Чтение 37–й страницы книги ~Я не свидетель~

- Антон Сергеевич, там в углу стоит вешалка, на ней висят плащи.
Посмотрите внимательно, какой из них вам знаком.

- И что дальше? - спросил Иегупов.

- Посмотрите, посмотрите.

Иегупов прошел к вешалке у окна. Михальченко специально перенес ее из
темного угла поближе к свету.

- Вроде бы этот был у Георга, - недолго разглядывая плащи, Иегупов
указал на темно-синий с погончиками, привезенный от Кукина. - Да, он
самый.

Хотя Михальченко и Левин не сомневались, что Иегупов опознает именно
этот плащ, все же переглянулись.

- Теперь куда? - не зная, что ему велят дальше, спросил Иегупов.

- Вот и все. Поедете домой, вас шофер отвезет. Спасибо вам, - сказал
Левин.

Михальченко проводил старика до машины. Когда он вернулся, сидевший в
задумчивости Левин произнес:

- Вообще-то полагалось сделать и другое.

- Что?

- Мы исходим из того, что паспорт Тюнена был выброшен в роще потому,
что и попал он в руки кому-то тоже в роще. Так?

- Похоже, что так.

- Значит, по той же логике Тюнена надо искать в роще.

- Вы думаете...

- И ты так думаешь, Иван. Тюнена уже нет в живых. Исчез он в апреле.

- Я уже гадал на эту тему.

- Тюнена надо искать в роще, - повторил Левин.

- Но как? У нас нет таких возможностей! Это сколько гектаров
обшарить! Тут рота нужна!

- Рота, не рота, а людей потребуется много. И по силам это только
милиции. Но это значит, что они должны принять дело к своему производству.
А на основании чего? Они скажут нам: заявления об исчезновении у нас нет,
вы затеяли, взяли у заявителя деньги - вот и крутитесь, у нас своих забот
достаточно. Значит мы должны извиниться перед сыном Тюнена, вернуть ему
деньги и порекомендовать обратиться в милицию. Это уже вроде скандала.

- Что же делать? Искать Тюнена самим?

- Да. Но другим путем.

- Для этого мне нужна Ольга Лынник, а, возможно, понадобится и ее
хахаль Локоток...

Александр Тюнен пришел в точно оговоренное время. По лицам Левина и
Михальченко уловил, что предстоит нечто значительное и необычное.

Левин опустил глаза. Он понимал, чего потребует предстоявшая затея от
всех троих, особенно от Александра Тюнена. Не дурак же, сразу смекнет, чем
тут пахнет. Плащ нашли, а отца нет. И прошло уже столько месяцев.

- Александр Георгиевич, - начал спокойно Левин. - Мы нашли один плащ.
По вашему описанию он похож на тот, который был у Георга Францевича. Мы бы
хотели, чтоб вы взглянули на него: он это, или нет, или просто такой же.
Понимаем, процедура не из приятных. Но что поделать...

- Где он? - оборвав Левина, сухо спросил Тюнен.

- Вон в том углу. Там три плаща, посмотрите, какой из них...

Тюнен подошел к вешалке и сразу снял темно-синий импортный с
погончиками, отвернул полы, мельком глянул на изнанку и резко бросил:

- Это плащ отца. Где вы его нашли?

- Почему вы так уверены? Таких плащей много, наверное.

- Вот, видите, - Тюнен еще раз отвернул левую полу. - Тут фирмачи
пришивают две запасные пуговицы - большую и которая поменьше - на рукав.
Большая есть. А маленькая потерялась, остался только кусочек нитки. Я это
обнаружил еще дома, когда пришел из магазина. Где вы его нашли?

- Принес один человек.

- Он видел отца?

- Нет. Он купил плащ в комиссионном.

- По-онятно, - протянул Тюнен. - Где же все-таки отец? Не иголка в
сене - живой человек пропал. Сколько вы уже возитесь?

- Вы можете отказаться от наших услуг и официально обратиться в
милицию, - сказал Михальченко.

- Эти тоже будут тянуть резину, - отмахнулся Тюнен. - Куда мне теперь
от вас деваться? Хоть мертвого, но найдите.

- Поверьте, ищем, Александр Георгиевич. Понимаем ваше состояние. Вы
знаете, какое количество людей исчезает по разным причинам? Тысячи по всей
стране. Случается, ищут их годами, - мягко сказал Левин.

- А мне-то что? Мне не другие нужны, я за своим делом к вам пришел...
Ладно, звоните если что, - он опять махнул рукой. - Я больше не нужен?

- Нет, - отпустил его Михальченко.

- Ну что, хватит на сегодня впечатлений? - спросил Левин, когда Тюнен
ушел.

- Жизнь! - философски изрек Михальченко.

- Пошли по домам, философ? - Левин подошел к вешалке, снял свой плащ.

- Мне еще плащ Кукину вернуть надо, обещал...

"Молодая красивая баба, работает в гриль-баре. Сам понимаешь, что за
работа и что за народ там бывает. Я-то туда не дюже разгоняюсь, цены
кусаются. А так за ней ничего худого. Мужик ее в колхозе цеховиком
работает. Ни пьянок, ни темного элемента в доме ихнем не наблюдается,
соседи во всяком случае не жалуются, - так охарактеризовал Ольгу Лынник
участковый в ответ на звонок Михальченко. - А прислать к тебе ее смогу,
вчера она вернулась из отпуска. Девка спокойная, покладистая. Скажу, что
по какому-то общественному вопросу. Только ты не жми ее здорово,
поласковей, чтоб не обиделась на меня. Мне с людьми дружить надо"...

Все это Михальченко вспомнил, когда на стук в дверь крикнул:
"Входите!" и увидел в дверном проеме действительно очень красивую молодую
женщину в "варенках", в белой блузке, в синих модных туфлях на маленьком
каблучке. Темнокаштановые волосы были схвачены вокруг головы широкой
голубой лентой-резинкой из махровой ткани, лицо, в особенности выпуклый
лоб и высоко открытые руки темнели свежим загаром.

- Я, наверное, к вам? - спросила она. - Мне нужен товарищ
Михальченко. Моя фамилия Лынник.

- Я и есть Михальченко, - он приветливо улыбнулся.

- Меня участковый попросил зайти к вам по какому-то делу.

- Садитесь, Ольга Викторовна, - он встал и придвинул ей поудобней
кресло, поймав себя на мысли, что почти не актерствует, что с такой
женщиной приятно быть обходительным и услужливым.

- Что же это за такое бюро у вас? И название странное - "След"? -
спросила она.

- Просто частное сыскное агентство. Кооператив своего рода. Только мы
ничего не производим, - засмеялся он. - Оказываем разные услуги:
разыскиваем пропавших детей, взрослых, собачек, охраняем кооперативы. В
общем, много всякого, - она сидела чуть повернувшись боком, и в широкой
пройме ее блузки в глубине он видел нежную складку, шедшую в
обозначившейся выпуклости груди. - Ольга Викторовна, разговор у нас будет
секретный, абсолютно между нами, - он заговорщически подмигнул. - Но и
серьезный. Никто - ни знакомые, ни приятели, ни Леня Локоток, ни даже муж
не должны о нем знать. - Михальченко специально сразу же упомянул Локотка,
давая понять собеседнице, что ее связь с Локотком для него не секрет. И
мужа вспомнил намеренно, мол, не бойся, я тебя не заложу, семейные дела
ваши меня не касаются, не знает этот лопух о твоем хахале, так ему и надо,
дуракам на красивых жениться противопоказано.

Он увидел, что глаза Лынник испуганно забегали по его лицу, загар на
щеках загустел от прилива крови.

- Пожалуйста, чтоб муж не знал, - тихо попросила она. - Он добрый
человек. Работает, работает, чтоб мне хорошо жилось. Все уговаривает, чтоб
я ушла из бара... А Леню я люблю. Мы давно с ним... Еще до замужества... А
что случилось?

- Так и договоримся. Ни вы никому ни слова, ни я. А случилось вот
что: восемнадцатого апреля вы или кто-то по вашему паспорту сдал в ломбард
плащ. Импортный, темно-синий. Было такое?

- Было, - она посмотрела на него, будто удивилась: вот это и все? Это
же пустяк, обычное дело.

- Расскажите мне подробно, как вы провели день накануне,
семнадцатого.

- Накануне? - она задумалась, вспоминая. - В тот день у меня,
кажется, был отгул. Мы поехали с Леней в наш гриль-бар, пообедали.

- Выпили?

- Нет, Леня не пьет... Потом вернулись в город, гуляли в роще. Мне
надо было торопиться к портнихе, я отдала ей ушить джинсы. Мы попрощались,
и я ушла. Он тоже спешил. На съемки.

- На какие съемки?

- Он контракт заключил на конном заводе с немцем из Германии. Снимки
для ихнего журнала про наш конный завод...

- В котором часу вы приехали к портнихе?

- Без четверти пять.

- Почему вы так точно помните время?

- Она назначила мне к пяти. А когда я приехала, у нее еще сидела
другая заказчица. Портниха еще спросила: "Что ты так рано?" Она не любит,
чтоб в ее доме сталкивались клиентки.

- Понятно. Дальше. В тот день вы еще виделись с Локотком?

- Нет. Только по телефону говорили. Он позвонил, попросил, чтоб я
сдала в ломбард вещи кое-какие.