Чтение 37–й страницы книги ~Дорога на высоту~

с нашим будущим избранником. Люди отдыхали. И только на Михаэля было жалко
смотреть. Он то и дело взглядывал на часы и произносил:

-- Сейчас. Скоро. Еще чуть-чуть. Я думаю, вот-вот приедет. В три часа он
не выдержал и пошел в контору звонить. Вернулся бледный, очень расстроенный,
еле выдавил из себя:

-- У Генерала что-то случилось с сыном, который служит в армии. Он в
больнице, и Генерал поехал туда.

-- Ужасно жаль... Михаэля, -- произнес тихонько старый ворчун. --
Посмотрите, на нем лица нет.

Михаэль взял себя в руки, сказал:

-- Мы уже все осмотрели. Можно ехать домой.

Минут через десять автобус тронулся в путь. Когда спустились с Голан,
Михаэль вдруг предложил:

-- Давайте сделаем остановку в Акко. Погуляем по набережной. -- Видно, на
душе у Михаэля было скверно: он обещал нам встречу с Генералом, она не
состоялась, может быть, мы недовольны, это скажется на выборах. С другой
стороны -- у Генерала беда. Но люди есть люди. Прогулка по набережной
поднимет их настроение. Все это читалось на лице у нашего друга. Хотя я не
видела, чтобы кто-то очень печалился.

Автобус остановился, чуть не доехав до моря. Нас выпустили.

-- Компенсация за Генерала, -- уронил старик.

-- Вы сомневаетесь? -- спросила я.

-- Боже упаси! У всех у нас есть сыновья.

Какой ужасный старик!

Все разбрелись, кто куда. Погода была отличная, солнце уже склонялось к
морю и было ласковым, не горячим, идти было приятно, и мы с мужем пошли
налево, куда повернулось.

Но это мы так думали -- куда повернулось. Нас вела чья-то всезнающая сила.

-- Смотри, кто идет, -- сказал муж.

Вот это да! Навстречу нам шел Генерал. Он двигался медленно, лениво-
спокойно, одна рука его, та, которую мы привыкли видеть вытянутой вперед,
отдыхала на поясе джинсов, а другая обнимала плечи мальчика лет десяти-
двенадцати, младший прижимался к большому и сильному и тоже обнимал егоза
талию. Эта пара была почти скульптурна, и смотреть на них было приятно.

Я сделала шаг в сторону и очутилась лицом к лицу с Генералом.

-- Привет, -- сказала я.

-- О! -- радостно воскликнул генерал. -- Привет! -- Снял руку с плеча
мальчика и обнял меня. И даже поцеловал. Такая вот любовь.

-- Слушай, а ведь мы ждали тебя в киббуце.

-- В киббуце?.. Ах... да... я...

-- Что с сыном?

-- С сыном? -- он посмотрел на мальчика, стоящего рядом.

-- Сказали, что у тебя сын в больнице.

-- Да. Да. Старший сын немного болен. Мы навещали его. А теперь вот
приехали отдохнуть. У моря. Такой день!

-- Но...

Я еще хотела сказать, что мы ездили в киббуц, чтобы побыть с ним, нашим
кандидатом, ближе, узнать его, может быть, и он бы лучше узнал нас, чем мы
живы, кто -- мы. Слова эти не шли у меня, я сказала:

-- Знаешь, здесь куча твоих избирателей. Хочешь повидаться?

-- Можно...

Все были счастливы. Особенно дама при должности, которой он нравился, как
мужчина. Увидев Генерала, она бросилась к нему -- целоваться. Сиял Михаэль.
Он забыл свои целодневные страдания и много говорил. Говорили все.
Наперебой. А потом наш герой произнес знакомое: мы отдаем ему свои голоса,
он становится мэром, едет за океан... Михаэля распирало от гордости за
Генерала, от любви к нему. Он предложил сфотографироваться на память, и кто-
то, у кого в руках был аппарат, запечатлел на пленку этот исторический миг --
единение кандидата с народом.

Мы не стали протискиваться в кадр, остались в стороне, а рядом, он тоже
не рвался в кадр, оказался старый ворчун.

-- А ведь мы можем вообще не пойти на выборы, -- услышала я. -- Пойдем,
например, гулять по набережной.

"x x x"

Накануне решающего дня у нас побывали гости.

Сначала пришли две девочки-школьницы, они говорили по-русски и принесли
листовку, на которой мы -- наконец-то -- увидели знакомое мужественное лицо.
Текста было немного, в основном о подвигах героя и несколько строк о том,
что он собирается сделать в городе для новых репатриантов.

-- Вы, конечно, будете голосовать за него? -- в интонации, с которой была
произнесена эта фраза, вопроса не было, девочек уверили, что так оно и
будет, и потому очень удивились, когда я сказала:

-- В Израиле неприлично спрашивать о двух вещах: какая у вас зарплата и за
кого вы будете голосовать.

А потом пришли две другие девочки, постарше. Эти были элегантно одеты,
держались уверенно и говорили только на иврите. Они не убеждали, за кого
надо голосовать, обаятельно улыбнувшись, они вручили мне небольшой изящный
букетик цветов:

-- Это подарок от мэра.

Такие букетики появились в этот вечер во всех квартирах. Или почти во
всех.

-- Вы сможете прийти или за вами прислать машину? -- спросили гостьи.

Слава Богу, мы еще передвигаемся самостоятельно.

От нашего дома до избирательного участка метров двести. На полпути нас
встретили улыбающиеся нарядно одетые женщины и как бы невзначай вложили в
наши руки листочки, маленькие голубые квадраты с символом партии, к которой
наш Генерал, конечно, не принадлежал. Это была маленькая услуга, помощь нам,
неграмотным и не очень молодым, чтоб в кабине нам было проще. А то вдруг мы
перепутаем и возьмем не тот бумажный квадрат.

-- Смотри! -- громко сказал кто-то.

-- Вот это да!

-- Бой между левыми и правыми?!

То, что мы увидели, в самом деле было похоже на драку: люди сбились в
кучу, лезли друг через друга, отталкивали один другого. Но постепенно толпа
поредела, и улица запестрела зелеными футболками. Это за них шло сражение.
Всем, конечно, не хватило, но у тех, кому повезло и кто облачился в светло-
зеленую форму, на груди красовалось: "Строим город с..." и имя нашего
красавца мэра.

Ну, как после этого вложить в конверт листочек с символом партии его
противника?

Говорили, что вся эта любовь мэра к народу стоила городу немалых денег.
Но победителей не судят.

А он, конечно победил.

На следующий день к нам зашел Михаэль. Он был ужасно расстроен.

-- Обидно, -- сказал Михаэль. -- Многие из наших не пришли на выборы. И
Генерал не добрал голоса. Мы не поняли свою задачу.

-- А может, дело не в нас, а в нем, -- возразила я, хотя вообще старалась с
нашим другом не спорить, я знала, что это бесполезно. -- Может, мы просто не
поверили в него.

-- Как?

-- А вот так.

-- Печально, -- сказал Михаэль.

-- Ладно. -- утешила я. -- В Совет мэрии он вошел?

-- Конечно. Вторым по количеству голосов.

-- Все в порядке. Значит, в Совете будет мощная оппозиция. И если он так
нас любит, то сможет кое-что для нас сделать.

-- Да, да, конечно... -- по-моему, Михаэль не слышал моих слов, он был
совершенно убит.

"x x x"

Прошло месяца два.

Михаэль у нас не появлялся, Генерала мы не встречали, в городе ничего не
изменилось. По крайней мере никаких перемен мы не заметили. Знакомые
старожилы пригласили нас на одно из общественных мероприятий, которые
проводят благотворительные организации. На этот раз должны были вручать
премии школьникам и студентам, которые хорошо учатся, делают добрые дела, а
живут бедно, им нужно помочь.

Народу собралось много -- гости, организаторы и те, кого ждали конверты и
грамоты. Минуло назначенное время, но не начинали. Стали роптать: пора.

-- Господа, -- объяснила дама-организатор, -- мы ждем мэра. Он вот-вот
будет.

Понятно. Без приветственного слова нашего любимца суммы в конвертах будут
не такими значительными.

Люди кучковались, разговаривали, пили колу, грызли печенье. На всех таких
мероприятиях всегда есть угощенье -- питье и разрезанные на маленькие кусочки
торт, кекс, рулет. Мне это кажется отрезанием крох от общественного пирога,
и не хочется заглатывать наживку. Хотя -- что тут такого? Просто ритуал.

Время тянулось. Было нудно. Кто-то предложил:

-- Может, начнем? А приедет, прервемся, предоставим слово.

-- Ну что вы!? -- пришла в ужас дама-организатор.

Наконец прошуршало:

-- Приехал.

Все мигом расселись и затихли. Я не поторопилась, мест больше не было, я
осталась стоять у входа. Мимо меня, белозубо улыбаясь и сразу со всеми
здороваясь, прошел глава города. За ним, весь в белом, как всегда,
элегантен, с лицом серьезным и значительным, следовал Генерал. Он обогнул
меня, не глядя, и прошел дальше. Будто никогда меня и не знал.