Сибирь...
невозможно, и пленник походил на льва, грызущего свою цепь. Ужасное
существование для солдата, триумфально прошедшего всю Европу!
княжеским семейством Милоновых, когда-то очень богатым и известным в России.
Семья состояла из отца, матери, двух сыновей и двух дочерей. Несчастье
сблизило изгнанников, и, в конце концов, капитан Бургейль женился на старшей
княжне Милоновой Берте в 1816 году. В 1818-м у них родился сын Павел. Это я!
дикари. Но мой дед, князь Милонов, не мог успокоиться, не мог забыть свой
чин, свое состояние и отчаивался, видя, что его сыновья живут, как рабы. Он
впал в немилость императора, и хотя при дворе у него были могущественные и
богатые друзья, но, по проискам более сильных недоброжелателей, князь
все-таки был обвинен в государственной измене вместе с сыновьями, был
арестован, осужден и казнен!
неповинный ни в чем, был сослан на вечные каторжные работы. Это случилось в
1822 году, и мне было только четыре года. Рассудок бедной матери не выдержал
тяжких испытаний, она тронулась умом и умерла шесть месяцев спустя.
В пять лет я был пастухом, тетка прислуживала где могла. Мы терпели голод,
холод и всякие невзгоды!
Он заинтересовался нашим делом, простил нас и вернул нам все имущество.
посланника, и мы зажили богато и открыто. Но я не мог забыть отца и горько
оплакивал любимого человека; я задался мыслью найти его. Мой дядя,
посланник, делал розыски в Сибири, но безуспешно. Убежал ли он, или погиб? У
нас оставалась надежда, что он бежал с рудников и вернулся во Францию. Мы
обратились с запросом во Францию, в военное министерство. Ответ был печален.
Капитан Бургейль давно исчез и не появлялся, давно вычеркнут из списка армии
и легионеров. Всякая надежда исчезла. Я долго оплакивал обожаемого отца и
никогда не забуду его!
в каземате, твое письмо, адресованное нашему отцу! Тебя хотели казнить...
Слава Богу, я поспел вовремя. Теперь, Жан, доскажи мне то, чего я не знаю,
говори поскорее... время идет. Я должен увидеть губернатора, получить
помилование. Наши законы беспощадны! Говори скорее, милый Жан!
преодолеть свое волнение.
хотя любил рассказывать про свои походы с Наполеоном. Стоило произнести
слово "Россия", и он умолкал. Мы понимали, что ему тяжело и больно говорить
об этом, и никогда не намекали даже на кампанию 1812 года. Никогда мы не
слыхали ни слона о Сибири, знали только, что он вынес там ужасные мучения и
что побег его был ужаснейшей драмой. Он вернулся во Францию неузнаваемым,
совершенно не похожим на блестящего офицера из гвардии Наполеона. Это было в
1825 г., и отцу исполнилось 42 года. Реставрация отнеслась очень сурово к
старому наполеоновскому солдату, и капитан Бургейль дошел до крайней нищеты.
Он решился бороться с судьбой и поступил в качестве слуги на ферму одного
землевладельца, бывшего квартирмейстера его эскадрона. Огромного роста,
бодрый, кроткий и веселый, он понравился своему хозяину, который не мог
узнать в работнике своего командира и спасителя, так как отец спас ему жизнь
при Фридланде. Пикар, так звали землевладельца, по окончании жатвы сказал
отцу:
Оставайся у меня и проси, чего хочешь!
Пикара.
загладить несправедливость реставрации, вызвало старых солдат Наполеона и в
том числе нашего отца. Ему вернули орден Почетного Легиона и назначили
пенсию соответственно его чину. Это было настоящим счастьем для отца,
измученного прошлыми невзгодами.
самых ранних лет мечтал быть солдатом. Наоборот, мои родители желали, чтобы
я сделался фермером. Странная идея! С моей натурой, с моей кровью -- и вдруг
фермер! Не правда ли, брат?
зуавов и вот теперь сержант второго полка с орденом Почетного Легиона,
стараюсь оправдать свое прозвище -- Сорви-голова...
запечатанным конвертом в руках. Русский офицер хмурит брови, вскрывает
конверт и читает вполголоса: "Приказ майору Бургейлю отправиться вместе с
французским пленником к военному губернатору Севастополя. Подпись --
Остен-Сакен".
умолить этого железного человека -- выпросить у него для тебя помилование!
ко двору губернатора. Граф Остен-Сакен, красивый старик шестидесяти пяти
лет, прямой, крепкий, подвижный. Острым взглядом голубых глаз, хитрым лицом,
спокойной уверенной осанкой этот человек напоминает скорее дипломата. Он
корректно отвечает на поклон майора и Сорви-головы и резко говорит:
человека. Отдайте вашу шпагу дежурному офицеру и идите в тюрьму!
время как Сорви-голова бледнеет, стискивая зубы, чтобы не закричать.
добавляет губернатор, -- я желал бы спросить, какими мотивами вы
руководились в данном случае?
этого храброго француза, я узнал, что он мой брат!
встречу с братом.
мольбы, -- умоляю вас именем военных заслуг этого солдата, во имя
великодушия, свойственного русскому сердцу, во имя уважения, которое вы
питаете к моему брату, наконец, во имя священных уз, соединяющих нас...
умоляю вас... вы можете все... вы хозяин Севастополя... задержите казнь,
прошу вас... Пока государь простит его!
Если бы он был мой сын -- слышите ли? мой сын, -- он был бы расстрелян!
бледнея.
последнего вздоха. Какая тут человечность? -- отвечает Остен-Сакен. -- У
меня четыре тысячи пленников, французов и англичан. Предположим, что все эти
четыре тысячи пленников восстанут и проделают то же, что сержант Бургейль,
что тогда будет? Нужен пример, чтобы подавить все зачатки возмущения.
Повторяю вам: сержант Бургейль, ваш брат, храбрец, которого я уважаю, умрет
сейчас!
голоса. Майор понимает, что все пропало, и с отчаянием смотрит на
Сорви-голову.
серебряный свисток. Портьера двери поднимается, но, вместо дежурного
офицера, появляется женщина в трауре, с рукой на перевязи.
освободить сейчас же!
Милонову!