двигун с полного заднего на полный передний, вот и случилось это!" -- с
неудовольствием подумал Полудворянин о корейце. Эту лодку он продал корейцу
месяца полтора назад, когда принялся за постройку судна, но сохранил за
собой право аренды: ему время от времени приходилось бывать на рыбокомбинате
по разным причинам. Он посмотрел на часы: было уже восемь вечера. Таким
ходом они придут на рыбокомбинат в половине одиннадцатого, то есть опоздают
на полчаса к пароходу, который, по словам корейца, отходил в десять. Вполне
возможно, что пароход их обождет. Полудворянин знал "человека в шубе": если
тому понадобились тюленьи шкуры, то можно было смело рассчитывать на то, что
он задержит пароход. Если бы ему приспичило, он мог бы остановить солнце, не
то что пароход. И самое нелепое было то, что человек в шубе тем не менее --
заклятый неудачник. Он был с запада, чужой среди них -- никто не давал ему
поблажки.
Полудворянин знал, что это не остановит человека в шубе и он не возвратится
к себе на запад: очень упрямый человек!
чтоб срезать угол. Ветер теперь дул в левый борт, лодка стала проваливаться
на зыби. Кореец никак не мог усидеть посреди банки: когда лодка валилась на
правый борт, он бросался к левому, когда она зарывалась левым бортом, кореец
тотчас оказывался на правом. Все это привело к тому, что лодку стало
забрасывать брызгами, они вымокли с ног до головы. Корейцу часто приходилось
ходить морем, но он не был моряком, психология сухопутного человека была у
него в крови: до него никак не доходило, что самое надежное в его положении
-- сидеть на одном месте. Полудворянин кричал на него, но это было
бесполезно... Морской трамвай пропыхтел мимо, оседая в воде на планшир, --
шел с рыбокомбината в Северо-Курильск. Он намного задержался на комбинате,
по времени пора было выходить из Северо-Курильска обратным рейсом. Наверное,
из-за сезонниц, подумал Полудворянин. Капитан не смог к отходу собрать
команду... В этом году на рыбокомбинате было много девушек, из-за них
ломались все графики. Полудворянина интересовало, привез ли он инкассатора
из Северо-Курильска. Если инкассатор отправится вторым рейсом, выдача
получки может растянуться до рассвета. Тем более, что второго рейса могло и
не быть: через несколько часов трамваю будет трудно пробиться к
рыбокомбинату. Полудворянину не терпелось побыстрее вернуться домой и
взяться за обшивку своей лодки, хотя он понимал, что все равно придется
задержаться здесь на несколько дней: надо купить разные материалы,
необходимые для работы, -- лучше всего, когда у тебя их будет с запасом.
Кроме того, он повидает свою девушку -- не видел ее больше месяца. Сезонники
скоро заканчивали работу, а потом девчонок уже не будет до весны.
Полудворянин мог вполне обходиться и без них, но этой девчонки ему порой не
хватало. Она была не похожа на остальных, с которыми он до этого был знаком,
и, как показалось Полудворянину, сильно привязалась к нему. Он не особенно
баловал ее встречами: в конце концов у этих западных девчонок одно на уме --
приезжают сюда, чтоб выйти замуж, а Полудворянин считал себя человеком, не
созданным для семейной жизни. Во всяком случае, сейчас у него были другие
планы.
Соберется вся местная контрабанда. Чего только не навезут: водку, медвежьи
шкуры, икру, моржовые клыки -- старшему инспектору Козыреву будет чем
поживиться. Скорее всего, рыбохрана сегодня не выйдет в море, они будут
сторожить браконьеров прямо в бухте"... И только Полудворянин подумал об
этом, как кореец заметался в лодке и что-то прокричал ему, показывая назад.
Полудворянин оглянулся и увидел катер рыбохраны -- его болтало на зыби
примерно в ста метрах от них. Он бы не разглядел катер в темноте, но там
горел фонарь, и в его свете он ясно видел, что это был катер рыбохраны, даже
разглядел трехзначный номер, выведенный суриком под левой скулой. Человек,
который держал фонарь, был старший инспектор по охране природы Козырев,
остальные люди едва угадывались.
опрокинулась на волне. Он решил идти к рыбокомбинату кружным путем, хотя
понимал, что если на катере заметили лодку, то их песенка спета: на катере
стоял двигатель в двести лошадиных сил... Пройдя несколько метров,
Полудворянин оглянулся снова: катер охраны стоял на прежнем месте, Козырев
сидел на корточках на корме, опустив фонарь под капот, -- видно, на катере
испортился двигатель. Даже если они и видели впереди идущую лодку, то теперь
им было не до нее. Как понимал Полудворянин, они теперь застряли надолго.
Эти челябинские дизеля могут безотказно работать несколько лет, но если у
них испортится что-либо, то не сразу разберешь, что к чему... Нечего
носиться в штормовую погоду, думал Полудворянин, стоял бы в бухте и спокойно
ловил контрабанду; этот Козырев вечно хочет убить двух зайцев... Он понимал,
что значит в такую погоду торчать посреди моря с испорченным двигателем, и
сочувствовал инспектору. В другой раз он обязательно повернул бы к нему на
помощь -- по долгу моряка и товарища: они с Козыревым, несмотря ни на что,
оставались хорошими друзьями, даже после того, как Козырев ни с того ни с
сего предложил Полудворянину стать его сыном... Но сейчас Полудворянин не
мог идти к нему на выручку: Козырев сразу бы накрыл их с корейцем. Пожалуй,
Козырев сумел бы оценить его поступок, но все равно поднял бы такой шум, что
на них по всему побережью показывали б пальцем, и тогда, наверное, ни о
каком морском плаванье не могло быть и речи. "Я за ним вернусь, -- успокоил
себя Полудворянин. -- Сброшу шкуры, и прямо к нему..." Он вел лодку по
старой дороге, и уже фонаря позади не стало видно, и казалось, все
обойдется, как вдруг кореец опять забеспокоился. "Неужели отремонтировали
двигатель?" -- подумал Полудворянин, оглянувшись. Нет, это был знакомый ему
сейнерок, который сейчас направлялся, наверное, к месту лова. На сейнере их
сразу заметили, изменили курс и быстро нагнали -- теперь они шли, почти
касаясь друг друга бортами. Вахтенный матрос направил на них с мостика
прожектор -- и лодку, и людей, и воду вокруг словно обожгло светом. Кореец
закрыл руками лицо, а Полудворянин, не выпуская руля, смотрел прямо на
огонь, но у него было такое чувство, словно его раздели донага.
есть разрешение на лов рыбы в этом районе? -- вопросы следовали без
остановки.
лодки. Он был такого высокого роста, что сумел дотянуться до бортового
ограждения сейнера. Здесь, возле борта, свет от прожектора был не такой
сильный, и Полудворянин на мгновение увидел матроса, только на мгновение,
потому что тот сразу же наклонил прожектор и все опять расплылось перед
глазами... Это был молодой парнишка, наверное новичок, их еще называют на
флоте "селезни".
его приятелем. Правда, они недавно здорово не поладили из-за девчонки. У них
всегда так выходило, что девушка, которая нравилась Полудворянину,
немедленно начинала нравиться Паршину, и наоборот. Соперничество шло с
переменным успехом, и ссоры тотчас забывались, но в последний раз штурман
Паршин влюбился в девушку Полудворянина не на шутку и ни за что не хотел
признать себя побежденным.
что он продаст его. Скорее всего, самолюбивый Паршин нарочно не сделает
этого, чтоб Полудворянин не подумал, что он придирается к нему из
ревности...
шептать ему.
дожевывая на ходу, -- его, видно, оторвали от ужина. Штурман Паршин стоял в
открытой рубашке, он был небольшого роста, с залысинами, в очках, но
стройный и очень красивый молодой человек. Он дал договорить "селезню" до
конца, потом глянул вниз и рассмеялся.
ночь глядя?
рыбокомбинате.
Аляски...
для такого путешествия нужно было специальное разрешение, которого у
Полудворянина не было. Правда, он имел сопровождающую бумагу с печатью,
подписанную Козыревым и поселковым уполномоченным милиции, в которой
говорилось, что "предъявитель сего гражданин СССР Полудворянин Александр
Иванович отправляется в кругосветное путешествие с целью побить все
капиталистические рекорды", но эта бумага не шла в счет. К слову говоря,
Полудворянин не без успеха добивался специального разрешения, в порту об
этом знали и обещали походатайствовать за него. На худой конец Полудворянин
решил отправиться в плаванье и без специального разрешения...
Козырев с инспекторами. Я бы взял его на буксир, да у самого двигун
неисправный... Видел его?
Полудворянина. Он не договорил, потому что понял, что сболтнул лишнее и
раскрыл свои карты, и теперь отчаянно соображал, что сделать, чтоб Славка
Паршин этого не заметил. -- Дай закурить, -- сказал он, так и не придумав
ничего.
с тобой... -- Иванкой звали ту девушку, из-за которой они не поладили. --
Ух, не дотянуться до тебя! -- Он свесился с мостика с папиросой в руке.
Орлов Алекс
Андреев Николай
Буркатовский Сергей
Акунин Борис
Шилова Юлия
Шилова Юлия