Чтение 37–й страницы книги ~Джен Эйр~

- Проснитесь! Проснитесь! - крикнула я.

Я стала трясти его, но он только забормотал что-то и отвернулся к
стене. От дыма он лишился сознания. Нельзя было терять ни минуты - уже тлели
простыни. Я бросилась к тазу и кувшину. К счастью, оба оказались полны воды.
Я схватила их, вылила воду на кровать и на спящего, бросилась к себе в
комнату, принесла свой кувшин с водой, тоже вылила на кровать - и, с божьей
помощью, погасила огонь, пожиравший ее. Шипение гаснущего пламени и звон
разбитого кувшина, который я отшвырнула, вылив его содержимое, а главное,
ледяная ванна, в которой очутился мистер Рочестер, помогли ему, наконец,
очнуться. Хотя в комнате было темно, я знала, что он проснулся, так как
слышала, что он бормочет какие-то ругательства, недоумевая по поводу своего
пробуждения в луже ледяной воды.

- Что это, наводнение?!

- Нет, сэр, - отвечала я. - Но здесь был пожар. Вставайте, прошу вас,
вы залиты водой, я сейчас принесу свечу.

- Во имя всех фей в христианском мире, скажите, это вы, Джейн Эйр? -
спросил он. - Что вы сделали со мной, колдунья? Кто здесь в комнате, кроме
вас? Так вы решили утопить меня?

- Я принесу вам свечу, сэр. И, ради бога, вставайте. Кто-то задумал
черное дело: вам надо как можно скорее выяснить, кто и что.

- Ну вот, я и на ногах! Непременно принесите мне свечу, но подождите
две минуты, пока я надену на себя что-нибудь сухое... Да, вот мой халат. А
теперь бегите.

Я побежала и принесла свечу, которая все еще стояла в коридоре. Он взял
ее у меня, поднял и осмотрел кровать, всю почерневшую и опаленную, с
намокшими простынями, и лужи воды на ковре.

- Что это такое? Кто это сделал? - спросил он.

Я вкратце рассказала ему все, что мне было известно: странный смех,
услышанный мной в коридоре, шаги, поднимавшиеся на третий этаж, дым, запах
гари, который привел меня к нему в комнату, наконец пожар и то, как я
затушила его, вылив всю воду, какая была под рукой.

Он слушал нахмурившись; по мере того как я говорила, его лицо все
больше выражало озабоченность, но не удивление. Когда я смолкла, он
заговорил не сразу.

- Может быть, позвать миссис Фэйрфакс?

- Миссис Фэйрфакс? Нет. На кой черт ее звать! Что она может сделать?
Пусть спит сном праведных.

- Тогда я позову Ли и разбужу Джона и его жену.

- Ничего подобного! Сидите смирно. У вас есть платок? Если вам холодно,
можете взять вон там мой плащ. Завернитесь в него и сядьте в кресло; вот я
укутаю вас. А теперь поставьте ноги на скамеечку, чтобы не замочить их. Я
вас покину на несколько минут; свечу возьму с собой. Сидите здесь до моего
возвращения; ведите себя тихо, как мышь. Мне нужно подняться на третий этаж.
Не забудьте: не двигайтесь и никого не зовите.

Мистер Рочестер вышел. Я следила за удаляющимся светом свечи. Он на
цыпочках прошел по коридору, почти беззвучно открыл дверь на лестницу,
притворил ее за собой, и свет исчез. Наступила полная темнота. Тщетно
старалась я уловить какие-нибудь звуки - я не слышала ничего. Прошло очень
много времени, усталость все больше овладевала мной. Несмотря на плащ, мне
было холодно, к тому же я не видела смысла в моем пребывании здесь, раз не
надо было будить остальных. Я уже намеревалась ослушаться мистера Рочестера,
рискуя вызвать его гнев, когда на стене коридора снова появился слабый
отблеск свечи и послышались его шаги, приглушенные ковром. "Надеюсь, это он,
- подумала я, - а не кто-нибудь еще".

Он вернулся бледный и очень мрачный.

- Я все выяснил, - сказал он, ставя свечу на умывальник. - Как я
предполагал, так оно и есть.

- А именно, сэр?

Ответа не последовало: мистер Рочестер стоял, скрестив руки, глядя в
пол. Через несколько минут он каким-то странным тоном спросил:

- Я забыл, - вы говорили, что видели что-то, когда открыли дверь своей
комнаты?

- Нет, сэр, только свечу на полу.

- Но вы слышали странный смех? Вы ведь и раньше слышали такой смех или
что-то в этом роде?

- Да, сэр! У вас тут есть женщина-швея, ее зовут Грэйс Пул, - это она
так смеется. Странная особа!

- Совершенно верно, Грэйс Пул, - вы угадали. Она, как вы говорите,
действительно странная. Я обо всем этом подумаю. Но все-таки я рад, что вы
единственный человек, кроме меня, кто знает все подробности сегодняшнего
происшествия. Вы не болтливы; ничего не говорите об этом. Я сам объясню, что
здесь произошло (он указал на кровать). А теперь возвращайтесь в свою
комнату. Я прекрасно проведу ночь в библиотеке на диване. Сейчас около
четырех. Через два часа встанут слуги.

- Спокойной ночи, сэр, - сказала я, собираясь удалиться.

Мистер Рочестер казался удивленным, что было весьма непоследовательно,
- ведь он сам только что предложил мне уйти.

- Как! - воскликнул он. - Вы уже уходите от меня? И уходите так?

- Вы же сами сказали, сэр.

- Но нельзя так сразу, не простившись, не сказав ни слова сочувствия и
привета... во всяком случае, не так резко и сухо... Ведь вы спасли мне
жизнь, вырвали меня у мучительной и ужасной смерти! И спокойно удаляетесь,
как будто бы мы чужие люди! Давайте хоть пожмем друг другу руки.

Он протянул мне руку, я дала ему свою. Он взял ее одной рукой, затем
обеими.

- Вы спасли мне жизнь; мне приятно, что я именно перед вами в таком
огромном долгу. Больше я ничего не скажу. Я не перенес бы такого долга в
отношении никого другого. Но вы - иное дело. Ваше благодеяние для меня не
бремя, Джен.

Он смолк и посмотрел на меня. Какие-то слова почти ощутимо трепетали на
его устах, но голос ему не повиновался.

- Еще раз спокойной ночи, сэр! В данном случае не может быть и речи ни
о каком долге, благодеянии, бремени или обязательстве.

- Я знал, - продолжал он, - что вы когда-нибудь сделаете мне добро, я
видел это по вашим глазам, когда впервые встретил вас: их выражение и улыбка
недаром (он опять остановился)... недаром, - продолжал он торопливо, -
озарили радостью самые глубины моего сердца. Говорят, есть врожденные
симпатии; я слышал также о том, что существуют добрые гении; в самой нелепой
басне есть крупица правды. Ну, моя дорогая спасительница, спокойной ночи!

Его голос был полон своеобразной силы, его взгляд - странного огня.

- Я рада, что не спала, - сказала я, собираясь уходить.

- Как, вы все-таки уходите?

- Мне холодно, сэр.

- Холодно? Да ведь вы стоите в луже! Тогда идите, Джен, идите! - Но он
все еще держал мою руку, и невозможно было высвободить ее.

Я сказала:

- Мне кажется, идет миссис Фэйрфакс.

- Ну, расстанемся.

Он отпустил мои пальцы, и я вышла.

Я легла в постель, но и подумать не могла о сне. До самого утра я
носилась по бурному и радостному морю, где волны тревог перемежались с
волнами радости. Минутами мне казалось, что я вижу по ту сторону кипящих вод
какой-то берег, сладостнее рая, и время от времени освежающий ветерок
пробуждал мои надежды и торжествующе нес мою душу к этому берегу; но я так и
не могла достигнуть его даже в воображении, ибо навстречу дул береговой
ветер и неустанно отгонял меня. Здравый смысл противостоял бреду, рассудок
охлаждал страстные порывы. Слишком взволнованная, чтобы предаться отдыху, я
встала, едва рассвело.

Глава XVI

После этой ночи, проведенной без сна, мне и хотелось и страшно было
снова увидеться с мистером Рочестером. Я жаждала услышать его голос, но
боялась встретиться с ним взглядом. Всю первую половину дня я ежеминутно
ожидала его появления; хотя он и был редким гостем в классной комнате, но
все же иногда забегал на минутку, и мне почему-то казалось, что в этот день
он непременно появится.

Однако утро прошло, как обычно: ничто не нарушило моих мирных занятий с
Аделью. Вскоре после завтрака я услышала какой-то шум в комнате рядом со
спальней мистера Рочестера, а затем голоса миссис Фэйрфакс, Ли и кухарки -
жены Джона, и даже грубоватый бас самого Джона. До меня донеслись
восклицания: "Какое счастье, что хозяин не сгорел в постели. Опасно
оставлять на ночь зажженную свечу!" - "Слава богу, что он не растерялся и
схватил кувшин с водой". - "Удивительно, как это он никого не разбудил!" -
"Надеюсь, мистер Рочестер не простудился, он ведь остаток ночи провел на
диване в библиотеке... "

Ко всем этим разговорам вскоре прибавился шум уборки: за стеной мыли и
скребли, передвигали мебель; и когда я проходила мимо спальни мистера
Рочестера, спускаясь вниз обедать, я увидела в открытую дверь, что все там
снова приняло обычный вид; только с кровати были сняты занавески. Ли стояла
на подоконнике, протирая закопченные дымом стекла. Я только что собралась
заговорить с ней, чтобы узнать, как ей объяснили вчерашний пожар, но, сделав
несколько шагов, увидела в комнате еще фигуру: в кресле возле кровати сидела
какая-то женщина и пришивала кольца к новым занавескам. Это была не кто
иная, как Грэйс Пул.

Как обычно, замкнутая и угрюмая, в коричневом шерстяном платье,
клетчатом переднике, белой косынке и чепце, она казалась всецело погруженной
в свою работу; ни на низком лбу, ни в будничных чертах ее лица не было и