вешалке, подойники, стянутые деревянными обручами, побелевшие от
бесконечного мытья; они были приготовлены и высушены для вечернего доения.
Энджел прошел через сени на задний двор и остановился, прислушиваясь. Из
сарая, где стояли повозки, доносился негромкий храп, там спал кое-кто из
батраков, а вдали раздавалось хрюканье и визг свиней, измученных зноем.
Широколиственный ревень и капуста были тоже погружены в дремоту, их
большие листья вяло обвисли на солнцепеке, словно полузакрытые зонты.
пробило три часа. В этот час обычно снимали сливки с молока утреннего
удоя, и как только замер бой, Энджел услышал поскрипывание половиц
наверху: кто-то спускался по лестнице. Еще секунда - и показалась Тэсс.
он видел ее открытый рот, красный, как у змеи. Одну руку она высоко
подняла над туго скрученным узлом волос, и там, где кончался загар, он
увидел белую атласную кожу. Лицо ее разрумянилось после сна, глаза были
полузакрыты. Жизнь била в ней через край. Это было одно из тех мгновений,
когда душа женщины полнее, чем когда-либо, облекается в плоть, когда самая
одухотворенная красота становится плотской и чувственной.
стерлась печать сна, и, мешая радость с удивлением и смущением, Тэсс
воскликнула:
вызванной его признанием, но эта мысль ясно отразилась на ее лице, когда
она встретила нежный взгляд Клэра, бросившегося ей навстречу.
прижимаясь лицом к ее горячей щеке. - Ради бога, не называй меня больше
мистером! Я так спешил к тебе!
красном кирпичном полу, он прижимал ее к своей груди, а косые лучи солнца,
врываясь в окно за его спиной, освещали ее опущенную голову, голубые вены
на виске, обнаженную руку, шею и пышные волосы. Спала она не раздеваясь и
сейчас была вся теплая, как пригревшаяся на солнце кошка. Сначала она не
смотрела ему в лицо, но вскоре подняла глаза, и он заглянул в глубь вечно
меняющихся зрачков, окруженных радужной оболочкой с голубыми, черными,
серыми и фиолетовыми волоконцами, а она смотрела на него так, как могла
смотреть Ева на Адама после грехопадения.
сегодня дома осталась одна старая Дебора. Миссис Крик поехала на базар с
мистером Криком, Рэтти нездорова, а все остальные куда-то ушли и вернутся
только к вечеру доить коров.
Дебора Файэндер.
сливки. А вы, конечно, очень устали; отдыхайте, пока не настало время
доить коров.
очень тщательно. Тэсс двигалась словно во сне; знакомые предметы,
казалось, превратились в смутные скопления солнечного света и теней. Когда
она подставляла под насос шумовку, чтобы охладить, рука ее дрожала; она
ощущала пламя страсти Клэра и съеживалась, как съеживается растение под
палящими лучами солнца.
провела по ней указательным пальцем, он попросту облизал этот палец:
отсутствие чопорности на мызе Тэлботейс оказалось сейчас весьма кстати.
хочу задать тебе один вопрос, в высшей степени практический, о котором
думал все время, начиная с того дня на лугу. Я собираюсь жениться, и мне,
как будущему фермеру, нужна женщина, понимающая толк в сельском хозяйстве.
Согласна ты быть этой женщиной, Тэсси?
действует под влиянием импульса, против которого может восстать его
рассудок.
с ним, приняла свою любовь к нему, но не ждала этого внезапного
предложения, да и сам Клэр заговорил об этом раньше, чем предполагал. С
тоской, в которой был словно горький привкус смерти, прошептала она те
слова, какие считала своим долгом произнести, ибо была честной женщиной.
отчаянии опустила голову.
к себе. - Ты сказала - нет? Но ведь ты меня любишь?
ему несчастная девушка. - Но я не могу!
кем-то другим?
только любить вас.
такой, как я. Она захочет, чтобы вашей женой стала девушка воспитанная и
образованная.
он. - Я приехал так неожиданно и сразу же ошеломил вас. В течение
ближайших дней я больше не буду упоминать об этом.
работу. Но, как ни старалась она, ей не удавалось аккуратно снять сливки с
молока - шумовка то погружалась в молоко, то скользила по воздуху. Тэсс
почти ничего не видела, слезы застилали ей глаза, но причину такой тоски
не могла она объяснить этому лучшему своему другу и защитнику.
уже на общую тему.
совсем не спесивые люди. Последние из немногих, оставшихся верными
евангелической школе. Вы евангелистка, Тэсси?
очень-то склоняется к Высокой церкви.
которого она слушала каждую неделю, было, пожалуй, еще более туманно, чем
представление Клэра, который ни разу их не слышал.
отделалась она общей фразой. - Меня это часто огорчает.
не стал бы возражать против их брака по религиозным мотивам, хотя Тэсс и
не знает, принадлежит ли она к Высокой, Низкой или Широкой церкви. Он-то
понимал, что ее смутные верования, которые она, по-видимому, впитала с
детства, были, по существу, пантеистическими, а фразеология почерпнута из
религиозных брошюр. Но если и были они смутны, он не хотел разрушать их.
но сейчас он с радостью внял ему.
том, как ревностно следует он своим принципам. Тэсс понемногу успокоилась,
и работа пошла у нее на лад. Он вытаскивал пробки из чанов и выпускал
молоко, по мере того как она снимала с него сливки.
отважилась она заметить, чтобы не возвращаться к разговору о себе самой.
а меня это всегда расстраивает. Он с таким рвением отдается своему делу,
что ему часто приходится сносить оскорбления и нападки тех, кто не
разделяет его образа мыслей, а мне больно слышать, что человек преклонных
лет подвергается подобным оскорблениям, и я не верю, чтобы рвение,
заходящее слишком далеко, могло принести какое-нибудь благо. Он рассказал
мне об одной неприятной сцене, происшедшей не так давно. По поручению
миссионерского общества он произносил проповедь в окрестностях Трэнтриджа,
милях в сорока отсюда, и счел своим долгом обратиться с увещеванием к
одному молодому повесе, с которым встретился в тех краях. Это сын
какого-то помещика, мать у него слепая. Мой отец без обиняков обратился
прямо к этому джентльмену, и в результате произошел скандал. Должен
сказать, что со стороны отца было нелепо обращаться с поучениями к
незнакомому человеку, когда не было ни малейшей надежды на успех. Но, как
бы там ни было, он всегда, кстати или некстати, делает то, что считает
своим долгом. Разумеется, он нажил много врагов среди людей не только
порочных, но и просто легкомысленных, которые не любят, когда кто-нибудь
вмешивается в их дела. Но, по его словам, он гордится тем, что произошло,