Чтение 37–й страницы книги ~Очарованная земля~

благотворное присутствие, словно кто-то, охранявший его, желавший ему
добра, все время был рядом с ним. Это ощущение было таким сильным, что
проглотив очередной кусок сыра, он машинально пробормотал "Спасибо". И тут
же огонь в камине разгорелся еще ярче, и громко затрещали дрова. Волна
упоительного тепла окутала его.

Наконец он поднялся и, оглянувшись назад, с изумлением обнаружил, что
дверь, сквозь которую он прошел в эту комнату, исчезла. Всю стену
покрывали деревянные панели, а на том месте, где находилась дверь, висела
еще одна картина, написанная в необычной манере, на которой был изображен
залитый солнцем лес, но, приглядевшись, он заметил, что все ее детали
сливаются в одно большое пятно, созданное широкими и свободными мазками
кисти художника.

- Ладно, - сказал он, - кем бы ты ни был, мне кажется, что ты желаешь
мне добра. Ты накормил меня и, по всей видимости, хочешь направить меня
куда-то. В этих стенах я должен относиться ко всему с подозрением, но мне
все-таки кажется, что я могу положиться на тебя. Я выйду через
единственную дверь, которую вижу. Веди меня, и я пойду за тобой.

Он подошел к двери и вышел из комнаты. И оказался в длинном, тускло
освещенном зале с высоким потолком. Там было множество дверей, но лишь в
одной из них мерцал огонек. Дилвиш направился к ней, и огонек исчез.
Пройдя по короткому и узкому коридору, Дилвиш вошел в другой зал, очень
похожий на первый. На этот раз огонек появился в дверном проеме слева от
него. Дилвиш пересек зал по диагонали.

За той дверью был коридор, тянувшийся справа налево. Вдалеке, в левом
конце коридора, маячил огонек. Он пошел к нему.

Еще несколько поворотов - и он вступил под низкие своды широкой
галереи с узкими окнами в ближней к нему стене. Дилвиш остановился и
огляделся по сторонам.

Потом появился огонек и проплыл мимо него направо. Как только он
повернулся туда, огонек мигнул. Дилвиш пошел следом за ним. И тут огонек
пропал.

Из окон виднелись плывущие облака, на глазах терявшие свои очертания,
небо, окрашенное в зеленоватый цвет, узкая ярко-желтая полоса, дугой
перекинутая между линиями горизонта и похожая на раскаленную ручку ведра.

Дилвиш быстро шагал вперед, а за окнами то появлялся, то исчезал
мерцающий тусклый свет.

Это была длинная галерея, но, наконец, она вывела его под своды
другой, с широкими окнами справа, из которых открывался более полный вид
на странное небо и на ландшафт, над которым за считанные мгновения
проносились грозы, длившиеся, должно быть, целыми днями, где деревья
становились то желтыми, то зелеными, то теряли листву, а только что
почерневшая земля покрывалась вдруг белизной, но уже через несколько
секунд на ней появлялись зеленые прогалины. Это снова была Очарованная
земля, но теперь она изменялась совсем по-другому, не так, как прежде. А
то, что раньше казалось едва различимым потрескиванием и поскрипыванием,
теперь превратилось в равномерный и громкий гул.

В воздухе вдруг запахло конюшней, и он удивился грязным следам,
тянувшимся прямо посередине галереи. Впереди показалась большая комната с
высоким потолком и, приближаясь к ней, он, сам того не желая, замедлил
шаги. Дурное предчувствие охватило его. Казалось, что эта комната окутана
тяжелой, черной и зловещей аурой, словно там обитает некое злобное
существо, полное коварных замыслов и в то же время испытывающее отчего-то
глубочайшую тоску и нетерпеливо дожидающееся момента, когда можно будет
излить на мир свою затаенно и давно накопленную ненависть. Поежившись, он
прикоснулся к рукоятке меча и, приближаясь к ведущей туда арке, пошел еще
медленнее.

Непроизвольно отклоняясь все дальше влево, он оказался возле самой
стены и, прижимаясь к ней, добрался до темного угла у входа.

Вцепившись в рукоятку меча, он осторожно заглянул внутрь. Там было
сумеречно, и сначала он ничего не увидел, но потом его глаза привыкли к
темноте, и он разглядел в центре комнаты большой черный участок, от
которого словно исходили волны тоски и злобы. На самом краю этого участка
стоял какой-то небольшой предмет, но он никак не мог разобрать, что это
такое. Тот самый огонек, за которым он пришел сюда, на миг вспыхнул над
ним, но тут же погас, а он так и не понял, на что ему столь настойчиво
указывают, хотя указание было ясным и вполне определенным.

Но он все-таки колебался и тут, откуда-то из глубины протянулось
тонкое щупальце и стало хвататься за край этого участка, чем-то похожего
на колодец, рядом с замеченным им предметом. И тогда он, внезапно
покрывшись потом, заставил себя войти, и его зеленые сапоги неслышно
вступили на каменные плиты.

Барэн протряс головой, выплюнул кусок сломанного зуба, проглотил
слюну и почувствовал привкус крови. Потом он еще несколько раз сплюнул и
закашлялся. Его левый глаз почти на открывался. Он потер его, и на руке
остались какие-то темные и крошащиеся кусочки. Он посмотрел на руку.
Запекшаяся кровь, вот что это было. Кроме того, голова раскалывалась от
тупой и слегка пульсирующей боли...

Он поднес пальцы ко лбу, потер его. И тут его голова едва не
раскололась от боли. Он повертел ею в разные стороны. И заметил, что лежит
на боку у подножия лестницы. Да, ему здорово досталось...

Он попытался подняться на ноги и тут же опять повалился на пол,
пронзенный острой болью в левой руке и в левой ноге. "Проклятье! - подумал
он. Только бы они не были сломаны!" Он не знал никаких заклятий против
переломов...

Он снова попробовал приподняться и, помогая себе правой рукой,
перекатился в сидячее положение, вытянув вперед ноги. Уже лучше...

Осторожно пытаясь согнуть левую ногу в колене, он стал ощупывать ее.
Боль не унималась, но, кажется, ничего не было сломано. Окончательно
убедившись в этом, он рискнул прибегнуть к своему мастерству чародея. Боль
начала стихать, почти исчезла, и он несколько раз согнул и разогнул ногу.
Потом занялся своей головой и добился примерно таких же недурных
результатов.

Затем он тщательно ощупал всю левую руку и, стоило ему лишь слегка
взяться пальцами за левое предплечье, как в глазах у него потемнело от
боли.

Ладно.

И тогда он осторожно и медленно сунул свою левую руку между широким
ремнем и своим большим животом. Потом приступил к тем же самым целебным
заклинаниям, чтобы хотя бы заглушить боль в сломанной руке. Когда с этим
было покончено, он осторожно встал на ноги, упираясь в стену здоровой
рукой. Потом он простоял не меньше минуты, тяжело дыша и опустив голову.

Наконец он выпрямился, сделал несколько шагов, остановился и
огляделся. Что-то было не так. Слева должна была находиться стена, а не
мраморная балюстрада. Он окинул ее взглядом. Она тянулась примерно на
восемь или десять шагов, потом упиралась в широкую лестницу, спускавшуюся
вниз. За лестницей она начиналась снова.

Он заглянул за балюстраду. Там оказалась огромная длинная комната с
каменными стенами и темными углами, с изящными карнизами, резными
капителями и причудливыми пилястрами. Кое-где стояла мебель, а посередине
комнаты лежала черная, длинная и узкая ковровая дорожка.

Он подошел к балюстраде и навалился на нее. Не было никаких признаков
привычного ему головокружения. Возможно, он навсегда избавился от него,
свалившись с лестницы. Возможно, из-за него это и произошло...

Странно, как странно. Он закрыл глаза. Здесь раньше не было такой
комнаты. Он никогда не видел подобной комнаты, и не только в Бессмертном
замке, но и вообще нигде. Что же произошло?

Открыв глаза, он обвел комнату и оцепенел. В дальнем углу, слева от
него, за несколькими креслами с высокими спинками в густой тени неподвижно
стоял кто-то очень большой и очень черный, уставившийся прямо на него. Он
хорошо видел это, потому что немигающие глаза этого существа, мерцавшие во
мраке красноватыми огоньками, встретились с его собственным взглядом.

У него перехватило дыхание, и он подавил рвущийся из горла истошный
крик. Кем бы не была эта тварь, она имела дело с великим чародеем.

Он поднял руку и восстановил в себе спокойствие, необходимое для
того, чтобы вызвать бурю.

Тусклый свет заиграл на кончиках его пальцев, и он произнес
заклинание, проговорив только ключевые слова. Когда он сомкнул пальцы,
свет, льющийся от его руки, сделал ее похожей на тонкую коническую свечу.
Потом он раздвинул их, и струившийся между ними свет потек кверху, и над
кончиками пальцев вспыхнула яркая дуга. Она протянулась в обе стороны,
сомкнулась, и на его кисти завис ослепительный белый круг, и он, сказав
направляющее слово, метнул его в сторону притаившегося во тьме существа.

Искрясь и пылая, круг медленно полетел, почти поплыл к своей цели.

Но даже когда он был уже совсем близко, темная фигура не шелохнулась.
Круг не долетел, потому что огонь его сначала померк, потом погас.
Приятный голос, раздавшийся, казалось, почти рядом с Барэном, произнес:
"Недружелюбно, очень недружелюбно", и фигура, резко повернувшись, исчезла
в ближайшем к ней дверном проходе, издавая короткие лязгающие звуки.

Барэн медленно опустил руку, потом поднес ее ко рту, потому что его
снова разобрал кашель.

Проклятая тварь! Однако, кто же извлек ее из небытия? Неужели
Джелерак все же вернулся?

Отступив от балюстрады, Барэн направился к лестнице. Спустившись, он
осмотрел угол. В пыли на полу он заметил отпечаток раздвоенного копыта.

Холран выругался, перевернулся на живот и накрыл голову подушкой,
прижав ее рукой.