благосклонную публику.
собой, хотя и дрожала, думая о том, что вскоре ей придется предстать в
ярком свете рампы перед многочисленной толпою зрителей. Она пыталась
утешить себя мыслью, что и остальные участники, человек двадцать мужчин и
женщин, волнуются за исход спектакля, не зная, к чему приведут их усилия.
Но при всем желании она никак не могла выбросить из головы свои личные
страхи. То ее пугало, что она забудет какую-нибудь реплику или не сумеет
проникнуться чувствами своей героини, то она начинала жалеть, что вообще
взялась за это дело. Она дрожала, представляя себе, что, возможно, будет
стоять бледная, задыхающаяся, парализованная страхом, не зная, что сказать
и что сделать. Она еще, пожалуй, испортит все представление.
Он был безнадежен и пал жертвой режиссерской критики. Миссис Морган все
еще была тут. Она сгорала от зависти и твердо решила, хотя бы в пику
Керри, сыграть не хуже ее. Для роли Рэя был приглашен какой-то слонявшийся
без дела актер-профессионал. Правда, артист он был весьма посредственный,
но его хоть не терзали страхи, переживаемые людьми, никогда не
выступавшими перед публикой. Он с таким небрежным и самоуверенным видом
расхаживал по сцене (между прочим, ему строго-настрого было наказано не
упоминать о своей причастности к театральному миру), что по одним лишь
"косвенным уликам" всякий легко мог сообразить, кто он такой.
Морган. - Стану я волноваться из-за публики! Дух роли - вот что важно,
хорошенько вжиться в нее - вот в чем вся трудность!
степени актрисой, чтобы суметь скрыть свою антипатию и примириться с его
качествами, тем более что в этот вечер ей предстояло мириться с его
фиктивной любовью.
сцены, было заранее и даже в изобилии закуплено. Керри с утра училась
накладывать грим, к часу она уже успела прорепетировать и приготовить все
необходимое для спектакля, после чего стала дожидаться наступления вечера,
лишь изредка заглядывая в свою роль.
экипаж, и Керри вместе с Друэ отправилась в театр. Впрочем, он проводил ее
только до дверей, а сам пошел искать хорошую сигару. Новоиспеченная
актриса нервной поступью прошла в свою уборную и приступила к тем
волнующим таинствам, которые должны были превратить ее, простую девушку, в
Лауру - светскую красавицу.
мысль о путешествиях, разбросанные повсюду орудия гримера - румяна, пудра,
белила, жженая пробка, тушь, карандаши для век, парики, ножницы, зеркала -
все эти бесчисленные принадлежности маскарада создавали совсем особую
атмосферу. С того дня, как Керри приехала в большой город, многое
произвело на нее впечатление, но это всегда бывало как бы издалека. Эта
новая атмосфера дышала теплом. Она была так непохожа на высокомерие пышных
особняков, которые холодно гнали бедную девушку прочь, позволяя ей только
проникнуться благоговейным страхом и любоваться ими на расстоянии. У нее
было такое чувство, будто кто-то ласково взял ее за руку и сказал: "Войди,
дорогая!" Этот мир открылся перед нею сам собой. Она дивилась напечатанным
гигантскими буквами афишам, подробным заметкам в газетах, красоте нарядов
на сцене, прекрасным экипажам, обилию цветов и витавшему над всем
приглушенному веселью. Это не было иллюзией. Перед Керри распахнулась
дверь, и она увидела свет. Керри случайно наткнулась на эту дверь, подобно
человеку, вдруг нащупавшему в темноте потайной ход. И вот она очутилась в
роскошном зале, залитом огнями и сулившем блаженство!
прислушивалась к голосам снаружи, видела, как суетился мистер Квинсел, а
миссис Морган и миссис Хогленд нервно готовились к выходу на сцену, и с
большим интересом наблюдала за всеми остальными членами труппы: они
слонялись за кулисами, тревожась за исход спектакля... А Керри невольно
мечтала о том, как было бы чудесно, если б все это могло продолжаться без
конца! Вот бы ей справиться как следует с ролью, а потом поступить
куда-нибудь на сцену, стать настоящей актрисой. Эта мысль заполонила Керри
и звучала в ее ушах, как мелодия старинной песни.
наблюдать другие картинки. Без вмешательства Герствуда небольшой зал едва
ли был бы полон, ибо члены ложи обнаружили весьма умеренный интерес к этой
затее. Но слово Герствуда успело оказать свое влияние. На спектакль
рекомендовалось явиться в парадном виде. Все четыре ложи были разобраны.
Одну взял доктор Норман Мак-Нил-Гейл с женой, а это уже кое-что значило.
Мистер Уокер, торговец мануфактурой с состоянием по меньшей мере в двести
тысяч долларов, тоже взял отдельную ложу. Купить третью ложу уговорили
одного известного угольного дельца, а четвертую приобрел Герствуд с
друзьями. Среди последних находился и Друэ. Публика, валом валившая в зал,
не состояла ни из знаменитостей, ни даже из местных богачей. Это были
представители определенного круга - зажиточные люди и члены ордена Лосей.
Все господа Лоси прекрасно знали, какое положение тот или иной из них
занимает в свете. Они с большим уважением относились ко всякому, кто сумел
накопить состояние, приобрести красивый дом, содержал экипаж, со вкусом
одевался и пользовался доверием в торговом мире. Естественно, что
Герствуд, достаточно умный, чтобы не считать этот уровень жизни пределом
человеческих достижений, сочетавший с деловою сметкой умение прекрасно
держать себя, занимавший довольно видную должность и завоевавший всеобщее
расположение врожденным тактом в обращении с людьми, - Герствуд был здесь
довольно крупной фигурой. Он был известнее многих в этом кругу, а его
сдержанность объясняли тем, что вдобавок к солидному финансовому положению
он пользуется еще и большим влиянием.
с несколькими приятелями, прямо из ресторана "Ректор". В фойе он встретил
Друэ, который только что вернулся, купив сигары, и между ними завязалась
оживленная беседа, во время которой перемывались косточки присутствующих и
обсуждались дела ордена.
оживленно болтала веселая компания джентльменов.
обратился с приветствием управляющий баром.
руку.
заметил собеседник.
это так.
рубашка которого горой вздымалась на груди. - Как дела?
повидать старых друзей!
здорова.
положило конец прибытие новых знакомых Герствуда.
добродушный член муниципалитета, житель Западной стороны и тоже член ложи.
- Очень рад вас видеть. Ну как дела?
[олдермен - член муниципального совета]
политический деятель.
кирпичам.
злился, когда потерпел поражение.
подмигивая Герствуду.
которых он пригласил сам. Они, шаркая ногами и выставляя напоказ свои
отличные костюмы, входили в зал, исполненные сознания собственного
достоинства и весьма довольные собой.
прибывших, мужчине лет сорока пяти.
плечо поближе к себе, шепнул:
оторву!
заплатить за возможность повидать старых друзей?
действительно ли будет что-нибудь интересное, Герствуд ответил: