перо над бумагой. - ...при сем посылаю согласно требованию Вашему 30
человек". Но тогда нужно будет отослать своих солдат с Серебряковым и вроде
как под его началом. Опять эта улыбающаяся морда, наглые ухватки, разговор
слишком почтительный и быстрый, взгляд в сторону, наклон головы, нет, нет,
этого он не сделает... "Кои следуют к Вам особо под командой сержанта"...
На, бери да подавись! Разве дописать еще - "Премного благодарен вашему
благородию за то, что вы в неусыпных трудах о благе государства и
всемилостивейшей государыни нашей, поручаете меня под команду подлецу, коий
под следствием". Нет, только рассмеется подпоручик Державин и будет потом
показывать своим друзьям письмо. Вот как раскипятился старик, довел я его до
белого каления. Надо кончать... "Итак, остаюсь вашего благородия покорный
слуга - Петр Кречетников". Протянул руку, чтобы позвонить, но, опережая его
движения, в комнату влетел секретарь. Он был красен и возбужден.
превосходительства.
понявший по возбужденному лицу губернатора и по той торопливости, с которой
он схватил конверт, что дело идет о событии давно ожидаемом и желанном,
стоял, прислушиваясь к невнятному бормоту губернатора. Тот прочел письмо до
конца, провел рукой по волосам и, не отрываясь от листа бумаги, протянул
руку, нащупал стакан и стал пить быстрыми звонкими глотками.
быстротой необыкновенной схватил со стола только что написанную бумагу и
яростно разорвал ее в мелкие клочья. Потом посмотрел на секретаря и сунул
ему конверт главнокомандующего под нос.
встретить ген. - майора кн. Голицына в Татищевой крепости, но тут же и
разбит, потеряв с лишком 3000 захваченных в плен, да убитыми до 300 злодеев
и 36 больших пушек; прочие все разбежались, куда только страх и отчаяние
завести их могли; сам же злодей, спасшись с 5-ю только человеками, пришел в
Берду и, забрав до 1000 человек и 10 малых пушек, побежал степью на
Переволоцкую крепость, где стоит уже подполковник Бедряга для пресечения его
пути. Но какой успех он имеет, не получил я еще известия.
поиски и для того всех оставшихся у вас казаков и пехотинцев командировать к
городу Яику в узени для присмотра и поимки преступников, со всей ихней
командой. Кроме того, надлежит вам произвести поиски во всех остальных
местах, кои вам лучше моего ведомы".
их как мышей передавим.
улыбки.
стоят, а то скроется он на несколько недель в мурыгах, наберет там шайку и
снова грянет. Сему пожару еще долго пылать. Скоро ты его не затушишь. Ну,
однако, кое-кому сие уж наверное конец предсказывает. Не Пугачеву, а
другому.
начальника.
будет. Он чувствует это, собака, и пыжится. Захотел отличиться, собрал
всяких висельников и требует подмоги от меня. Я, мол-де, к Яику хочу пойти.
Я-де его от злодеев освобожу. Нет, голубчик, не пойдешь, не освободишь!
Разговор с тобой простой - нет людей и все. Мне его высокопревосходительство
особый указ послал - вот, пожалуйста, - он ткнул пальцем в валяющийся листок
отношения. - Посмотрим, чья возьмет. Теперь что хочешь пиши - не боюсь. Бери
перо и пиши:
казаков 30 человек я сего числа имел честь получить, почему в рассуждении
требования его превосходительства господина генерала-аншефа и кавалера А. И.
Бибикова о учинении вам вспоможения снабдить бы вас не оставил и сам до
остальным за расходом числом. Но как вчерашнего числа получил я от его
высокопревосходительства радостное уведомление, что известный злодей с
воровской его толпой разбит и все его единомышленники разбежались, то я и не
преминул учинить над ним поиска и для того оставшихся у меня казаков всех
при одном есауле командировал в степь к городу Яику на узени для присмотру и
поимки кроющихся злодеев".
гусарских эскадронов с премьер-майором Шевичем, коим по случаю разбития их,
злодеев, приказано взять на реке Иргизу разъезд к городу Яику и при том
съехався с вами, поступить и по вашим наставлениям, а потому можете в нужном
употреблении пользоваться уже не малейшим числом казаков, но целым
эскадроном их".
подписал одним росчерком пера: на-кась, выкуси!
ты, посланником вздумал к губернатору ездить. Ну, погоди у меня!
III
даже немного похудел. Зеркало отражало зеленое длинное лицо, уже давно не
бритое, усталые глаза и рот, около которого вдруг появилась целая паутина
почти незаметных морщинок. Известий ни от старца Иова, ни от Дюпина он не
получил. Старец Иов по уговорам должен был послать рапорт с Дюпиным через
неделю после своего прибытия в лагерь злодеев. По уговорам же Герасимов и
Серебряков, посланные на Иргиз, должны были прислать известие через три дня.
Известия не приходили. Он не особенно беспокоился о Герасимове и
Серебрякове, так как они поехали в места, занятые правительственными
войсками. Бежать они не могли. Совсем иное дело был старец Иов - хитрый,
молчаливый, замкнутый, он сразу же произвел на Державина впечатление
двойственности. Однако и тут Державин все-таки не допускал мысли, что старик
мог прямо предаться Пугачеву. Вся игра его была построена на чем-то ином:
может быть, на жажде наживы, может быть, на желании выслужиться и получить
какие-то особенные льготы, - что там ни говори, а пустосвятам и раскольникам
жилось далеко не весело и после всемилостивейшего манифеста. Он даже
допускал мысль, что старца могли убить, допускал мысль, что старец мог
бежать с дороги, испугавшись поручения, и в обоих этих случаях план надо
было считать неудавшимся. С томлением, страхом и болью Державин ждал
сообщения от Кречетникова.
оставляла его. Теперь он был твердо уверен, что решение это не было затеей
безумия, рассчитанной на случайный и непрочный успех. Державин четко, на
карте, вычислил количество переходов, время, которое они могут занять. На
отдельной бумаге он наметил предполагаемую расстановку вражеских сил,
вероятное направление похода злодейских атаманов и даже, разумеется, очень
приблизительно и на глаз, определил воинскую силу, облагавшуюся или уже
занявшую город. Конечно, злодейский гарнизон, как бы мал он ни был, состоял
из нескольких полков. Он же может располагать считанными десятками. Значит,
весь расчет следовало возлагать на смелость, быстроту и решительность.
непрерывный, губительный огонь по крепости. Во время этого огня несколько
человек, во главе с ним, должны ударить на город и открыть стрельбу.
города. Тогда бы отряд гусаров, с обнаженными саблями, встал бы около
пожарища, рубя всех, кто думает спастись. Огонь, барабанный бой, ночной
набег, беспрерывная стрельба - вот на что рассчитывал Державин.
Около Яика он никогда не был и поэтому крепость и расположение вражеских сил
представлял очень смутно, но основные элементы его - ночь, пожар, набег -
оставались неизменными.
лишь кое-где озаренной желтыми сторожевыми огнями, серую воду, отразившую
форму его солдат, и пальбу, и крик, и желтые клубы огня, поднимающегося все
выше и выше, что часто взятие Яика ему казалось делом уже решенным.
расчет, что казалось, никакая случайность, никакое непредвиденное
обстоятельство не может помешать ему. Он все взвесил, все обдумал, все учел.
И тем не менее, несмотря на эту уверенность в победе, он отлично сознавал,
что рискует жизнью. Бывали у него такие минуты, когда он совершенно искренне
считал себя обреченным.
и пятьдесят. Все это составляет огромную гибельную разницу. Его расчет
верен. Яик, конечно, будет взят. Но ему-то, Державину, не уйти живым. Его
убьют. И убьют при первом же приступе.
присматривался к манере своей ходить и разговаривать. Вдруг вспомнил, что в
далеком детстве он, прыгая через плетень, поскользнулся и упал на лицо. На
левой скуле с тех пор остался мало заметный, но довольно глубокий лиловый
рубец. Он щупал этот рубец и думал: "Вот все это - рубец на скуле, манера
ходить, разговаривать, смеяться, манера отвечать на вопросы не сразу, а
после небольшой паузы, - все это я, Гаврила Романович Державин. Я живу,
думаю, двигаюсь, составляю прожекты, посылаю лазутчиков, пишу донесения. Вот
я стою здесь перед зеркалом, длинный, сильный, молодой, высокий, с шрамом на
левой щеке, с звонким жестким голосом и резкими порывистыми движениями. Меня
Суворов Виктор
Орлов Алекс
Володихин Дмитрий
Херберт Фрэнк
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия