освежить мою память касательно дат или времени, я начну прямо сейчас.
перед вами? Я могу принести еще, если хотите.
вам начать?
апреля я очень рано ушел из рейхсканцелярии и затем переоделся в форму
военно-воздушных сил. У меня было звание майора ВВС, и я считался
прикрепленным к Министерству авиации в качестве специалиста по легким
самолетам. Я мог справиться с этим, поскольку имел летную подготовку, к тому
же разбирался в специфике обслуживания самолетов, по части механики. Я не
собирался лететь сам: у меня был пилот - офицер службы безопасности, который
состоял также и в воздушных войсках и имел очень большой опыт управления
всеми типами современных самолетов. Когда я впервые заговорил с ним об этом
плане, а это было в 1944 году, он выразил твердое желание работать со мной.
Я в течение некоторого времени пользовался его услугами, чтобы перебрасывать
агентов в Швейцарию и обратно, и за весь проект в целом отвечал лично он.
Хотя мы могли засылать агентов и обычными рейсами, иногда было желательно,
чтобы они миновали таможенный контроль. Этот человек сам разрабатывал летные
маршруты и самолетом переправлял туда людей. На этот раз я не хотел лететь
прямо в Швейцарию, потому что у немецкого самолета, оказавшегося в воздушном
пространстве этой страны, неминуемо возникли бы проблемы, если бы его
обнаружили швейцарцы или кто-нибудь другой. Было бы лучше приземлиться сразу
по эту сторону границы, а затем пересечь ее пешком. Пилот...
него неприятности. Позвольте мне продолжать, если вы не против.
очень надежная машина, которой для взлета требуется всего 50 метров. И для
приземления ему нужно 130 метров. Он уже летал на таких много раз и был
совершенно убежден, что именно эта машина нам нужна. Данный самолет вмещал
двух человек и кое-какой багаж. Он также был оснащен радио. Этот "Шторх"
принадлежал летному отряду главы СС, но того большую часть времени не было в
Берлине, так что самолет был полностью снаряжен и содержался в резерве. С
технической точки зрения он был в первоклассном состоянии, и у нас имелся
большой запас отличного топлива, которого хватило бы до самого конца полета.
У самолета были и запасные баки, которые давали нам порядка тысячи
дополнительных километров, а поскольку нужное расстояние составляло лишь
около 750 километров, топлива нам хватало с избытком даже на случай любых
непредвиденных обстоятельств. Русские в это время уже практически захватили
правительственный квартал и вели бои на южном берегу Шпрее вокруг здания
рейхстага. Мы взлетели около 23. 00 часов с одной из улиц в Тиргартене.
Оглядываясь назад, скажу, что это была худшая часть полета. В этом районе
шли ожесточенные бои и артобстрелы, так что у нас не было никакой
уверенности, что нас не собьют или что взлетная полоса в последний момент не
будет взорвана. Город был в основном затемнен, но на севере и юге мелькали
отблески пожаров. Пилот стал проверять взлетную полосу, и какие-то наши
солдаты спросили его, что он делает. Он умел находить подходы к людям и
заставил нескольких из них оттащить с дороги поваленное взрывом дерево, и
затем мы взлетели. Без сомнения, это был самый опасный момент. Самолет
быстро набирал высоту, и мы увидели, что внизу прямо под нами идет бой,
мелькают вспышки орудийных выстрелов, грохот даже заглушал шум двигателя. В
этом самолете пассажир размещается позади пилота, а кабина устроена так, что
можно смотреть вниз. Было видно, как то здесь, то там вспыхивает огонь, в
воздухе висел густой дым, но мы быстро поднимались, и нам вскоре удалось
оставить его внизу. Второй неприятностью, помимо обстрела с земли, была
советская авиация. Уже некоторое время Берлин не бомбили, потому что русские
вели бои внутри города, а поскольку американцы и британцы, как правило, не
удосуживались прицеливаться, когда сбрасывали свои бомбы, то, конечно,
бомбежки решили прекратить. Боялись убить эту горстку советских. Теперь-то
они, конечно, с удовольствием разбомбили Москву и назвали бы это ошибкой
пилота. Мы полетели на юго-запад, чтобы скорее выйти за пределы города.
Помню, как я посмотрел вниз и справа увидел три русских истребителя, летящих
на север. Только тени в свете вспышек от выстрелов. Это были единственные
самолеты, которые встретились нам за весь полет, но подобное зрелище нас не
обрадовало. Нам нужно было лететь на юго-запад, а потом на юг в сторону
Белица, следующим пунктом был Хемниц. Под нами находились русские, и
дополнительную тревогу вызывало то, что нам могла понадобиться аварийная
посадка. К счастью, этого не произошло, и от Хемница мы полетели прямо на
Зальцбург. Небо было почти сплошь затянуто облаками, и мы старались
держаться выше. Большую часть времени земли не было видно, и, конечно, пока
мы летели над немецкой территорией, внизу было темно, так что мы
ориентировались только по приборам. Пилот понимал по-русски и по-английски и
почти все время слушал радио. Довольно часто он оборачивался ко мне и
сообщал какой-нибудь обрывок подслушанной информации. Это все были плохие
новости, но ни слова о немецких самолетах и никаких указаний на то, что
американцы собираются взлетать. Пока мы продвигались на юг, он старался
поймать какие-нибудь воздушные переговоры, но это случилось только один раз,
и то мы не услышали ничего важного. От Зальцбурга мы повернули на юго-запад
к Инсбруку, а затем направились к Швейцарии.
закрывали место нашего приземления, которое находилось примерно в 5
километрах от границы и за некоторое время до этого было очищено от
деревьев. По сути, единственным способом попасть туда было прилететь по
воздуху, и только на вертолете, которых у нас тогда было несколько, или на
самолете типа "Шторх". Пилот хотел приземлиться так, чтобы ему не нужно было
зажигать посадочные огни, и он смог сделать это где-то после четырех утра.
После приземления мы закатили самолет под деревья, в укрытие, которое летчик
приготовил раньше, когда тайно провозил сюда агентов. Здесь мы переоделись в
гражданскую одежду. Я запасся документами для нас обоих, подтверждавшими,
что мы являемся гражданами Швейцарии. Пилот говорил также на
швейцарско-немецком диалекте, которым очень трудно овладеть, и в случае
необходимости он должен был вести все переговоры. Кстати, он и на самом деле
жил в этой стране до войны.
говорит со швейцарцами. Под маленьким навесом за деревьями у нас был спрятан
мотоцикл со швейцарскими номерами и коляской. Мы положили вещи в коляску, я
сел на заднее сиденье, и мы поехали через лес. Путешествие через границу и
вниз по склону горы было очень занятным. Это была тропа контрабандистов,
которую вы не смогли бы разглядеть ни с воздуха, ни даже стоя на ней. Он
поднимался и спускался по ней множество раз, но я не хотел бы попробовать
сделать это сам, разве только сойдя с ума. В конце концов мы выбрались на
какую-то второстепенную дорогу, и на этом трудности закончились. Я заметил,
что вокруг было очень мало народу, и когда я сказал об этом вслух, пилот
ответил: "Конечно, генерал, ведь сегодня воскресенье!", но в эти дни я
совершенно потерял счет времени. Было так странно ехать через деревни, не
тронутые бомбежками и без всяких следов военного присутствия. Позднее, когда
я уже привык к этому, было все-таки странно не слышать сирен воздушной
тревоги или разрывов бомб, падающих на соседний город.
приятной поездки на автомобиле до Вадуца и еще чуть дальше вдоль озера
Воден. Посмотрите на карте. После этого я крепко проспал двое суток
напролет.
что все они живы и здоровы. Разумеется, я не мог связаться с ними напрямую.
Кстати говоря, как вам известно, официально я был мертв.
посмотрите, умер я на самом деле или нет. Возможно, мы в итоге положили туда
Бормана... после его последнего путешествия из бункера.
Вы знаете, мы, немцы, знамениты своим черным юмором, но если вы считаете
меня большим весельчаком, вам стоило бы послушать кое-какие из шуточек,
которые любил отпускать мой пилот.
вашего путешествия. Поскольку ни действительное место вашего приземления, ни
имя пилота, ни ваше место назначения не известны, нам может понадобиться
провести дальнейшее расследование. Были некие разговоры о том, что вы
покинули Берлин, имея при себе целое состояние в золоте и драгоценных
камнях. Есть ли в этом доля истины?
нет. В портфеле, который Гитлер передал мне в самом конце, было полно
бумажных швейцарских франков, но ни золота, ни драгоценностей.
Махров Алексей
Перумов Ник
Орлов Алекс
Фазиль Искандер
Курылев Олег
Апраксина Татьяна