для многоквартирных домов холодное равнодушие.
уборщицу навести порядок, он принялся складывать в чемодан самое
необходимое. Накопилось много писем, в большинстве своем он их выбрасывал
не распечатывая. Среди вызовов из фирмы были письмо и записка от Юуки.
Видно, тот не раз приходил сюда, надеясь что-нибудь узнать. С тяжелым
сердцем Онодэра и их, порвав, выбросил в мусоропровод.
абонента была полностью использована. Перемотав, он прослушал ее.
Большинство звонков было из фирмы. Последним зазвучал женский голос. Он
перемотал это место еще раз, начал слушать внимательнее и узнал голос
Рэйко:
после того землетрясения у меня скончался отец. Как только завершатся все
похоронные дела, я уезжаю в Европу. Думаю, это будет во второй половине
сентября. Если успеете, позвоните, пожалуйста, мне в Хаяма. Правда, у меня
нет особых к вам дел..."
перемотать пленку, голос опять зазвучал, печально и хрипловато: "Хочу... с
вами... Прощайте!"
показалось, что открылась наружная дверь. Он обернулся. Давешняя девчонка,
которая была в одной комбинации, стояла на пороге, испуганно глядя на него
круглыми глазами. Шея и подбородок у нее все еще были в блевотине.
действие наркотика кончилось. И такую девчонку, почти ребенка, он в гневе
так страшно проучил! Ему стало неловко. Он вытащил из-под кровати туфли со
стоптанными каблуками и протянул ей.
обернулась. - Умойся, тогда пойдешь.
кран над умывальником. Девчонка, покорившись, стала мыть лицо, и вдруг ее
плечи затряслись от рыданий. Узенькие, худые, словно у маленького ребенка,
плечики... Он дал ей полотенце, а другим, смочив его, сам вытер ее
испачканные, редкие, выкрашенные в рыжий цвет волосы. Он думал о том, что
не проронит ни одного успокаивающего слова.
на плечо.
дожидаясь ответа, Онодэра вытащил из бумажника все, какие там были, деньги
и вложил ей в руку.
смотрите, не мешайте жить другим.
выходу и захлопнул дверь. Придется сегодня ночевать где-то в другом месте.
Надо дать денег смотрителю и попросить его вызвать уборщицу.
не было. Он посмотрел в окно. Внизу, в стоявшей среди кустов машине,
обнималась какая-то парочка. Вздохнув, он отошел от окна. И тут снова
загудела земля, дом закачался. Разом погасли все лампочки, раздался звон
бьющихся оконных стекол. Кто-то закричал на другой стороне мрака.
Схватившись за оконную раму, он в который уже раз отдался гулу и тряске.
Сильное... - подумал он. Толчки один за другим раскачивали темноту. За
окном с вылетевшими стеклами сверкнула синяя, похожая на электрический
разряд вспышка. Земля тряслась и тряслась, словно намереваясь опрокинуть
мрак.
5
оснащенное управляемыми на расстоянии вертолетами с ракетными глубинными
бомбами, было спущено на воду в период перевооружения сил самообороны.
Затем некоторое время оно находилось в запасе, а год назад вернулось в
строй в качестве корабля специального назначения. Теперь
вертолеты-носители с него были сняты, а на корме, на спусковых рельсах для
мин, была установлена тележка для "Кермадека". Разумеется, это была идея
Катаоки. Катаоке, инженеру-электронику по специальности, приходилось
принимать участие в оснащении военных кораблей, так что срочное
переоборудование судна не явилось для него чем-то совершенно новым.
тысяч лошадиных сил и сейчас бороздил океан к востоку от Японского
архипелага. Работали по уплотненному графику. За две недели по указанию
профессора Тадокоро "Кермадек" совершил более двадцати погружений в районе
между 142ь и 145ь восточной долготы и 34ь и 45ь северной широты. В
открытом море Санрику, где уже давало себя чувствовать устремлявшееся к
югу холодное Курильское течение, батискафу пришлось довольно туго. Волна
все время была высокой, над водой то и дело расстилался густой белесый
туман. "Кермадек", как скорлупку, швыряло на подводных приливных течениях.
Несколько раз поднимался сильный шторм, видимость даже на большой глубине
была нулевой, и погружение приходилось откладывать. Бывали и такие дни,
когда вокруг "Такацуки" кружили иностранные сторожевые суда. От ежедневных
погружений кожа Онодэры посерела, щеки запали, воспалились глаза. Даже
побриться порой он не успевал. Начали мучить боли в суставах и бессонница.
Сказывалось и напряжение от того, что "Кермадек", хоть и незначительно, по
все же отличался от привычного "Вадацуми". Но больше всего изматывало
однообразие. Ежедневные погружения на семь-восемь тысяч метров на
крохотном, словно буй в бушующем море, батискафе. По командам профессора
Тадокоро Онодэра маневрировал, включал прожекторы, пускал подводные
осветительные ракеты, делал фотоснимки, перематывал видеопленку, опускал
за борт и на дно измерительную аппаратуру... На больших глубинах
температура понижалась до плюс двух-трех градусов по Цельсию, от
измерительной аппаратуры веяло ледяным холодом, после каждого погружения
приходилось обновлять осушители, иначе внутри гондолы все делалось мокрым.
К тому же в наспех переоборудованной гондоле, до отказа заполненной
всевозможными приборами, негде было повернуться, а каждое погружение
длилось несколько часов. Естественно, Онодэра вконец измотался и
физически, и душевно.
взаимозаменяемы, а тебя пока заменить некем.
для подводников. После принятых мер суставные боли поутихли, но бессонница
никак не проходила.
повернул назад, всего он покрыл расстояние в две тысячи километров, при
этом погружения "Кермадека" происходили почти ежедневно. Днем во время
погружения "Такацуки" стоял на якоре, а ночью на предельной скорости шел к
следующему намеченному пункту. Таким образом в восточную сторону Японского
архипелага понемногу вбивали крохотные зонды. Но при
двухтысячекилометровой протяженности архипелага "Кермадек" мог ощупать
лишь незначительную его часть.
и безграничностью того, чем он занимался. Батискаф... все равно, что блоха
на животе циклопа...
действия мелкофокусного землетрясения. При давлении воды в одну тонну на
один квадратный сантиметр на батискаф неожиданно обрушивался удар, его
начинало кружить на месте, гондола скрипела. Становилось жутко, хотя все
знали, что надежность батискафа обеспечена десятикратно. Но и в таких
условиях исследования продолжались. К счастью, в основном погода была
хорошей, и работы лишь незначительно отставали от графика. Лицо профессора
Тадокоро становилось все более бледным, щеки заросли щетиной, глаза стали
излучать странный лихорадочный блеск.
двигателе "Кермадека" обнаружились неполадки, пришлось отменить
погружение. Профессор Тадокоро, запершись в офицерском салоне, погрузился
в вороха свежих данных. Онодэра, борясь с вялостью всего тела, вместе с
механиками "Такацуки" угрюмо и молча ремонтировал "Кермадек".
судно специального назначения "Есино". На "Такацуки" поднялся радостный
крик, когда над горизонтом показались три радарные мачты и огромная
параболическая антенна космической связи "Есино". На его низкой корме по
обеим сторонам ангара, в котором обычно держали гидросамолеты, на рельсах
стояли большие подъемные краны, из-под кормы виднелись манипуляторы. Краны
с легкостью могли поднять на корму подхваченный буксирным канатом
"Кермадек" и так же без труда спустить его в воду. Это сулило значительное
облегчение работ.
коричневый от загара молодой человек с очень блестящими глазами.
капитанского мостика. - Немедленно приступим к перегрузке. Здесь и
Наката-сан и Куниэда-сан. Скоро на связном самолете прилетит и
Ямадзаки-сан. Вы ведь намерены здесь провести совещание?
"Такацуки" передали радиограмму. Пробежав ее глазами, капитан протянул
лист профессору Тадокоро.
Ильин Андрей
Посняков Андрей
Круз Андрей
Лукьяненко Сергей
Каргалов Вадим
Никитин Юрий