рассмотрел его расположение и проведу вас мимо него хоть с завязанными
глазами.
два часа! Отныне я буду полагаться не только на твою верность, но и на твою
смекалку.
скрытность. Выше этого мое честолюбие не метит.
с момента появления Габриэля этот обманщик имел полную возможность говорить
лишь правду.
негодяй тоже заканчивал разработку своего собственного плана, доверившись
удивительному стечению обстоятельств, которое до сих пор всегда выручало
его.
суток бродил по окрестным лесам, не решаясь выйти из них, так как боялся
снова очутиться в плену. Под вечер он разглядел в Анжимонском лесу следы
конских копыт; по-видимому, тут прятались всадники, а коли они углубились в
чащу, следовательно, это французы. Арно постарался к ним присоединиться, и
это ему удалось. Первый же солдат Вольперга, поздоровавшийся с Арно, назвал
его Мартен-Герром, и тот, разумеется, не отрекся от такого имени.
Прислушиваясь ко всем разговорам, весь обратившись в слух, он вскоре узнал,
что в эту же ночь сюда должен вернуться виконт д'Эксмес, отправившийся в
Сен-Кантен, а вместе с виконтом и Мартен-Герр. Поэтому-то Арно и приняли за
Мартена и, естественно, стали расспрашивать его о виконте.
тотчас же сообразил, что непредвиденная встреча с Габриэлем сулит ему немало
выгод.
время. Во-вторых, он знал, что пленного коннетабля Монморанси не столько
угнетает позор поражения и плена, сколько мысль о своем ненавистном и
всесильном теперь сопернике, герцоге де Гизе, обретшем полное доверие
короля. Увязаться же за одним из друзей де Гиза значило бы приобщиться к
источнику всех сведений, которые Арно дорого продавал коннетаблю. Наконец,
Габриэль был личным врагом Монморанси, главной помехою для брака его сына
Франциска и госпожи де Кастро.
начисто расстроить такие прекрасные планы. Поэтому, дабы не раскрылся обман,
нужно во что бы то ни стало подстеречь простака Мартена и устранить, а то и
просто убить его. Какова же была его радость, когда виконт д'Эксмес вернулся
один и сразу же признал в нем Мартен-Герра! Арно, как оказалось, сам того не
ведая, сказал правду Вольпергу и его людям. Тогда уж он окончательно
доверился своей звезде, полагая, что дьявол, покровитель его, вверг беднягу
Мартена в плен к испанцам.
трем разным направлениям.
под стенами Сен-Кантена, обложенного со всех сторон испанцами.
операции Габриэля и Вольперга нес горожанам либо спасение, либо гибель.
Поэтому адмирал уже в два часа ночи сам побывал в тех местах, где должны
были пройти солдаты Вольперга, и приказал часовым быть начеку. Потом он
взобрался на сторожевую башню и стал вглядываться и вслушиваться в ночную
зловещую тишину. Но он ничего не услышал, ничего не увидел. До него
доносился лишь глухой далекий шум у испанских подкопов да виднелись черные
пятна лесных массивов и белеющие в темноте вражеские палатки.
в самое опасное место, где должна была решиться судьба Сен-Кантена. Он сошел
с башни и в сопровождении нескольких офицеров поскакал к бастиону де-ла-Рэн.
Соммы раздался крик совы. - Слава богу! Это они! - воскликнул адмирал. По
знаку Колиньи господин дю Брейль, губернатор Сен-Кантена, сложив руки
рупором, ответил на сигнал, умело подражая крику орлана.
свита словно окаменели.
выстрел, и вслед за ним послышались стрельба, вопли и какой-то страшный
гул...
слова, поехал к бастиону Сен-Мартен, где поджидали другую колонну отряда
Вольперга.
игрока, поставившего на три карты все свое состояние. Первая ставка была
бита. Что будет со второй?
городе. Затем - повторение прежней роковой сцены: выстрел часового, залпы,
вопли раненых...
предместье. Там было тихо.
ноги. Тот, кто командует третьей колонной, должно быть, не рискнул
подвергать ее смертельной опасности и отступил". Таким образом, этой третьей
и последней возможности у игрока вообще не стало. У Колиньи даже мелькнула
мысль, что третья колонна была застигнута вместе со второй и погибла в это
же время.
Через несколько часов горожане, узнав о последней неудаче, растеряются и
снова потребуют сдать город. Да если бы город и не пожелал сдаться, при
таком упадке духа первый же приступ откроет испанцам ворота Сен-Кантена и
Франции. И ждать этого приступа, конечно, недолго...
Брейль приглушенно крикнул:
которому двигалась черная, безмолвная тень. - Друзья или враги? - тихо
спросил дю Брейль.
не слышно... Их, право, можно принять за привидения.
человек бесстрашный, внимательно, до боли в глазах, вглядывался в черный
немой отряд.
закричал орланом. Ему ответил совиный крик.
распорядился тут же открыть ворота, и сто немых всадников в черных плащах на
покрытых черными попонами лошадях въехали в город. Теперь можно было
разглядеть, почему не слышно было стука копыт: копыта лошадей были обмотаны
тряпками. Только благодаря этой уловке, придуманной уже после гибели двух
первых колонн, третьей удалось избегнуть гибели. А придумал такую уловку не
кто иной, как Габриэль.
они могли отстоять в течение нескольких дней два самых опасных поста. Но
самое главное - что прибытие их доставило огромную радость осажденным после
столь унылого ряда неудач. Счастливая весть мгновенно распространилась по
всему городу. Захлопали двери, засветились в окнах огни, и дружные
рукоплескания провожали Габриэля и его солдат, проезжавших по улицам.
двухстах павших за валами.
был, по-видимому, и доблестный Вольперг.
мне вас благодарить, господин д'Эксмес? Позвольте мне, по крайней мере,
крепко обнять вас за то, что вы уже дважды спасли Сен-Кантен.
XXXI. СЧЕТ АРНО ДЮ ТИЛЯ
последние четыре дня он почти не спал. Колиньи отвел ему комнату рядом со
своей, и Габриэль, кинувшись на постель, заснул так, словно ему не суждено
было проснуться.
потому, что Колиньи, войдя к нему в комнату, сам разбудил его. Днем
неприятель пытался штурмовать город. Осажденные успешно отбросили его. Но
штурм, очевидно, должен был на другой день повториться, и адмирал пришел
посоветоваться с Габриэлем.
- а затем я весь в вашем распоряжении.
ратуше теперь уже развевался бы испанский флаг, а поэтому вы вправе считать
себя здесь хозяином.
его зов.
Василенко Иван
Аникина Наталья
Шекли Роберт
Орловский Гай Юлий
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия