

Этот список было больнее всего составлять. Она перечла его и
обнаружила, что плачет. Слова, заслоненные слезами, не давали возможности
бежать от реальности: муж ее мертв, и теперь она - сама по себе.

Она легла на диван, где они так часто сидели вместе, и плакала, пока
не выплакала все слезы. Когда не осталось ни единой, Шерон почувствовала
смертную пустоту внутри и понемногу заснула.

ПОЛИЦЕЙСКАЯ ПРОЦЕДУРА

Назавтра в полдень она сидела в деревянном кресле крохотном,
полностью утилитарном холле без окон, и ждала. Дежурный в будке, за
толстой перегородкой из бронестекла, и трепался по телефону. От
потолочного вентилятора веяло холодом. Время текло медленно.

Наконец дверь, ведущая во внутренние помещения, отворилась, и к ней
направился крупный человек в мешковатом костюме. Шерон интуитивно поняла,
что он и есть Норм Харрис.

- Миссис Бейли?

Он подошел к ней. Весь вид его выражал крайнюю занятость, а улыбка на
лице говорила: у него и вправду совсем ни минуты свободной, однако он
проделает все, что надо, потому что-вот такой уж он душа-человек.